– Вот именно поэтому сейчас важно, чтобы Гитлер сидел в своем Бергхофе ровно, не ощущая непосредственной угрозы своей персоне, – сказал Сергей Иванов. – Гальдер должен быть отдельно, Гейдрих отдельно, и этот бесноватый отдельно.
– Вы все еще рассчитываете сделать из своего крысиного волка что-нибудь приличное? – сказал Сталин. – Есть мнение, что это зря. Черного кобеля не отмоешь добела.
– Гитлером и его Третьим Рейхом нехорошие люди в Европе и вообще в мире не исчерпываются, – сказал Сергей Иванов. – Ведь были люди, которые поддержали молодой германский национал-социализм идейно и деньгами, они же вложили большие суммы в германскую военную промышленность, совершенно уничтоженную после Первой Мировой войны, а потом пролоббировали подписание эпохального в своем смысле Мюнхенского соглашения. Именно это и должен расследовать местный Нюрнбергский трибунал, а не только проявлять мстительные рефлексы в адрес по большей части покойных к тому времени нацистских бонз. Гейдрих обязательно должен выступить на этом суде, вскрыть всю подноготную и покаяться по полной программе – и тогда смертную казнь ему можно заменить пожизненным заключением. И для нас этот процесс будет не менее важен, чем для вас. Ведь разжигание второй мировой войны происходило совершенно одинаково в обоих мирах, и эта тема в нашем мире остается горячей даже несмотря на то, что с тех пор прошло восемьдесят лет.
– Ну хорошо, – сказал Сталин, – пусть будет так. Посмотрим, что из этого получится, но хуже чем есть, однозначно не будет.
19 марта 2019 года, 8:05. Донецкая республика, поле в четырех километрах западнее Иловайска.
За ночь подморозило, жидкую грязь в колеях проселочной дороги схватило ледком, и поэтому колонна из четырех тентованных КАМАЗов и трех джипов УАЗ Хантер относительно беспроблемно добралась до места будущих испытаний. Три грузовика были под завязку набиты аппаратурой для прокола обычной трехмерной метрики, за четвертым по дороге разматывался высоковольтный бронированный электрический кабель. Люди, сидевшие в УАЗах, вид имели мрачный и сосредоточенный. Впрочем, у каждого на это была своя причина. Одним предстояло выполнить важное задание, как выражаются по ту сторону Врат, «партии и правительства», другие прощались с прежней жизнью, которая заканчивалась у них навсегда. Не факт, что новые порядки будут хуже, но все равно то, что было раньше, не вернется уже никогда.
Едва колонна остановилась, из первого УАЗа, непритязательно покрашенного в цвет хаки, выскочили техники в фирменных спецовках ГКНЦ «Опал» и принялись сноровисто соединять между собой заранее заготовленными кабелями блоки аппаратуры, расположенные на разных грузовиках. Тем временем из второго УАЗа, остановившегося на некотором расстоянии от будущей испытательной площадки, не спеша выбрались несколько человек старшего возраста и более интеллигентного обличья и стали наблюдать за творящейся суетой. Это были академик Велихов, его первый заместитель Сергей Бурцев, а также руководитель проекта по созданию испытываемого сейчас устройства, с двумя помощниками.
Минуту спустя к ним присоединились пассажиры третьего УАЗа: глава ДНР Денис Пушилин, глава ЛНР Леонид Пасечник, а также Борис Грызлов и Азамат Кульмухаметов. Эти как раз прибыли «с корабля на бал»: то есть с переговоров о создании Украинской Федерации – на испытание устройства, способного галопом погнать дряхлую клячу Истории. Нельзя сказать, что посланцам президента Путина было легко. Главы самопровозглашенных республик Донбасса сопротивлялись идее объединения как две кошки, которых хозяйка собралась искупать. Каждый из них самовластен и самодостаточен, а то, что дает донецким республикам Россия, воспринимается этими людьми как должное. Конечно, жизнь простого народа портят регулярные «прилеты» с украинской стороны фронта, ибо террористическое бандеровское государство намерено любой ценой – не мытьем так катаньем – поставить строптивых дончан в свое стойло, – но это касается только тех, кто проживает в непосредственной близости к линии соприкосновения…
И вот существующее положение самопровозглашенных республик с вялотекущими минскими переговорами и бесконечными «перемириями» вдруг оказалось разрушено непреклонным желанием Темнейшего немедленно создать альтернативную Киеву Федеративную Украинскую Республику, с передачей на федеральный уровень вопросов обороны, иностранных дел и финансов. И когда это произойдет, Российская Федерация немедленно отзовет признание Украины с центром в Киеве и признает Федеративную Украину, причем не просто так, а в качестве правопреемника Украинской ССР. С одной стороны, вопрос объединения и признания назрел и перезрел, а с другой – местные элиты не только не согласны делиться полномочиями с еще не созданным украинским федеративным государством (хотя именно под флагом «федерализации» и восставал народ на Донбассе), но и сопротивляются непосредственному вхождению в состав России. А чем они хуже многовекторного «бацки», который оказался хорош и для Запада, и для Востока? Наивысшая мечта этих людей – сосать двух маток и быть в шоколаде, да только в Киеве их устремлений не понимают и не принимают, желая силой загнать эту землю под свой каблук, и, что хуже всего – к желанию бесконечно сохранять существующий статус-кво уже остыли и в Москве.
Впрочем, в отличие от господина Лукашенко, люди, управляющие непризнанными донецкими республиками, прекрасно понимают эфемерность своего существования. Есть поддержка России – они существуют. Нет такой поддержки – киевский режим под громкое «Вау!» Запада съедает их в кратчайшие сроки. Поэтому нехотя, через пень-колоду, с отступлениями и оговорками, местный донецко-луганский истеблишмент признал неизбежность претворения в жизнь очередного Хитрого Плана Путина. Высшим органом государственного управления решили сделать Федеральный Совет, включающий в себя глав республик и руководителей парламентов, где все решения должны приниматься консенсусом. Об общем правительстве речи пока не шло, но подразумевалось, что Федеральный Совет будет приглашать на роль премьера российских варягов, равноудаленных от интересов местных республиканских элит, и уже эти варяги устроят федеральным украинцам украсно украшенную сладкую жизнь.
А еще души Пушилина, Пасечника и людей из их окружения грела надежда, что все образуется само собой, что устрашенная мощью российской армии старая украинская власть сглотнет образование новых Врат, не предпринимая никаких мер сверх обычной в подобных случаях истерики в средствах массовой информации и дипломатических демаршей. Не будет никакого наступления на Донбасс, а значит, не придется созывать учредительный съезд Федеративной Украины, и минская говорильня сможет продолжаться до бесконечности. И также до бесконечности продлится непризнанное существование самопровозглашенных республик, зависших между небом и землей.
Но все же, едва эти люди начинали думать трезво, становилось понятно, что точно так же, как Москва надавила на них самих, вынуждая запустить процесс федерализации, коллективный Запад будет давить на киевских политиков с целью активизации притушенного конфликта. И вот тогда Украинская Федеративная Республика, претендующая на все наследство Украинской ССР, за исключением Крыма, лично для них будет, пожалуй, наилучшим выходом из сложившегося положения. Зато в Киеве, узнав о задуманном, непременно сойдут с ума от злобы, но понятно, что мнение Порошенок, Турчиновых, Аваковых и прочих Ляшков к тому моменту не будет уже иметь для Москвы, Донецка и Луганска никакого значения.
Сюда эти главы республик приехали для того, чтобы самолично пронаблюдать за образованием новых Врат. Не было бы это событие предметом наивысшего уровня секретности, места в «зрительный зал» можно было бы продавать как туристические путевки на МКС – за двадцать-тридцать миллионов в бумажках цвета жабьей шкурки. Такого больше не увидит никто и никогда, ведь первые, естественные, Врата образовались без свидетелей[23]: просто проснулись люди утром, а они уже есть. Да и вообще, если у новообразованной Федеративной Украины будут свои Врата в мир товарища Сталина, это придаст ей дополнительной значительности и политических возможностей.
Но вот, наконец, настал решающий момент. Техники покинули обреченные КАМАЗы, закончив монтажные работы, и по раскисающей с наступлением утра грязи почапали обратно к тому месту, где остановились УАЗы. Засобирались и остальные. Смотреть за тем, как образуются Врата, лучше было с края поля, расположенного на безопасном расстоянии, около километра от места эксперимента. Переехав за небольшой ручей, машины еще раз остановились – и тогда, не покидая своего места в салоне автомобиля, академик Велихов нажал кнопку «Старт» на пульте дистанционного управления.
Секунд тридцать или сорок не происходило ничего, и кое-кто из техников уже порывался бежать, чтобы проверить исправность оборудования и правильность подключения кабелей, хотя все было перепроверено два или три раза. Потом вокруг того КАМАЗа, где, собственно, и находилось основное оборудование для прокола трехмерной метрики, возникло призрачное голубоватое свечение. Потом в самой середине этого свечения появилась добела раскаленная точка, постепенно превратившаяся в сияющий шар двух-трех метров в поперечнике. При этом у наблюдающих за процессом возникло ощущение, что мир вокруг колышется и выворачивается наизнанку. Но ничего отменить уже было нельзя. Хлоп! – и вот на месте светящегося шара возникло шарообразное почти прозрачное образование, будто сделанное из толстого стекла, а за ним виднелось то же поле, только летнее, покрытое колосящимися, еще с прозеленью, хлебами. И никаких «спецэффектов» в виде черного облака, псевдо-стоунхенджа или еще чего-то, подобного внешнему виду Врат в окрестностях Унечи.
– Обратите внимание, Евгений Павлович, – неожиданно сказал кандидат технических наук Сергей Бурцев, на экране своего ноутбука наблюдавший за показаниями окружающих испытательную площадку датчиков, – на периферии площадки напряженность Ку-поля падает, причем значительно, а вот в непосредственных окрестностях установки, наоборот, наблюдается рост до уровня межмирового пробоя.