— Это похоже на игру, правила которой ты не знаешь. — Она пересекла холл и прочитала мелкий шрифт. — Не радуйтесь, Марк. Здесь говорится, что они неисправны.
Они стали подниматься по лестнице, останавливаясь на каждой площадке, чтобы взглянуть на город, но с высотой впечатление не менялось. Один из секторов, бесформенный, словно термитная куча, вполне мог быть древним центром, оставшимся без изменений. На третьем этаже Шеврон снова остановился и посмотрел вниз. Вокруг было не так уж много людей, а те, которые двигались по площади, были преимущественно арабского происхождения с примесью итальянской крови. Все двигались неторопливо, словно в сомнамбулическом сне. Из общей массы выделялся один небольшой толстый тип, явно торопящийся куда-то с какой-то целью. В нем было что-то очень хорошо знакомое.
Не раньше, чем он скрылся за выступом портика, Шеврон узнал его. Это был Бьюкз, и никто другой. Что он мог найти такого в Гате, чтобы проводить ревизию, оставалось за пределами воображения.
Шеврон попытался припомнить перечень компаний на доске объявлений в портике. Там значилась какая-то химическая фирма — «Бирма Солт. корпорэцион» или что-то в этом роде; государственная многоцелевая канцелярия; антрепренеры разного рода; муниципальный оздоровительный центр. Он находился на этаж выше того, куда они направлялись.
Шеврон приложил ухо к пыльному кафельному полу и услышал приближение легких быстрых шагов. Жестами призывая к молчанию, Шеврон взял Анну Рилей за руку и потянул ее к следующему лестничному маршу.
Бьюкз продолжал идти, не сбавляя темпа.
На шестом этаже было то же самое. Но Шеврону неожиданно открылась истина: человек направлялся на восьмой этаж, в медцентр. Догадка, осветившая потаенные уголки его сознания, кроме того подтверждалась и другими немаловажными данными. Сеть медцентров, разбросанных по всему полушарию, была наиболее естественной для проникновения вражеских агентов. И чем больше он об этом думал, тем больше убеждался, что натолкнулся на очевидный факт. Медицинская служба имела свою собственную внутреннюю систему коммуникаций. Ее персонал имел полную свободу перемещения. У нее был свой статус. Никто никогда не задавал вопросов медицинскому работнику, где бы он ни находился. Если кому-то в голову пришла какая-нибудь идея, здесь он мог развернуться. Это было государство внутри государства. Она имела такой большой вес в глазах общественности, что ее деятельность никогда не подвергалась сомнению.
Шеврону на ум пришла старая игpa с наперстком, который прячут на виду у зрителей на выпуклом выступе — каждый видит его, но никто не может найти.
На седьмом этаже Шеврон остановился и прошел в квадратную приемную с длинным коридором и множеством дверей по обе стороны. Скучные скамьи, расставленные повсюду; украшенные орнаментом плевательницы; две пальмы в горшках, явно используемые в качестве пепельниц, и несколько мятых карточек на поду. Было совершенно очевидно, что разного рода живность водилась тут во множестве. Два бесполых субъекта, закутанных в широкие балахоны, не проявляли Никакого интереса к окружающему и выглядели так, будто умерли давным-давно.
Шеврон быстро произнес:
— Анна, мне необходимо, чтобы вы кое-что сделали. Найдите «Сахара Транспорт» и вызовите А. Викерса, владельца. Посмотрите, что он может предложить. Соглашайтесь на любой автомобиль, способный переправить нас через Мед. Здесь есть человек… я хочу поговорить с ним. Я не долго. Оʼкей?
— Я бы лучше осталась с вами.
Он вдруг подумал, что было бы неплохо, если бы у него сохранился ремень от щита, и кроме того, было бы интересно, как два кадавра среагировали бы на небольшую порку.
Словно лишний раз утверждая, что мужчина может сказать «да», а может сказать и «нет», Шеврон ответил:
— Нет. Делай, как я сказал. Я вернусь прежде, чем ты успеешь произнести МАМИЛАПИНАТАПАИ.
— Почему я должна говорить это?
— Бог его знает. Давай. Уладь с этим.
Она неохотно удалилась, обогнув две сидящие фигуры, даже не шевельнувшиеся под своими балахонами. Шеврон встал около Двери.
Быстрые шаги Бьюкза внезапно замедлились на площадке и остановились совсем. В этот момент Шеврон поверил, что вся его теория абсолютно неверна. Он не принимал в расчет субъективные факторы. Быстро взглянув сквозь круглое окошечко в двери, Шеврон увидел затылок Бьюкза. Не созданный для ходьбы по лестницам, вездесущий ревизор вытирал свое лицо желтым носовым платком. Закончив, он с придирчивой тщательностью сложил его и с новыми силами бросился вверх по лестнице.
Шеврон приоткрыл дверь и последовал за ним, встав за углом, пока не услышал, что дверь на верхней площадке скрипнула и успокоилась.
Обстановка приемной была стандартной, за исключением того, что одна из пальм, видимо, отказавшись от борьбы, засохла в своем горшке. Бьюкз резко свернул направо и через мгновение был уже на расстоянии десяти метров, идя вдоль белого, выложенного кафелем коридора. Чуть притормозив, он проскочил через дверь, словно крыса в свою нору, и горизонт опустел.
Шеврон сунул руку за ремень, вытащил бластер и положил его в наружный карман. Надпись на двери подтверждала его догадку. Выцветший текст гласил: «Заведующий окружным медцентром». Ниже старая фамилия была зачеркнута, а новая приписана под ней так, будто владелец офиса сменился не слишком давно. Фамилия бывшего владельца была доктор Франц Орман, новая — доктор Зара Честер.
Шеврон вернулся на площадку и быстро спустился. Сначала главное. Единственно благоразумным, если это еще имело значение, было обеспечить себе возможность отхода. Он разыскал Анну Рилей, уединившуюся с А. Викерсом. Владелец «Сахара Транспорт» стоял, перегнувшись через спинку ее стула и, любезно сдув пыль с брошюры, помогал переворачивать страницы. Это был маленький смуглый человечек неопределенной национальности. Он казался разочарованным, когда увидел Шеврона.
Но бизнес есть бизнес. Он бросился обратно за свой рабочий стол и обнажил целый ряд очень белых вставных зубов, изображая величайшее радушие.
— Этот есть ваш муж, нет? Я уверен, вы можете обрадовать ему. Совершенно превосходные машины. Соответствовать реклама, доберетесь туда в один мгновений. Очень дешево. К тому же, их три только такой в Гате. Здесь нет другой компаний по найму, только «Сахара Транспорт».
Он снова просиял — человек в расцвете своего бизнеса. Шеврон поинтересовался:
— Как скоро одна из них будет ожидать нас у подъезда?
— Один час, — он выразительно выставил один палец.
— Уложитесь в полчаса, и мы возьмем эту — «метеор».
— Сожалею, «метеор» нет наличии. Но их истинный брат быть готов тридцать минут.
— Подготовьте документы, а мы подождем вас внизу. Снаружи Шеврон принялся торопить Анну Рилей.
— К чему такая спешка?
— Будучи в некоторой степени неплохим психологом, вы должны знать о технических приемах психозондирования, не так ли? Я имею в виду получение достоверных данных на допросе.
— Я видела, как это делали с беспокойными пациентами. Это клинический метод, позволяющий добраться до истинных причин болезни, которые скрываются за завесой тумана в их головах. Но это не моя область. Почему такой внезапный интерес?
— Обдумайте это как следует. Ваши знания могут пригодиться. Никто не может сказать заранее, когда может пригодиться умение подчинять себе разум другого человека. Каждый должен теперь, я думаю, уметь это на случай затянувшейся миссии.
Наверху ничего не изменилось, и Шеврон даже на какое-то мгновение засомневался, действительно ли он видел Бьюкза здесь. Происходящее начало казаться чем-то нереальным. Казалось, в этом не было даже никакого смысла, когда он распахнул дверь заведующего медцентром и ввел Анну Рилей в квадратную приемную с тремя дверьми и низким барьером, чтобы удерживать посетителей в их тесном загоне.
Девушка-арабка в коротком белом кителе прекратила перелистывать своим изящным пальчиком подшивку документов и молча уставилась на них широко открытыми подведенными глазами, как какая-нибудь спугнутая у водопоя газель. Очевидно, три посетителя за раз являлось непомерной тяжестью для организации.
— Что вам надо? — ее голос прозвучал, как крик отчаяния и мольбы спугнутой с гнезда птицы.
— Доктора Честер. Я ее долго не задержу.
— Доктор Честер занята. У нее посетитель.
— Я знаю и хочу видеть их обоих. Вы только зайдите и скажите, что у меня личное донесение от доктора Ормана.
— Она не любит, когда ее беспокоят.
— Ей вряд ли понравится, если вы не сообщите об этом. Вы только попытайтесь и увидите, какой довольной улыбкой она одарит вас.
Девушка явно не знала, на что решиться, и сидела неподвижно.
Шеврон перепрыгнул через барьер и оказался рядом с ней прежде, чем она успела что-либо сказать. Он поднял со стола стилет и заложил им то место в подшивке, на котором она остановилась. Затем взял ее палец — холодный гладкий артефакт, и убрал его.
— Вот так. Спокойно. Теперь вы свободны как птица. Идите и получите свою награду.
Некоторое время она упорно смотрела на свой палец, словно проверяя, на месте он или нет, а потом покорно направилась к левой Двери, постучалась и вошла.
Голоса, донесшиеся в приоткрытую дверь; внезапно смолкли. Резкий голос, похожий на скрежетание гравия по металлическому листу, но не имеющий ничего общего с голосом женщины, произнес:
— Впусти их.
Внутренние покои доктора Зары оказались гораздо больше, чем приемная, с тремя окнами во всю стену, прикрытыми жалюзи, и целым рядом различной электронной аппаратуры вдоль передней стены. Бьюкз сидел на вращающемся кресле, имеющем свой собственный пульт управления компьютером на широком подлокотнике. Кроме того, оно было оснащено множеством зажимов, позволяющих крепко удерживать пациента во время небольшой хирургической операции или чего-то другого. По ту сторону широкого стола доктор была видна только от талии и выше, и не нашлось бы такого человека в здравом уме, который захотел бы увидеть больше. Она была совершенно прямоугольной и спереди, и сбоку, как тело, так и голова. Серо-стальные волосы свисали на лоб, словно проволока.