— Нашла что-нибудь интересное?
— Да, — коротко ответила я и протянула ему «Вальтер».
Егор внимательно изучил дарственную гравировку и, удовлетворённо кивнув, спросил:
— Ну что, вперёд?
…Оставив на хозяйстве нашего проводника с карабином, мы один за другим начали погружение в ледяную пучину. Проверив глубиномер, компас и часы, я оттолкнулась от борта катера, развернулась вниз головой и медленно пошла на погружение, держась одной рукой за спусковой конец. Видимость под водой была неплохая, и вскоре на глубине примерно двадцати метров в отвесной скале мы обнаружили большое углубление, из которого бурлящим потоком вырывалась в море Лаптевых широкая река. Поразительно, но приборы показывали, что температура воды по мере того, как мы продвигались по руслу, поднималась всё выше. Преодолевая нешуточное сопротивление, мы упорно продолжали двигаться вперёд и вскоре попали в небольшую пещеру. Чтобы миновать её, пришлось проплыть ещё метров триста. Вскоре стало значительно светлее и, наконец, нависающий над нами скальный потолок резко ушёл вверх, и мы стали осторожно подниматься на поверхность. Течение почти совсем исчезло, и, всплыв, все члены нашей команды оторопели от неожиданно открывшейся нам картины. Мы оказались на поверхности большого озера с песчаными, девственно — чистыми берегами. И снова показания приборов, которые по настоянию гидрологов мы захватили с собой, зафиксировали удивительный факт — вода в озере оказалась абсолютно пресной. Выбравшись на песчаный берег и скинув тяжёлые акваланги, мы стали осторожно обследовать местность. На песчаных берегах, на спокойной глади поверхности озера и на прибрежных скалах мерцали зеленоватым светом блики неизвестного нам происхождения. Этот призрачный свет, казалось, проникал откуда-то сверху. Но источник света, как мы ни пытались, обнаружить не удавалось. Воздух в пещере был чист и свеж. При этом ощущался довольно сильный запах озона, который люди обычно хорошо чувствуют после грозы или гуляя в сосновом лесу. Непонятное свечение вполне сносно освещало окружающую нас местность. Я повернулась и увидела в нескольких метрах загадочно темнеющий грот. Егор включил фонарь и, знаком показав Белосветскому, чтобы он оставался около наших аквалангов, махнул мне рукой. Мы осторожно вошли внутрь. Липкая темнота тотчас обволокла нас, начисто лишая возможности ориентироваться в пространстве. Узкий луч фонаря, блуждающий в кромешной темноте коридора, метался из стороны в сторону, то и дело натыкаясь на грубо обработанные своды туннеля. Неожиданно ход закончился и мы оказались в огромной пещере. Эхо наших шагов гулко отражалoсь от стен и потолка, и мне на мгновение показалось, что темнота вокруг полна неизвестными существами. Егор провёл фонарём по периметру и осветил вырубленный прямо в скале зал. Увиденное нами иначе трудно было назвать. Я не выдержала и тоже врубила фонарь. Ослепительно — белые снопы света бродили во мраке, выхватывая из темноты полированные мраморные плиты пола, конической формы каменные колонны зелёного цвета, уходящие вверх, и… искусно вырубленного в камне на северной стороне скалы огромного орла, сжимающего в чёрных блестящих когтях венок из дубовых листьев, в центре которого призрачно белела свастика. Около восточной стены пещеры свет фонаря вырвал из темноты несколько металлических навесов. Продолжая медленно продвигаться вперёд, мы наткнулись на боковой проход, который через несколько метров привёл к двум небольшим комнатам, вырубленным прямо в толще скалы. Одна была очень похожа на жилой блок, поскольку кругом стояла полуразобранная деревянная мебель, да высокий штабель панцирных сеток от железных кроватей. Другая — буквально забита множеством больших деревянных ящиков. Егор, достав нож, осторожно вскрыл один из них. Надёжно завёрнутые в промасленную бумагу, там обнаружились упакованные части и механизмы различных станков и шанцевый инструмент, покрытые толстым слоем смазки. Мы переглянулись и двинулись дальше. Ход резко повернул направо, и примерно через двадцать метров мы оказались в следующем небольшом гроте, где аккуратным штабелем стояли до самого потолка два десятка обитых металлическими лентами прочных деревянных ящиков. Мелькнула мысль — неужели нашли? Однако моя радость снова оказалась преждевременной. Часть из них была заполнена небольшими примерно килограммовыми жестяными банками, окрашенными серой краской для защиты жести от коррозии с немецкими, норвежскими и датскими консервами, американскими сушёными фруктами и изюмом в прочных бумажных мешках. А часть — большими и тяжёлыми жестяными коробками, обшитыми аккуратно подогнанными деревянными рейками. В них мы с удивлением обнаружили запас листового чая, кофе и шоколада в полукилограммовых плитках. Там же, тщательно завёрнутые в фольгу, хранились несколько банок с немецким яичным порошком. В следующем ящике оказалась датская консервированная ветчина в небольших плоских металлических банках. Последним нам попался неприкосновенный запас качественного на вид спиртного — несколько нераспечатанных ящиков с бутылками шнапса, французского красного вина и коньяка, тщательно переложенных соломой.
Егор вдруг остановился и, присев на корточки, махнул мне рукой.
— Интересное местечко, — шёпотом проговорила я.
— Да уж. Нечасто такое встретишь. Я думаю, раз уж мы здесь просто необходимо составить точную схему расположения помещений. Авось потом пригодится. Поскольку признаки присутствия двуногих полностью отсутствуют, я предлагаю нам с тобой вернуться на берег озера, где мы оставили Белосветского. Ты его сменишь. А мы с ним разделимся и ещё раз внимательно обследуем все ходы. Конечно, весьма сомнительно, что здесь мы обнаружим наш груз. Но проверить нужно.
— Согласна, особо рассчитывать на удачу здесь не приходится. Сюда может добраться только аквалангист, а для подводной лодки, проход слишком узкий. Но проверить всё же необходимо.
— Добро. Тогда возвращаемся по нашим следам.
Вскоре мы без приключений добрались до берега озера. Белосветский встретил нас там же, где мы его оставили.
— Командир, — обратился к Егору Белосветский, тревожно озираясь по сторонам, — это зелёное свечение периодически меняет свою интенсивность, и при этом слышатся какие-то непонятные звуки, похожие на стоны.
— Старший лейтенант, отставить панику. Мы с Ростовой почти всё проверили. Очень похоже, что никого здесь нет. Сейчас мы оставим её охранять снаряжение, а сами прошвырнёмся, по-быстрому, вон в ту сторону, — Егор показал рукой на противоположный берег озера, — и, таким образом, завершим осмотр. Всё понятно? Тогда вперёд. Наташа, будь осторожна, — Егор повернулся ко мне, — смотри на всякий случай в оба. И никуда не отходи одна, здесь вполне можно наткнуться на мины. Договорились?
— Договорились, только и вы, смотрите там, поаккуратней.
— Мы быстро, — Егор чмокнул меня в щёчку и заспешил в обход озера.
Едва мои друзья скрылись на том берегу, я стала тоже различать непонятные звуки, отдалённо напоминающие голоса. Внимательно присмотревшись к поверхности озера, я заметила, что зеленоватый свет, отражаясь от воды, дорожкой переходит на скалы чуть левее меня. Я осторожно огляделась и, убедившись, что Егор с напарником уже далеко, прямиком направилась туда, где световая дорожка скрывалась под нависшей над озером скалой. Для того чтобы пролезть под этот каменный козырёк, под которым оказался завал из камней, мне пришлось сначала опуститься на корточки, а потом и вовсе принять коленно-локтевую позу и в таком неудобном положении двигаться дальше. Хорошо, что я вовремя включила фонарь. Без него я ни за что бы не разглядела блестящую тонкую проволоку, натянутую поперёк направления моего движения. Замерев на мгновение, я успокоила дыхание и осторожно прикоснувшись к растяжке подушечками двух пальцев, провела рукой по всей её длине. Она оказалась короткой — сантиметров пятидесяти, и на конце её, как и следовало ожидать, притаилась небольшая, но чрезвычайно опасная противопехотная немецкая мина нажимного действия, тёмно-зелёным пятном выделяющаяся на размытом жёлтом песке. Стальная нитка вела к вкрученному в тело квадратной железной коробки боковому взрывателю. Осторожно отсоединив проволоку и с замиранием сердца выкрутив взрыватель, я отложила обезвреженную мину в сторону и, мысленно перекрестившись и переведя дух, поползла дальше. Едва продвинувшись вперёд, я вдруг почувствовала под коленкой что-то небольшое и твёрдое. Решив, что наткнулась на камень, я пошарила рукой в песке и, нащупав маленький холодный предмет, поднесла его к лицу. Разжала пальцы. На моей ладони лежала сплющенная и позеленевшая от времени солдатская латунная пуговица с пятиконечной звездой. Не поверив своим глазам, я в свете фонаря послюнявила палец и тщательно потёрла поверхность предмета. Сомнений не осталось, и я ещё быстрее поползла вперёд. Через несколько минут моему взору открылся небольшой грот с озерцом посередине. Я встала нa дрожащие от усталости ноги и подошла к краю. Наклонилась над водой и, уже зная наперёд, что увижу, всё равно отшатнулась от неожиданности. Озеро доверху было заполнено человеческими костями. Я обессиленно опустилась на песок. Передо мной, вне всякого сомнения, лежали останки советских солдат — без вести пропавших военнопленных, строивших эту фашистскую базу…
Егор с Белосветским, едва перебравшись на противоположный берег озера, сразу наткнулись на немецкий вещевой склад. Чего там только не было! Уложенные с немецкой аккуратностью на деревянных поддонах зимние комплекты форменных двухсторонних камуфлированных бушлатов на тёплых подкладках, несколько штабелей курток на овечьем меху и таких же кожаных рукавиц, меховые шапки с кожаными назатыльниками и наушниками, пара деревянных ящиков с прочными тёплыми ботинками из оленьей шкуры. Кроме того, рядом лежал запас шерстяного белья и суконных утеплённых брюк, а также несколько жестяных коробок со спичками. Неподалёку стояли в ряд несколько десятков тёмно-зелёных металлических двадцатилитровых канистр с бензином, на которых были отчётливо видны выдавленные н