Ладно. Так тоже сойдет!
Я повозилась, устраиваясь удобнее и, подперев подбородок кулаком, принялась с интересом, по-новому, разглядывать нежданно-негаданно свалившегося на мою голову любовника. Вольфгер прикрыл глаза, кажется, приходя в себя, но рассеянно поглаживал меня по спине, давая понять, что вполне себе жив и в сознании.
…А может, женить его на себе?
Мысль была совершенно внезапной, но требовала тщательного обдумывания. Я женщина неглупая, просто так мысли в мою голову не приходят!
Плюсы определенно есть. Родители, конечно, взвоют, но будет поздно — я уже вышла замуж и даже не слишком позже Шантея. Все, как они и хотели! У нас будет лучшая во всем Лидии кухарка. И полы! Ну и сам капитан надежен, как скала — такой точно никогда не предаст и не обманет. Не говоря уже о…
Тяжелая ручища спустилась чуть ниже, ненавязчиво сжала попавшуюся под нее округлость, словно на пробу, вызвав короткий острый всплеск поутихшего желания, и я спрятала улыбку, потершись носом о загорелую грудь.
Минусы…
Минусы тоже есть. Характер тяжелый. У обоих. На работе — уже женат, но при этом бесперспективно. А еще имеет дурную особенность периодически портить полы и двери и раскидывать шерсть по дому!
Мысленно загнув пальцы на одной руке и на другой, я вздохнула. Выходило, что примерно поровну…
Вид у капитана был сонный, немного ленивый. Он разглядывал меня, и я смела надеяться, что увиденное ему нравилось.
— Ну! И что ты молчишь? — не выдержала я, проведя пальцами по собственному следу от ногтей на гладкой коже.
— А что, можно уже разговаривать? — отозвался вервольф, лениво жмурясь. И судя по выражению лица, эту шуточку он заготовил еще, когда я велела ему «помолчать».
Я гневно испепелила его взглядом и надменно отвернулась — что стало моей роковой ошибкой. Это чудовище заржало.
Я знаю, что приличные дамы не дерутся с любовниками и не душат их подушками — они предпочитают яд, но яда под рукой у меня не случилось, а кровь взывала к отмщению…
Задушить эту живучую сволочь так и не удалось. Более того — подождав минут пять, пока я выдохнусь, и осознав, что не дождется, Вольфгер перешел в наступление.
Словом, несмотря на то, что подушка в войне участвовала одна, и она была в моих руках — битву я проиграла с треском.
Пришлось признавать поражение, платить контрибуцию и всячески умасливать безжалостного варвара — несмотря на то, что тело еще после первого раунда приятно ныло.
Когда кровь перестала шуметь в ушах, я спохватилась.
— Как твои ребра?
— Да что им станется? — отмахнулся Лейт. И пока я гадала, это объективная оценка или обычная мужская бравада, и не пора ли вызывать доктора Лейпшица для принудительного освидетельствования, добавил. — Оборот, особенно экстренный, конечно, штука изнурительная и для организма затратная, но что хорошо — регенерируешь при этом, как бешеный. Туда-сюда обернулся — считай, кости срослись.
Он кривовато ухмыльнулся.
— Правда, есть нюансы.
— Какие? — любопытно ухватилась за эту фразу я.
Вервольфы — скрытники, о них не так много информации, кроме самого поверхностного плана. А тут такая шикарная возможность получить сведения из первых лап!
— Есть опасность, что из-за оборота осколки сместятся, и кость придется ломать? — выдала я предположение, показавшееся наиболее логичным.
— Да нет, — хмыкнул ценный носитель редкой информации. — Вот такого, кстати, не бывает. И переломы всегда встают правильно, и края ран сходятся наилучшим образом… — он пощупал голову, рана на которой и впрямь была уже почти не видна. — Вот только, чем обширнее повреждения — тем дороже телу дается оборот.
Вольфгер сел на постели, спиной ко мне, и я ощутила приступ острого эстетического удовольствия. Что со мной делала эта спина — голая, широкая, массивная и в шаговой доступности от меня!
А мой капитан тем временем потер шею, повел плечами (а-ах!) и буднично продолжил.
— В полнолуние волку хоть луна помогает. А если луны нет — то всё на личной силе и на собственных резервах. Если их не хватит — можно и загнуться.
— То есть, если бы то ушастое ничтожество умело колдовать получше, то я могла бы так и остаться в подвале, да еще и с трупом волка на коленях?! — негодование мое было просто безмерно.
Подобный вариант развития событий мне категорически не понравился. То есть — как это, загнуться? Тот подвал мне, прямо скажем, и без трупов не слишком был симпатичен! И пусть речь шла сейчас исключительно о гипотетических вариантах, я все равно чувствовала себя глубоко оскорбленной этой несостоявшейся подставой.
Капитан честно попытался подавить смешок, но зря старался — я всё равно его услышала.
— Эва, это при худшем раскладе из возможных.
— То есть существуют и другие? — мрачно уточнила я, подозревая, что они мне тоже не слишком придутся по душе.
— А как же! Если при переходе волк сильно поистратится, то организм просто заблокирует обратный оборот, да и все. Не навсегда, конечно — наешь запасов для трансформации, вернешься в человека. Или может случиться частичный оборот — тело форму сменило, а мозги в предыдущем состоянии заклинило. Но все это редкость…
— Почему? — не отставала я, уже прикидывая, какому изданию я эти сведения продам и кого возьму агентом, чтобы не продешевить.
— Потому что в большинстве случаев организм в принципе не запускает превращение, с которым ему не хватит сил справиться. Это привилегия самых отбитых!
Я рассмеялась, а капитан, воспользовавшись этим, попросил.
— Эфа, раз уж ты меня в простыне из квартиры не выпустишь — то принеси мне рубашку и штаны.
И пока я пыталась осознать, как он меня назвал, бессовестный волчара усугубил.
— Будь хорошей змейкой!
Ну наглость!..
— Вы об этой реплике еще пожалеете, капитан! — вставая с постели, надменно сообщила я.
И об этом человеке я беспокоилась! За него я волновалась, вызывая врача! Да я за него почти замуж вышла!
Нет, Эва, такой питомец тебе в доме не нужен!
Но как я ни старалась — вызвать в себе гнев или хотя бы возмущение никак не получалось. И если смех мне удержать удалось, то самодовольная улыбка так и норовила просочиться сквозь ледяную маску.
Совершенно неприлично!
Нечего его поощрять!
Я прошла к гардеробу, прикидывая. Что именно уместно надеть, чтобы выглядеть сногсшибательно в присутствии любовника — но так, чтобы он не подумал вдруг, что я для него наряжаюсь.
Вопрос был непростой, я не на шутку увлеклась — и потому не сразу сообразила, что молчание за моей спиной затянулось.
Потом послышался такой звук, будто кто-то пытается с трудом втянуть воздух в сопротивляющиеся легкие…
Я оглянулась, вопросительно вздернув бровь.
Дракон был хорош. Здоровенный — от поясницы до правой лопатки. Талантливо и с любовью прорисованный, очень харизматичный. На мастерски выписанной физиономии явственно видно было выражение ехидное и насмешливое.
Он извивался по молочно-белой спине, и петли хвоста зависли над ягодицами, а рогатая башка пристроилась чуть ниже шеи, на лопатке.
Эта татуировка настолько не вязалась с образом безупречной и утонченной Элисавифы Алмии, девицы из хорошей семьи, что едва не сделала то, с чем не справились вчера бравые парни из подпольной мастерской — вервольф поперхнулся воздухом и за малым не отправился к праотцам.
Мастер обернулась на звук, смерила его привычно-стервозным взглядом и отвернулась, а вытатуированная на ее спине рептилия так и продолжила ехидно скалиться — кажется, вся эта ситуация ее забавляла.
— Что это? — осторожно спросил Вольфгер, с затаенным восторгом разглядывая рисунок (и всё, что ниже него).
— Ошибки юности, — легко отозвалась Эва, и в голосе её, капитан готов был поклясться, звучала мечтательная ностальгия, а не сожаление.
Вольфгер разглядывал когтистую крылатую тварь и испытывал чувство глубокого морального удовлетворения — он знал! Он знал, что под внешностью ядовитой, но насквозь благопристойной светской дамы, идеала и безупречности, скрывается та еще оторва!
Впрочем, чувство глубокого удовлетворения сейчас в принципе касалось всего.
Он чувствовал себя… сытым. Несмотря на все же слегка ноющие, особенно после «упражнений» ребра, несмотря на дикую усталость, сопровождавшую оборот, несмотря на грядущий аврал на работе — он был доволен, умиротворен и даже счастлив, как отлично побесившийся, а потом вдоволь откушавший волк.
Впрочем, откушавший — это самое то определение. Лейт подозревал, что красное пятно на шее мастер еще не успела заметить, а то быть бы ему за это битым. Но стоило вспомнить этот укус, и кружащий голову запах, наложившийся на вкус нежнейшей кожи под губами и языком, как Вольфгеру хотелось сыто жмуриться, а еще лучше — повторить.
Он не знал, что стало последней каплей — постель, в которой он проснулся, насквозь пропахшая сводящим с ума ароматом, спокойная забота стервозной принцессы или черта, которую она сама перешагнула, получая откровенное удовольствие от собственных прикосновений к его телу. Все вместе, наверное.
Но сейчас Вольфгер ни о чем не жалел.
А потому не удержался и дернул на себя Эву, которая только-только закончила одеваться и повернулась в сторону туалетного столика.
Мастер по-девчоночьи взвизгнула, уперлась ладошками ему в плечи, попыталась вырваться, но куда там. И тогда она застыла — точеное изваяние, статуэтка из хрусталя. Обволакивающий аромат и щекочущие лицо взлохмаченные платиновые волосы, и дыхание на губах — жаркое, как поцелуй.
— Вольфгер, пусти, — потребовала она, не делая, впрочем, повторных попыток вырваться. — Ты сам сказал, что тебе нужна одежда.
— Откуда это? — он провел пальцами по гибкой спине, и женщина в его руках прогнулась, послушная прикосновению.
— На предпоследнем курсе мы с подружкой решили сделать универсальную защиту. Многие племена самых разных рас использовали татуировки в подобных целях, но каких-то углубленных исследований на эту тему не было. А мы решили, что мы все расшифруем и все сможем. А поскольку мы такие умницы, то еще и сделаем это красиво! Ну и… облажались.