— И тебе не хворать. — Кивнул маршал, и с удивлением обнаружил, что леший пропал. — Ну нечисть! Однако, вино оставил. Никому не отдам, сам потихоньку выпью.
И Язов налил себе еще полстаканчика.
Я вышел на веранду старой фанзы, и потянулся. Солнце еще не взошло, девчонки, ушатанные мною, спали. Вообще тихо.
Далеко отсюда, километрах в пяти, тонкой строчкой по вершинам холмов лежала Китайская Стена. Их как раз подстветило с востока, вместе с верхушками холмов. Кой-где, к моему удивлению, холмы подернуло красным и желтоватым, осень приближалась. Неподалеку от фанзы журчал ручеек, о чем-то кричали птицы. Облокотившись на старые деревянные перила, я с удовольствием дышал чистым прохладным воздухом.
Нет, все-таки неплохо денек прошел. Из посольства я уезжал хмуро-насупленный, сидя на заднем сидении роскошного автомобиля. Рядышком скромно сидела кореяночка, а лихо, но вместе с тем очень аккуратно управляла тяжелым английским лимузином китайская девчонка.
Какое-то время ехали молча, только еле слышно урчал мощный мотор. Потом девчонки переглянулись в зеркале, одновременно хихикнули, и кореяночка, гибко извернувшись, легла на сиденье, положив голову мне на колени.
— Ты такой бука, прямо смешно. — Она потыкала меня пальцев в живот, и поудобнее устроилась. — Мое имя — Хоа Чи. А мою подругу зовут Мингксия. А тебя зовут…
— Ласково меня зовут, тогда прихожу. — Я не выдержал щекотки, и засмеялся. — Мое имя Евгений.
— Так мы очень ласковы, Евгений. — Отозвалась со своего места китаяночка, улыбнувшись мне в зеркале заднего вида. — Честно-честно. И будем еще ласковее.
— А он такой суровый. И у него так много пистолетов. — Хао Чи потыкала пальцем в мой бесшумник, и хихикнула. — Ой, у него еще один пистолет появляется.
— Девушки, вы же специально едете с ним знакомиться, с этим моим пистолетом. — На меня как-то накатила пофигичность и легкость. Надо заделать этим девицам по ребеночку? Так это мы с превеликим удовольствием! — И вы удивляетесь этому?
— Ну, Евгений, мы же девушки, как ты правильно сказал. И мы не удивляемся, а немного стесняемся. Так как знакомы с этим видом мужского оружия строго теоритически. — Кореяночка глянула на то, что она обозвала оружием, и вроде как смущенно отвернулась. Ну, отворачивайся не отворачивайся, а все равно, там от этого пистолета до ее любопытного и симпатичного носика считанные сантиметры.
А девчонка красивая, ладненькая. Небольшая, правда, вон, почти поместилась на сиденье, только немножко согнула ноги в коленях, поставив обутые в лаковые туфельки стопы на боковушку. Даже строгая юбка-карандаш практически не задралась. Ну, это я поправлю.
И я положил ладонь ей на коленку, и повел вверх по бедру. Кореяночка неожиданно покраснела, и прихлопнула мою руку на середине пути.
— Не надо, Евгений. Я на самом деле девушка. И то, что я должна родить от тебя ребенка, меня немного страшит. Вы, европейцы, такие большие. Ладно, хоть ты хорошенький. — И эта мелкая вредность засмеялась, скрывая смущение. Опаньки, а китаяночка-то все красная, как помидорка. Или они обе великие актрисы, или на самом деле стесняются. Потому как я реально ощущал смущение. Хотя и обрабатывать меня не перестали, лисички недоделанные.
До это фанзы доехали быстро, хоть пару раз пришлось ехать потише, шоссе расширялось и ремонтировалось. Оставив машину на площадке перед небольшим и аккуратным домом, девицы взяли меня под руки, и завели вовнутрь.
— Ну, вот. Ты как, может, сначала покушать хочешь? — Мингксия смущенно заложила руки за спину, и попыталась выкорвырять сучок из половицы носком туфельки. А в следующий момент взвизгнула вместе с Хоа Чи, оказавшись переброшенной мною через плечо. Кореяночка лежала на левом, китаяночка на правом, а я придерживал девиц за ладные попки.
— Итак, где у нас траходром? Девушки, где спальня? — Я повернулся туда-сюда, пытаясь понять расположение дома.
— Туда, налево. — Из-под мышки ткнула пальцем Мингксия, и фыркнула. — Большеносый варвар!
— Это да, мы, варвары, такие. — Зайдя в спальню, я аккуратно опустил обеих девиц на вполне современную здоровую кровать, где мы втроем поместимся хоть вширь, хоть поперек. И быстренько избавил девчонок от совершенно не нужных тряпочек. И сам избавился от своих, уже при помощи двух пар сильных и нежных рук. Ну а потом… короче, оторвался. И да, пара кровавых пятнышек на простыне оказалось. На самом деле девственниц подложили. Были б девицы обычные, мало б им не показалось.
От приятных воспоминаний меня отвлекло движение в русле ручья. Из сумрака тростниковых зарослей высунулась морда вроде как тигра, поглядела на меня, подумала. И зверюга вышла вся.
Какой это тигра, это дух здешний. Тело тигра, из спины пара гребней торчит, с головы из-за ушей свисают длинные волосы, белые как свежий снег. И хвост такой же, не тигриный совершенно, длинный пук белых волос. Чомор это, если по-нашему, как по-китайски я без понятия.
Зверюга подошла ко мне, положила голову на перила, и вздохнула. Усмехнувшись, я почесал чомора за ухом, и долго не убирал руку.
Сзади послышался длинный звонкий зевок, шлепанье босых ног, и сдавленный писк Хоа Чи. А потом взвизг Мингксии.
Чомор фыркнул, лизнул мне руку, и исчез в зарослях. А я повернулся к девчонкам, не убирая клыков и нелюдских глаз.
— Господин. — Очень тихо произнесла Мингксия, вставая с кровати. Обнаженная девушка, разве грудь немного прикрыта роскошной гривой черных волос. Из-под которых торчат лисьи рыжие ушки, а сзади появился такой же рыжий, с белым кончиком, хвост.
Хоа Чи же обалдательница рысьих ушек, и рысьего же, короткого хвостика. Откуда знаю? Так обе девицы встали передо мною на колени, и склонились в глубоком поклоне подчинения, вытянув ко мне руки.
— Это вы чего? — На мгновение мне стало не по себе. — Прекратить! Встали обе!
Девушки мгновенно подскочили, вытянувшись по стойке смирно. Видна армейская подготовочка, видна. И выглядят они в этот момент так, что дух захватывает, а тестостерон по мозгам кувалдой бьет.
— Вы обе давали присягу своей родине так? — Девушки синхронно кивнули. — Обе вы не совсем люди, прямо скажем. И клятвопреступление для вас много страшнее, чем для простого человека, можете вообще погибнуть без возможности перерождения. И больше не вздумайте меня господином называть! Мое имя вам известно!
Я прошелся туда-сюда, поглядел на задницы девчонок и нервно дергающиеся хвосты. Блин, заводит, право слово. Точнее уже завело. Ай, для чего я сюда приехал, в конце-то концов? Танцуй пока молодой, когда еще я сюда попаду? И смогу ли я снова с этими девчонками оторваться?
— Обе на коленки на край кравати встали! Не перекидываясь!
Через два часа я сидел на кухне, а Мингксия и Хоа Чи шустрили, гремя сковородками. Хоа Чи в джинсах и майке, а вот китаяночка в ципао, китайском платье.
Девицы затеяли что-то китайское, слоеные лепешки с фаршем и отдельно бульон из свинины. Свинятина уже томится в большом горшке, а девицы, эротично перемазавшись мукой, сейчас жарят лепешки. Запах стоит на кухне такой, что готов чугунок покусать.
— Мингксия, а что за девица, которую мне присторил ваш Председатель? — Чтобы хоть немного аппетит перебить, я отхлебнул чаю, и бросил в рот острый и сухой как порох кусочек мяса.
— Я знаю только, что она принадлежит княжна, и принадлежит династии Чжоу, то есть в принципе, имеет права на престол. — Китаяночка улыбнулась мне, и продолжила стряпать лепешки. Это уже десятая, куда они столько их?
— У вас в Китае остались живые великие княжны? — Сказать, что я удивился, это ничего не сказать.
— У нас в Китае бывший император умер недавно на свободе. Работал учителем в школе. У нас древняя и мудрая нация, мы не настолько кровожадные, как большеносые варвары. — Вредная девчонка показала мне язык. — У нас в стране проживают много представителей старой знати, старой высшей знати. Если бы эта девушка не полезла в политику, то никто бы ее и не тронул. А из нее попытались сделать лидера протеста, и реставрации монархии. Больше я не знаю, Жень. Знаю только то, что ее из тюрьмы возили в университет, экстерном сдавать государственные экзамены. И она их сдала на «отлично». Это все студенты в Китае знают.
— То есть ее отправляют в ссылку. — Я задумчиво почесал затылок. — А я с этим возись. Стоп, чего я туплю. У меня дед настоящий прусский барон, вот ему ее и передам в воспитанницы.
Девчонки закончили с готовкой, и убирали со стола муку и использованные чашки. Сразу видно, умелицы, все у них в руках спорится. Может, жениться мне на них?
— Замуж за меня не пойдете? — Бросил пробный камешек я.
Девчонки замерли на несколько секунд, Хоа Чи смахнула слезинку, и обе мотнули головой в отрицательном жесте.
— Нет. Мы принадлежим своим странам, ты правильно сказал, Евгений. Если мы уедем отсюда — умрем. — Мингксия грустно улыбнулась, расставляя на столе большие тарелки и выкладывая на блюдо посреди стола горячие и шкворчащие лепешки. Хоа Чи расставляла соусницы, салатницы, чашки для бульона, отдельно легла глубокая тарелка с парящей отварной свинятиной.
— Ясно. А навещать вас иногда можно? — Я улыбнулся, и поймал проходящую мимо кореяночку в охапку.
Та чмокнула меня в нос, и аккуратно вывернулась. Переглянулась с китаяночкой, и девицы одновременно пожали плечами.
— Мы не знаем, Жень. — Ответила за обеих Хоа Чи.
— То есть мне надо спрашивать разрешение у товарищей Кима и Сяопина… ладно, спрошу. А это вам, девочки. От меня, на память. — И я подвинул обеим по простому буковому футляру.
Девушки открыли и практически одинаково пискнули. На большее их не хватило. В футлярах лежали ожерелья. Ну, почти как в кинофильме «Титаник», только центральный камешек поменьше. У Хоа Чи александрит, красивый, золотисто-зеленый, у Мингксии вообще, как и в фильме, танзанит, глубокого фиолетового цвета. Ну, и чуть меленьких брильянтиков посыпано. Неплохо я тогда в погибшем Лондоне затарился. Хорошо быть некромантом, можно с призраками и по-хорошему договориться.