Но эти требования господина Сталина – только половина беды, причем далеко не самая страшная. Гораздо страшнее открывшиеся в России Врата Ада и мир будущего, что лежит по другую их сторону. Заглядывать в него Папе и страшно, и противно. Там торжествуют ужасающие пороки и безумства, и наиболее порочными и безумными кажутся сами владыки тамошнего западного мира. Нет такого порока или психического отклонения, который эти люди, будто набранные среди пациентов Бедлама, не благословили бы, используя силу данной им власти и авторитет государства. По сравнению с ними вполне нормальными кажутся и Наполеон Бонапарт, и русские императоры прошлого, и господин Путин, и даже вождь большевиков господин Сталин. Гитлер, Муссолини и присные – только одна сторона западной медали, а на другой ее стороне – Обама, Трамп, Борис Джонсон и полная безумия старуха Клинтон. Если господин Путин, подкинувший Его Святейшеству пару пудов отборной евромакулатуры, желал привести этого достаточно незаурядного человека в смятение и сомнение, то он этого добился.
И вот пришло время и Папе Пию делать свой выбор и принимать самое важное решение в своей жизни. Проявит Римская Католическая Церковь упрямство, чтобы пасть в прах вместе с державой Гитлера или выберет благоразумное и ответственное поведение, к тому же соответствующее, а не противоречащее христовым заветам? На одной чаше весов лежат гордыня и предубеждение, а на другой – разум, трезвый расчет и такая эфемерная субстанция как совесть. А она у Папы есть, хотя и местами страдает амнезией, по причине уже упомянутого предубеждения. Тут помню, что заповедовал нам Христос, а тут не помню, хоть вы меня убейте. Но если совесть подвержена амнезии, то найдутся люди, которые во всеуслышание, по радио, напомнят, в чем и как она согрешила.
В нашем прошлом людей на так называемой Мюнхенской конференции, послуживших Второй Мировой Войне повитухами и крестными родителями, вспоминать было не принято. Как-никак англичане в войне были нам союзниками, а французы оказались одними из первых пострадавших от своей же недальновидной политики и в итоге тоже союзниками, поставившими свою табуреточку с краю общего стола. ЭТОТ мир значительно жестче. Англичане тут для русских коммунистов не союзники, а попутчики, а французы, после того как Петен (получивший власть как раз из рук Парламента довоенного формирования) благословил игрушечный французский легион СС – так и вовсе никто, если не сказать большего.
Поэтому советская пропаганда, в том числе и нацеленная на народы Европы, режет о мюнхенском сговоре правду-матку прямо в глаза, невзирая на личности. Но, помимо англичан и французов, в Великий поход на Восток Третий рейх выталкивал еще и Еугенио Пачелли, последовательно занимавший должности папского нунция в Баварии и Германии, государственного секретаря Ватикана с совмещением должности кардинала-камерлинга (казначея), а затем, со второго марта тридцать девятого года – он же Папа Пий Двенадцатый. И все это время этим человеком руководили два чувства: антисемитизм и антикоммунизм – и еще неизвестно, какое из них сильнее. Вот как Еугенио Пачелли описывал свое первое столкновение с представителями европейского коммунизма, которое произошло во времена становления Баварской советской республики, когда будущий Папа служил нунцием в Мюнхене:
«Сцена была до ужаса неописуемой: стояла абсолютно хаотичная путаница, в разгар всего этого появляются банда молодых женщин сомнительной внешности и группа евреев; все ходят туда-сюда, громко говорят, спорят и кричат. Главой банды женщин была любовница Левина – разведённая молодая русская еврейка, и именно ей нунциатура была обязана воздать дань уважения за возможность продолжения работы. Левин – молодой человек, тоже русский и еврей. Бледный, грязный, с одурманенными глазами, вульгарный, омерзительный…»
С одной стороны, по этому описанию становятся понятны причины и глубина последующего антисемитизма и антикоммунизма, преследовавшими Еугенио Пачелли всю оставшуюся жизнь. Но тут ничего поделать нельзя. Как и слова из песни, евреев из революции невозможно выкинуть никакими чистками. С другой стороны, совсем неудивительно, что весь это человечий птичий базар был начисто разгромлен правыми ополченцами из фрайкора, после чего идея Советской Германии приказала долго жить. Не тот класс работы и, самое главное, не тот человеческий материал, как в России в Октябре семнадцатого… Но это уже совершенно другая история.
В результате Папа Пий знает о преступлениях нацистов, говорит о них во всеуслышание, но при этом не призывает католиков Германии и других стран к сопротивлению нацистскому режиму, а значит, втайне одобряет эти зверства, по сравнению с которыми бледнеет Варфоломеевская ночь. И он такой не один – весь Ватиканский истеблишмент в едином антикоммунистическом порыве сплотился вокруг своего понтифика. Опять же, в нашем мире процесс осуждения католической верхушки за содействие нацизму спустили на тормозах, но тут тормозную жидкость и смазку католическим иерархам еще требуется заслужить…
В связи со всем вышесказанным, Радио Коминтерна на всех волнах гвоздит реакционную буржуазно-помещичью верхушку католической церкви – продажную девку нацизма и империализма – и называет коммунизм естественным вековечным стремлением человечества к справедливости, которое жадные и беспринципные попы хотят похоронить за нагромождениями лжи. Пропаганда потустороннего «Голоса России» действует тоньше. Слушателям поименно напоминают обо всех христианских ценностях, при этом поясняя, как политическая практика Ватикана, в том числе и потакание германским нацистам, противоречит этим заветам, и несмываемо пачкают римско-католическую церковь, в прошлом которой и так достаточно моментов, которых требуется стыдиться. А все дело в том, что в нарушение завета отдавать Богу – богово, а кесарю – кесарево Римские Папы и вся католическая церковь после краха Западной Римской Империи дерзко присвоили себе права светских государей. И ничего хорошего из этого не вышло ни в шестом веке, ни в двенадцатом, ни в двадцатом…
И вот теперь, после очередного пролета над Римом троицы гигантских «убийц городов», за четверть часа до этого потопивших на переходе из Триеста в Таранто новейший итальянский линкор «Рома», Папа наконец решил обговорить с государственным секретарем Ватикана кардиналом Мальоне то, что давно вертелось у него на языке.
– Ситуация, монсеньор Мальоне, с каждым днем становится все более угрожающей, – сказал Папа. – Армии большевиков и их чудовищных покровителей из-за Врат все ближе и ближе. Они уже вторглись на земли, населенные людьми, которые исповедуют католическую веру, и теперь там гремят взрывы и льется кровь. Более того, их пропаганда, нацеленная на добрых католиков, больно бьет по престижу нашей Святой Матери Церкви, которая после военной победы враждебных нам сил оказывается под угрозой полного уничтожения. За истекшие столетия господства христианства в Европе мы уже стали слишком жирны и неповоротливы для того, чтобы уйти в подполье и оттуда противостоять нашим губителям. Нам уже предъявили ультиматум, требующий безоговорочного подчинения и послушания тому, что будет сказано из Москвы. В противном случае нас грозят объявить такими же врагами человечества, как и германских нацистов, и вымести римско-католическую церковь огненной метлой во тьму внешнюю – туда, где только мрак и скрежет зубовный.
Государственный секретарь Ватикана посмотрел на аскетичное лицо папы с впалыми щеками и горящими в священном гневе глазами и глубоко вздохнул. Этот незаурядный человек будто муха в паутину попал в тенета овладевшего им предубеждения – и теперь его ум, натужно жужжа, не мог подняться над собой для того, чтобы взглянуть на мир более широким взглядом, чем это вообще возможно из Апостольского дворца. Разрушить это предубеждение и выпустить ум Папы на свободу – вот важнейшая задача в настоящий момент. Ведь Римская Католическая Церковь как раз и отличается способностью использовать к Вящей Славе Господней любые обстоятельства, а не только те, что на первый взгляд кажутся ей благоприятными.
– Я знаю об этом послании, – взвешивая каждое слово, ответил собеседник Папы немного погодя, – как и о том, что послужило основанием для столь резких суждений его авторов. Поэтому, с вашего позволения, я возьму на себя адвоката руководителей той силы, которая называет себя Второй Антигитлеровской Коалицией[17]. Сами за себя эти люди уже высказались, и я возьму на себя обязанность повторить перед вами их доводы, если возникнет такая необходимость.
– Хорошо, монсеньор Мальоне, – кивнул Папа, – наверное, это будет наилучший выход. Меньше всего в такой ситуации нам нужны поспешные и необдуманные решения. Итак, начинайте.
– Взвешивая все «про» и «контра» в этом деле, – сказал государственный секретарь Ватикана, – я нахожу резкий тон большевистского вождя в значительной степени обоснованным, а его упреки в адрес нашей Святой Матери Церкви достаточно справедливыми. Прежде множество разных ересиархов и политиков ставили своей целью построение земного рая, и только господин Гитлер решил окунуть все человечество в кромешный ад. Некоторые думают, что для немецкой нации его Тысячелетний Рейх обещал процветание и благоденствие, но на самом деле это не так. Разве может благоденствовать человек, не испытывающий чувства милосердия, лишенный совести и даже чести? Сначала такое существо превратится в зверя, что мы уже наблюдаем в Германии почти повсеместно, а потом и в бесхвостого черта. Все эти планы господина Гитлера лежали на поверхности: этот человек и не думал их скрывать от мира, но мы в своем ужасающем ослеплении предпочли не заметить того, что само лезло нам в глаза. Мы думали, что уничтожение грозит только нашим врагам, евреям и коммунистам, а оно было уготовано всем: одним раньше, другим позже, – и немцы были бы последними, кого пожрал бы этот Молох.
– Я понимаю и принимаю справедливость ваших слов, – в запале произнес Папа, – единственно, с чем я не могу смириться – это большевизм, в союз с которым от нас требуют вступить. А где большевики, там и мировое еврейство…