— Боец Мордвинова хоть раскаивается в содеянном? — снова спросил Истомин.
— Раскаивается, — ответил капитан. — И обещает более так не поступать.
— Так не поступать!? — воскликнул Истомин. — Этого мало, дорогой боец Мордвинова. Нужно будет попытаться приходившую незнакомую женщину задержать…
— Я готова сделать все для этого, — вставая, выкрикнула женщина. — Если она появится…
— Хорошо, — перебивая, строго вымолвил Истомин. — Мы вам поверим. Пока идите и несите службу.
Женщина быстро покинула помещение…
Берлин, штаб-квартира Абвера,
кабинет начальника
Адъютант Канариса, обер-лейтенант Рар, доставил шифровку из России. Адмирал внимательно прочитал и вымолвил:
— Нашелся русский Хранитель, Сергеев, и нашелся на Урале, — усмехнулся. — Что же, все правильно, именно там Сталин прячет свои золотые запасы. Которые, кстати, Хранитель и вывозил. Правда, по сообщению агента Яннис, русский куда-то улетел на самолете.
На какое-то время хозяин кабинета задумался.
Вскоре тихо для себя вымолвил:
— Хранитель вернется, обязательно вернется на Урал.
Затем решительно отдал приказание адъютанту:
— Генрих, подготовьте и отправьте шифровку для агента Яннис. Выследить и уничтожить Хранителя-Сергеева.
— Есть.
Рар щелкнул каблуками. Лихо развернулся и, чеканя шаг, направился к выходу…
— Я получил шифровку о вашем прилете, — сказал капитан Максимов. — Чем будем заниматься сейчас?
— Для начала давайте перекусим, — улыбнувшись, предложил Истомин.
— Дельное предложение. Мне нужно пять минут на подготовку стола, — изрек капитан.
— За едой вы, капитан, — уже строго продолжал майор, — введете меня в курс ленинградской части операции «Театр».
— А Сергеев имеет полный допуск к операции?
— Он имеет полный допуск…
На обед и общение по служебным делам ушло часа полтора.
— Когда по новому графику мы должны быть с транспортом в Эрмитаже? — выходя из-за стола, спросил Истомин.
— В 23 часа, — поднимаясь, ответил Максимов.
— Сейчас 16 часов, — взглянув на часы, вымолвил Истомин. — Машина у вас свободная есть, капитан?
— Легковой «газон» с водителем стоит у КПП, — ответил Максимов.
— Отлично. Я сейчас по своим городским делам. Не хочешь со мной, Сергеев?
«Торчать на аэродроме? — подумал Ермолай. — Уж лучше покататься по городу» — и ответил:
— Я с вами, товарищ майор.
— Тогда на выход, лейтенант…
Новосибирск,
театр оперы и балета
У центрального входа в здание стоят две женщины в военной форме и с винтовками на плече. Входящие и выходящие люди предъявляют охранницам картонный пропуск. Служивые внимательно рассматривают предоставляемые документы.
Невдалеке от входа стоит одноногий мужчина с костылём. Из-под глубоко нахлобученной шапки он смотрит на театр.
Вот из здания театра выходит полный и важный мужчина в тулупе и медвежьей шапке. Тяжело дыша, на ходу закуривает и следует дальше.
— Дружище! — обращается к нему одноногий мужчина с костылём. — Не будет у тебя закурить для бывшего фронтовика, раненного в 1939 году при Халхин-Голе пулей японского милитариста?
Полный мужчина осматривается по сторонам. Быстро подходит к одноногому, сует папиросину.
— А что так строго стало в театре? — беря папиросу, спрашивает одноногий мужчина. — Раньше я туда свободно заходил погреться, в туалет. А сейчас не пускают, вооруженная охрана.
— Не знаю точно, — изрекает полный мужчина, нервно озирается по сторонам и говорит тише. — Болтают, что для Сталина запасную ставку делают. Вот.
— Да ну!? — восклицает одноногий. — Неужели наши отступать за Урал будут!? Не верю!? Не верю…
— Я тоже не верю, но болтают всякое. Извини, я спешу.
— Понимаю, дружище…
С заднего сидения легкового «газона» Сергеев смотрел на любимый город и не узнавал его.
— Как сильно изменился город, — изрек сидящий рядом с водителем Истомин.
— Да, просто не узнать, — хмуро подтвердил Ермолай.
— Я выйду на улице Гороховой и пройду к своим коллегам, — вымолвил майор. — А ты куда отчалишь?
«Может, мне тоже к своим коллегам рвануть?» — подумал Ермолай и ответил:
— Я могу проехать на Фонтанку к своим банковским коллегам. А вы меня на обратной дороге заберете.
— Хорошо, — сказал майор и что-то поискал под сидением машины.
Затем повернулся к Сергееву и передал небольшой пакет.
— Что это? — спросил Ермолай.
— В городе проблемы с продуктами. В пакет я положил кое-что из продуктов и четвертинку водки. Ведь ты как-никак с Большой земли, должен держать форс. С коллегами выпьете за встречу, закусите. Передай от меня привет Ковалю.
«Какой он башковитый», — подумал Ермолай, бросил:
— Спасибо, Николай Максимович…
Глава 7
Хмурой и какой-то серой показалась Ермолаю река Фонтанка. Да и родное здание ленинградской конторы Госбанка, внешне вовсе не пострадавшее от бомбежек, показалось каким-то чужим и незнакомым. Правда, в самом здании внешне мало что изменилось, тот же вестибюль, та же красивая лестница с ажурными перилами. Впрочем, есть и изменения. Лежат какие-то мешки в проходе, стоят ведра, лопаты, ломы, бочки с водой…
Сергеев прошел к кабинету управляющего конторой. Секретарши в приемной не оказалось. Он тихо вошел в большое помещение со старинной мебелью и огромными напольными часами. В кресле за рабочим столом в неизменном видавшем виды сером костюме и очках сидел управляющий Коваль. Он что-то быстро писал.
«Волос совсем не осталось у старика, похудел», — прикинул Сергеев и громко произнес:
— Здравствуйте, Илья Исаевич, — шагнул к рабочему столу хозяина кабинета.
Коваль оторвался от писанины, вопросительно-недовольно взглянул на вошедшего военного в шинели.
— Вам что, товарищ?
— Илья Исаевич, это я, Сергеев Ермолай.
Коваль медленно поднялся, внимательно рассматривая гостя, широко улыбнулся.
— Ермолай! Приехал! Молодец! Очень рад тебя видеть…
Ленинград, один из служебных офисов
ГРУ ГШ Красной армии…
Майор Истомин находился в кабинете руководителя ленинградского отдела ГРУ ГШ Красной армии, подполковника Чехова. Хозяин кабинета эмоционально, размахивая руками информировал московского гостя о сложной ситуации в городе.
— …Абвер пачками забрасывает своих людей в город. Трудности их поимки заключаются в том, что это наши люди. Как правило, бывшие военные, попавшие в плен и давшие согласие работать на фашистов. Они знают все наши порядки и беспорядки, да и документы, благодаря спецам Абвера, у них в порядке. Эти агенты устраивают диверсии, убивают людей, сеют слухи и панику, распространяют лживые листовки. А у нас катастрофически не хватает людей. Почти всех здоровых горожан отправили на фронт. У меня в подчинении три с половиной человека…
Истомин внимательно слушал. И чем дальше, тем все более и более хмурился…
Коваль и Сергеев уже два часа сидели за столом и вели разговоры. Управляющий, искренне обрадовавшийся появлению Ермолая, не умолкая говорил о трудностях работы конторы, о трудностях жизни в блокадном городе, недостатке продуктов питания.
Ермолай внимательно слушал, изредка задавая вопросы. Они уже выпили четвертинку, закусили выставленными гостем продуктами. Пришлось гостю ответить и на массу вопросов хозяина кабинета.
— …Да, вот еще одна свалившаяся недавно напасть, — вспомнив что-то, энергично продолжал слегка захмелевший Коваль. — В городе стали появляться фальшивые рубли. Казалось бы, город в блокаде, не хватает всего, и кто-то умудряется изготавливать фальшивые деньги. Причем, эти лже-деньги очень высокого качества. Представляешь, Ермолай, и плотность бумаги соответствующая, и графика качественная, эмблемы очень четкие, — мягко ругнулся.
— Это диверсии фашистов, — изрек Сергеев.
— Да? — удивленно вымолвил старик. — А я как-то об этом не подумал.
Уже прощаясь, Коваль вымолвил:
— Я слышал, что капитан НКВД Ципок оказалась фашистской разведчицей? Что она пыталась угнать наше золото немцам, и что она убита. Это правда?
Ермолай вспомнил эту необычную женщину: серо-зеленые глаза, приятные черты лица, привлекательная улыбка, светлая кожа, каштановые волосы, хорошо подогнанная военная форма, «специфические» духи… А также мчащийся к Финляндии состав вагонов со слитками…
Ответил:
— Да.
— И что она отравила генерала Иванова?
Перед глазами Ермолая промелькнул майор Мхитарян, убитые в вагоне окровавленные бойцы…
Тихо выдавил:
— Да. Она убила не только его одного.
— Просто непостижимо! Красивая, умная женщина, — фашистский агент, убийца. Война перевернула многое.
«Перевернула», — согласился Ермолай…
Истомин забрал Сергеева у конторы Госбанка. Они направились на аэродром.
— Что новенького у Коваля? — спросил майор.
— Переживает, фальшивых денег в городе много появилось, — ответил Ермолай. — Контора замучилась изымать.
— Да, — тяжело выдохнул майор. — Служба Канариса работает без остановок и отдыха, — ругнулся. — Завалил город диверсантами и фальшивыми рублями.
На аэродроме Ермолаю удалось часик отдохнуть.
Затем Истомин, Максимов и Сергеев на двух грузовых и одном легковом автомобилях отправились по ночному городу в Эрмитаж…
В музее офицеры (Истомин, Максимов, Сергеев) прошли в кабинет директора. Помимо академика Понаровского, в кабинете находился капитан Ильиных. На приставном к рабочему столу академика столике лежал фанерный серый плоский чемодан-портфель.
Вошедшие офицеры поздоровались, майор Истомин всех вошедших представил.
— Очень хорошо, — вымолвил академик. — Пройдите, товарищи, и посмотрите, что предстоит вывезти в этот раз.