— Да, наверное. Тем более, что они были пьяны…
Снова на горизонте появилось поселение.
— Это город Мысовск (в настоящее время город Бабушкин), — изрекла Урин. — Назван в честь реки Мысовки. Нам в школе говорили, что в 1918 году город был захвачен белочехами, многих жителей тогда они поубивали. Что в период гражданской войны город оккупировался американцами, японцами, унгерновцами, семеновцами, каппелевцами.
«Какая богатая история у этого захудалого на вид городка», — удивлялся Ермолай.
Хмурость и суровость с лица Урин ушли, лицо было такое же, как и в момент знакомства.
— Бабушка сказала, что ты хороший человек.
— Почему она так решила? — удивился Ермолай.
— Сказала, что душа у тебя светлая, глаза чистые.
— Она и видела-то меня всего ничего…
— Бабушка умеет читать по глазам.
Ермолай хотел возразить. Но Урин твердо добавила:
— И не спорь, пожалуйста.
«Ладно, не буду», — усмехнувшись, решил Ермолай…
Вот дорога отвернула вправо. Байкал стал быстро удаляться и вскоре исчез из видимости. Ермолай достал карту. Судя по ней, до Улан-Удэ осталось менее 100 километров…
Слева от дороги показалась то ли река, то ли озеро.
— Река Селенга, — кивая, вымолвила Урин. — Еще не успела замерзнуть. Она берет начало в Монголии и впадает в Байкал. В реке много рыбы, главная из них — это, конечно, омуль. Потом хариус, сиг, таймень, налим, сазан, язь и многие другие.
Дорога то удалялась от реки, то приближалась. Урин держала хорошую скорость. Ермолая снова потянуло в сон…
— Начальник, проснись!
Сергеев проснулся и понял, что машина тормозит.
— В чем дело?
— Милицейский патруль при въезде в Улан-Удэ, — изрекла напарница. — Требует остановиться. Что делать?
— Останавливайся.
Машина остановилась возле милицейского мотоцикла с коляской. Рядом с ней стояли два милиционера, один из них с автоматом наперевес.
— В чем дело? — крикнул Ермолай милиционерам. — Мы на задании по линии министерства обороны.
— Выйдите из машины! — грозно крикнул младший лейтенант восточного вида.
Второй милиционер, ефрейтор, навел на машину автомат.
«Блин… — выругался Ермолай, мелькнула мысль. — А если это переодетые бандиты?.. Может, бросить «лимонку» и продолжить путь?.. Нет, это же наши, советские люди, не стоит так обострять», — решил и вышел из машины.
— Садитесь в коляску мотоцикла, товарищ лейтенант. Проедем в горотдел милиции, — строго изрек младший лейтенант.
— Зачем? — воскликнул Ермолай. — Мы находимся на спецзадании, я лейтенант ГРУ. Вы не имеете права нас задерживать!
— Имеем. И не заставляйте нас применять силу, — отчеканил младший лейтенант.
«Спокойно, спокойно, — успокаивал себя Ермолай. — Это их территория. Разберемся…», — направился к мотоциклу.
Сел в коляску. За руль сел младший лейтенант, за его спиной разместился ефрейтор.
Мотоцикл взревел и медленно тронулся вперед. За ним последовала машина с Урин за рулем.
Мотоцикл изрядно трясло на неровной дороге. Проехали одну улицу, другую, свернули в переулок и затормозили.
— Выходим и проходим в отдел милиции, — изрек младший лейтенант. — Только без глупостей, лейтенант. С вами побеседует заместитель начальника горотдела, капитан Галайба.
«Может поступила новая вводная по заданию?» — подумал Сергеев, бросил:
— Хорошо, — и стал вылезать из коляски.
Оглядевшись, он не увидел грузовой машины с Урин.
«Где же она? — недоумевал Ермолай. — Не надела ли бы глупостей девчонка…».
Сергеева привели в типично служебное, серое невзрачное помещение.
За столом располагался хмурый капитан милиции со свернутой на бок скулой.
«Вероятно, на лице капитана — последствия ранения или контузии», — предположил Ермолай, присел на предложенный стул.
— Ваши документы, — тихо вымолвил капитан.
Ермолай достал из кармана и передал офицерское удостоверение и документ, подтверждающий, что он находится на особом задании по линии министерства обороны. Затем спросил:
— Чем вызван интерес ко мне органов внутренних дел?
Капитан не спеша просмотрел документы. Обратил внимание на маршрут движения: Иркутск — Улан-Батор. Наконец изрек:
— На вас поступило заявление от двух граждан о покушении на убийство.
«Во как? — удивился Ермолай. — Это те два типа, в которых я стрелял в бурятской деревне, написали кляузу? Или сообщили по телефону… Быстро сработано!» — вымолвил:
— Дело было вовсе не так…
— Вы подтверждаете факт стрельбы в безоружных людей? — быстро и напористо спросил капитан и впился глазами в Сергеева.
Ермолай выдержал неприятный, явно недружественный взгляд и изрек:
— Может, вы меня все же выслушаете.
— Отвечайте на мои вопросы, — резко бросил капитан. — Повторяю вопрос, Вы стреляли в деревне Танхой в двоих граждан?
Скула следователя стала как-то неестественно двигаться вверх-вниз.
«Давит этот контуженный следователь…, — раздумывал Ермолай. — Никак он взялся за меня всерьез. Ну, уж, фигу тебе…».
— Или вы хотите в камеру? — напирал следователь.
Ермолай вспомнил о своем, далеко не самом приятном, пребывании в милицейской камере в Рязани. Как можно спокойнее вымолвил:
— Органы внутренних дел не имеют права задерживать находящегося при исполнении лейтенанта ГРУ Красной Армии. Если я даже что-то и совершил, вы обязаны незамедлительно передать меня военной комендатуре…
— Грамотный! — перебивая, воскликнул капитан. — А все же сознался в совершенном преступлении.
— Попрошу не передергивать. Я не совершил никакого преступления, а действовал в рамках необходимой самообороны…
— Посидишь в камере на воде три дня — заговоришь по-другому.
Ермолаю хотелось сказать «ласковые» слова капитану. Из последних сил он сдерживал себя.
— Завтра с тебя снимут погоны, — издевательски продолжал капитан, — а еще через пару дней осудят лет этак на пятнадцать.
— Я требую встречи с военным комендантом или офицером ГРУ, — выдавил Ермолай.
Капитан буквально пожирал Сергеева глазами, скула его неприятно двигалась, корпус дергался.
— Страна воюет, — выдавил капитан, — а некоторые мотаются тут по тылам. Совершают преступления, глумятся, дискредитируют…
— Попрошу выбирать выражения. Я боевой офицер, имею награды…
— Разберемся, какие ты имеешь награды и за что…
— Прошу не тыкать…
В разгар этой неприятной и нервной перепалки в помещение решительно вошел майор Красной армии, следом капитан. Поочередно строго рассматривая присутствующих напряженных мужчин, майор требовательно спросил:
— Что здесь происходит?
— А вот и военный комендант города, — улыбаясь, выдавил капитан. — Полюбуйтесь, товарищ майор, на этого голубчика-героя, стрелка по гражданским…
Ермолай поднялся и вымолвил:
— Лейтенант Сергеев, нахожусь на специальном задании по линии ГРУ Красной Армии. В данный момент необоснованно задержан милицией и вроде как допрашиваюсь, незаконно.
Хозяин кабинета поднялся и бросил в сторону вошедшего капитан:
— Ваш кадр, товарищ капитан Смелов, лейтенант-разведчик или контрразведчик, уж не знаю точно. По тылам шарится, терроризирует мирных людей…
Но его перебил комендант. Майор строго бросил:
— Вам и не положено знать точно! Документы лейтенанта мне! Быстро!
Капитан милиции мгновенно сник, снова сел и не спеша передал документы Сергеева.
— Я его забираю, — сказал майор.
— Но у меня заявление…
— Никаких «но»! — грозно изрек майор. — Лейтенант, на выход…
Военный комендант, капитан Смелов и Сергеев вышли из здания горотдела милиции. К ним быстро подскочила Урин.
— Ну, как? Ну, как?.. — заглядывая в глаза мужчин, быстро затараторила девушка.
Майор вручил документы Ермолаю и вымолвил:
— Ваша напарница, лейтенант Сергеев, все нам рассказала. Она молодец, нашла меня, рассказала об инциденте в Танхое с пьяными парнями, — улыбнулся. — Горой встала на твою защиту. Так что, смело опирайтесь на нее, лейтенант.
Ермолай слушал и кивал.
— Можете продолжать выполнение задания, — продолжал майор, кивнул на капитана Смелова. — Москва подтвердила ваши полномочия. С местной милицией я разберусь.
— Есть, продолжать выполнения задания, — изрек Ермолай. — Урин, к машине.
— Есть, к машине…
Улан-Удэ,
городской отдел внутренних дел…
После ухода офицеров у капитана Галайбы сильно разболелась голова. В ходе жестоких боев в 1938 году у озера Хасан между японскими императорскими войсками и армейскими частями Красной армии, Галайба получил тяжелое ранение в голову. Почти год он провалялся в госпиталях, потом в санаториях, домах отдыха. Комиссация из армии, трудности жизни на гражданке, развод с женой — сильно обозлили. С большим трудом, но Галайба все же сумел устроиться на работу в милицию…
Ругаясь, капитан поднялся, открыл книжный шкаф, достал бутылку самогонки. Налил половину стакана и быстро выпил, закусил соленым огурцом. Проверенный способ поправить больную голову сработал и на сей раз. Уже через 5–7 минут капитану стало гораздо легче.
В памяти возник лейтенант Сергеев, молодой и наглый. Пострелял деревенских пацанов и строит из себя героя!
— Щенок! — воскликнул капитан. — Нет! Врешь, не возьмешь! Надо тебя проучить!
Да и офицерское слово он дал отцу одного из двух раненых деревенских парней, что накажет зарвавшегося лейтенанта.
На какое-то время капитан задумался.
«Надо действовать», — решил.
Взял телефонную трубку и стал названивать в республиканское управление НКВД. Заместитель начальника управления, полковник Доржиев, выслушал эмоционального капитана и пообещал разобраться в ситуации с лейтенантом Сергеевым.
«Пока они там будут разбираться, я тоже кое-что узнаю про этого наглеца, — решил капитан. — А для начала, официально открою уголовное дело на героя…».