ти с асфальтированной дороги, даже танки сразу садились на брюхо. Поэтому ополченцы и подкрепившие их российские войска оборонялись, а «укропы», подстегиваемые заградотрядами националистов, лезли на их позиции как саранча и ложились в землю под усиливающимся артиллерийским и минометным огнем.
Зачастую украинские командиры гнали своих солдат прямо через собственные минные поля. Обычная «любезность» в укровермахте, когда во время ротаций и многочисленных передислокаций командиры убывающих частей забывают передать своим сменщикам карты минных полей. Во время так называемого «перемирия» подрывы на собственных минах были основной причиной украинских потерь, и после начала «наступления» такие случаи участились многократно. К тому же по мере того, как на территорию Донбасса подтягивались все новые и новые части российской армии, а дальнобойная артиллерия, РСЗО и налеты авиации подавляли украинские батареи, огневой перевес склонялся на сторону ополченцев и союзных им российских войск. Одновременно ракетными и авиационными ударами прямо у причалов было уничтожено то, что раньше считалось украинским флотом. «Гетьман Сагайдачный» затонул прямо у причала, а москитные катера и прочие шаланды и вовсе разнесло вдребезги. После подавления остатков ПВО российская авиация делала у береговой линии и даже в глубине украинской территории что хотела.
В силу этих причин, несмотря на реки пролитой крови, украинским войскам и нацбатам не удалось добиться никаких успехов, за исключением незначительных вклинений на направлениях главных ударов. Для командиров российской армии, имевших запортальный боевой опыт, все это настолько напоминало бестолковые действия Красной армии на начальном этапе войны, что им оставалось крутить пальцами у виска и штабелями укладывать в жидкую грязь лезущее на позиции ополчения человеческое пушечное мясо. Потери страшные, а результат почти нулевой. При этом в тылу «героев» украинской армии уже ждали новенькие пластиковые гробы и разрытые экскаваторами рвы, куда их для экономии места предполагалось укладывать в пять слоев. Но процедура погребения тоже откладывалась на неопределенный срок, потому что никто не собирался прямо под огнем вытягивать из жидкой грязи тела погибших.
При этом мобилизация, объявленная еще покойным кондитер-президентом, полностью провалилась. Народ, понимая, что в ближайшее время закончится все и сразу, на призывные пункты не шел, ховаясь по разным углам в меру собственной фантазии, а те мобилизованные, которых подчиненным Арсена Авакова все же удалось наловить, разбегались с призывных пунктов кто куда при первой же возможности. Особенно плохо мобилизация шла на западной Украине. Если на востоке Украины удалось собрать десять-пятнадцать процентов намеченных к мобилизации контингентов, то во Львовской, Волынской, Ивано-Франковской и Черновицкой областях желающих класть головы за заранее проигранное дело оказалось в несколько раз меньше. Ну такой уж там народ, чуть что – и в схрон.
Собственно, вокруг этих территорий, до тридцать девятого года составлявших польские Всходние Кресы, развивалась отдельная интрига. Пятого числа посол Польши в Москве Влодзимеж Марчиняк, был вызван в Российский МИД. Там ему было заявлено, что если в условиях утраты централизованного управления на Украине означенные области согласно Крымскому прецеденту проведут у себя референдумы и через вхождение в состав Польши уйдут в вожделенную ими Европу, то ни Российская Федерация, ни Федеративная Украина возражать против этого не будут. Скатертью дорога. А вот на Белоруссию, просьба рот не разевать. Это наш союзник. Зубы выбьем и скажем, что так и было. Эта новость вызвала в Польской Республике такое же брожение умов, как и пачка дрожжей, брошенная в ветхий сельский сортир. Раскололась даже находящаяся у власти партия писюков[35]. Одни кричали, что Польша должна быть от можа до можа (то есть от Балтийского до Черного моря), другие вполне трезво говорили, что надо брать что дают, пока Путин добрый. А то на Черновицкую область облизывается Румыния, а на Закарпатье Венгрия. Как бы не передраться внутри ЕС и НАТО. У всех перед глазами пример Турции и Греции, которые, будучи членами НАТО, между собой находятся на ножах.
Впрочем, когда паны впадают в подобные споры, то это у них надолго. Пока они там лаялись, в ночь с пятого на шестое, под прикрытием боев в Донбассе началась сухопутная фаза операции «Яростный Полдень» и, как правильно предсказал фрау Меркель граф фон Брокдорф-Алефельд, удары были нанесены в обход районов уже идущих боев – там, где у украинской армии и вовсе не было никаких сил, потому что все уже было стянуто на Донбасс.
Первой в пренеприятнейшем положении оказалась украинская группировка, атакующая позиции луганских ополченцев под Станицей Луганской и поселком Счастье. Российская группировка, выдвинувшаяся в их тылу от границы по дороге Чертково-Старобельск, на рассвете вошла в Сватово, а к полудню шестого числа освободила от националистических формирований Северодонецк и Купянск, после чего глубокое окружение примерно трети всей украинской группировки стало свершившимся фактом. Командовали этой операцией российские офицеры, за Вратами неоднократно насиловавшие оригинальный (германский) вермахт, и нынешние украинские последыши тех вояк проблемой тоже не стали. Организованные попытки прорыва пресекались ударами авиации и артиллерии, и уйти со своих позиций украинские вояки могли либо своими ногами, подняв руки «у плен», либо прямо на тот свет вслед за теми приятелями, которые уже упокоились во время безумных атак.
Одновременно другие части российской армии, дислоцированные вдоль украинской границы, в оперативной пустоте, используя в качестве танковых магистралей асфальтированные дороги, начали свое стремительное продвижение к Днепру. Все как учил в свое время милейший Гудериан: танки и мотопехота опрокидывают аэродромы и уничтожают мелкие гарнизоны, а авиация расчищает им дорогу, уничтожая заслоны и громя выдвигающиеся для парирования ударов вражеские части. Только выдвигаться особо было нечему – все сожрал проклятый Донбасс. Последовательно, а где-то и параллельно, из-под националистической оккупации были освобождены Харьков, Сумы, Чернигов, Полтава, Днепропетровск (которому сразу уже вернули его прежнее имя), Кременчуг. К вечеру восьмого числа российская армия практически повсеместно вышла на линию Днепра, а утром девятого числа, наведя понтонные переправы взамен мостов, взорванных людьми Авакова, вошла в столицу Федеративной Республики Украины, древний город Киев.
Одновременно на побережье Азовского и Черного морей – в Бердянске, Одессе, а также Херсонской и Николаевской областях – были высажены морские десанты, но организованное сопротивление частей украинской армии к тому моменту полностью прекратилось. Группировка прежде занимавшая фронт от Светлодарской дуги до Азовского моря превратилась в спутанную, неуправляемую массу людей, а части, занимавшие оборону на Крымском перешейке, не желая подвергаться сокрушительному удару, попросту выкинули белый флаг, после чего по дороге на Новую Каховку и Мелитополь-Запорожье, замыкая южную сторону клещей, густо пошли российские танки и мотопехота. С этого момента боевые действия как таковые завершились, и не занятое еще российскими войсками правобережье Днепра очутилось в состоянии полной анархии и безвластия. Все, кто имел хоть какое-то отношение к майдану и прежней власти, стремились взять ноги в руки и убраться как можно дальше от накатывающегося девятого вала. Самолеты к тому времени уже не летали, поезда не ходили, поэтому беженцы оседлывали личные авто и направлялись куда-нибудь поближе к Европам. Но, отъехав от своих мест жительства на некоторое количество километров, они вдруг узнавали, что бензин и дизель на заправках нельзя купить ни за гривни, ни даже за доллары и евро, потому что топлива просто нет. После чего они бросали машины и шли на запад пешком.
Параллельно с завершением зачистки началась четвертая, политическая фаза операции – формирование из числа находящихся в России эмигрантов временных правительств Черниговской, Сумской, Киевской, Харьковской, Днепропетровской, Запорожской, Николаевской, Херсонской и Одесской народных республик, подготовка к соответствующим выборам и референдумам, которые окончательно оформят контуры Федеративной Республики Украина. И все это происходило так быстро, что на Западе просто не успевали реагировать. Никакой поставки летального оружия украинской армии не получилось по причине ее исчезновения, а посылать на войну с русскими собственные контингенты европейские (и не очень) члены НАТО отказались наотрез. Ищите, мол, дураков в другом месте. Новая холодная война вступала в свою самую лютую, ледяную фазу, – и как долго она продлится, покажет только ближайшее время и решимость противостоящих сторон стоять на своем.