Олег на секунду остановился и взглянул на Мэри.
— Тебе хорошо со мной?
— Да, — тихо ответила она и про себя подумала: «О, если бы ты знал, как мне было хорошо минут двадцать назад в номере…»
Он расценил ее задумчиво-мечтательный взгляд по-своему.
— По дому скучаешь?
Мэри не стала отвечать, а только плотнее прижалась лицом к его рукаву.
— Честно говоря, мне тоже тут уже поднадоело, — устало произнес он. — Не хочу загадывать, но мне кажется, что завтра мы закончим все дела. Так что дня через два, если будут билеты, мы сможем отправиться домой, — Умелов нежно обнял Мэри.
— Я уже несколько дней не звонила отцу. Он, наверное, сейчас волнуется. Может быть, сначала в Филадельфию съездим? — она с надеждой посмотрела на Олега.
— Ты же знаешь, что это невозможно. У меня нет визы в США. Меня туда просто не пустят. Мы же договорились, что сначала летим в Россию. Я тебя познакомлю с моими родителями, а потом мы пойдем в американское посольство и там решим вопросы с моей визой.
— Хорошо, пусть будет так, — покорно согласилась девушка.
Ей действительно сейчас было хорошо, как никогда раньше. Как здорово, что судьба свела ее с Олегом. А ведь до этого она считала счастьем выйти замуж за положительного во всех отношениях американца, пусть даже не имеющего русских корней. Нарожать ему троих детей и, взяв ипотечный кредит, жить в своем доме, воспитывая детишек.
Теперь в ее судьбе все перевернулось. Она была счастлива жить одной жизнью с Олегом, ощущать его сильные руки на своей коже и отдаваться ему без остатка душой и телом тогда, когда он этого захочет…
В последнее время она иногда ловила себя на мысли, что в нем не было недостатков. А может, все они благодаря ее любви разом превратились в достоинства?
«Вдруг он когда-нибудь меня разлюбит и бросит?» — неожиданно пришла ей в голову мысль. Глаза мгновенно наполнились слезами.
— Ты что? Плачешь?! — удивленно посмотрел на нее Олег. — Мэри, что случилось?
— Ничего… Просто я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю. Неужели из-за этого надо плакать? Давай я тебя в носик чмокну, плакса-вакса.
Олег нагнулся и нежно поцеловал ее. От этого поцелуя слезы из ее глаз потекли еще сильней. Он прижал Мэри к себе и стал немного раскачивать, чтобы она быстрее успокоилась.
А с высокого неба невидимая рука щедро осыпала влюбленных пушистыми хлопьями снега, которые в свете вечерних фонариков были так похожи на далекие звезды.
Возвращаясь к отелю, они еще издали увидели идущего им навстречу Татцуо Нагаи. Рядом с ним шел худой японец, очевидно, Митсуо Ковато. Увидев Олега и Мэри, Татцуо замахал им рукой.
— Позвольте мне представить вам моего знакомого. Это местный механик, смотритель канатной дороги Митсуо Ковато, — по-английски обратился Татцуо к своим русским друзьям.
Мэри перевела Олегу эту фразу.
— Скажи господину Татцуо, что нам очень приятно и что мы хотели бы отметить эту встречу в каком-нибудь ресторанчике.
Мэри хотела перевести ответ Олега, но Ковато опередил ее.
— Не надо переводить. Я хорошо говорю по-русски.
Умелов даже не подал виду. Зная судьбу этого японца, он понимал, что пять лет, проведенных в российской зоне, не могли пройти бесследно.
— Господин Ковато, я очень рад, что вы знаете наш язык. Я надеюсь, что вы как местный житель посоветуете какое-нибудь заведение, где мы сможем пообщаться?
Теперь Мэри стала переводчиком только для Татцуо Нагаи.
— Я буду счастлив вам показать мое любимое место, — кивнул Ковато Олегу. — Надеюсь, оно вам тоже понравится.
Старый японец говорил по-русски абсолютно чисто, выговаривая даже неудобную букву «л», хотя, если прислушаться к его словам, можно было уловить характерный азиатский акцент.
Воспользовавшись приглашением нового знакомого, все отправились вслед за ним. Ресторанчик, о котором говорил Ковато, не принадлежал никакому отелю. Хотя заведение имело два зала, тем не менее оно было совсем небольшим даже по меркам этого городка.
Пришедшие расположились за маленьким столиком в европейском зале. Олег подождал, когда закончатся формальности с заказами блюд, и приступил к тому, ради чего он сюда, собственно, приехал. Как опытный журналист он начал издалека.
— Господин Ковато, вы прекрасно говорите по-русски. Вы, наверное, много раз бывали в России?
Японец кивнул в ответ.
— Да, приходилось. А вы сами впервые в Японии?
— Да, впервые. Мне здесь очень нравится. Иногда кажется, что ты не на Хоккайдо, а где-нибудь на Курильских островах.
Фраза была произнесена Олегом специально, но Олег не заметил, чтобы она задела японца. Хотя тот мог просто не показать вида.
— Возможно. А вы бывали на Курильских островах? — спросил Ковато без всякого волнения.
— Да, приходилось. Я же вырос в России. А у нас, как вы, наверное, знаете, всеобщая воинская обязанность. Вот меня и забрали в армию в восемьдесят четвертом во Владивосток. А в восемьдесят пятом меня на целый год отправили на остров Онекотан. Это Северные Курилы. Не слышали о таком?
На этот раз японец не смог скрыть от Умелова своего волнения. Он посмотрел на Олега и негромко произнес:
— Кто вы?
— Я российский журналист Олег Умелов. В восемьдесят пятом году я действительно служил пограничником на острове Онекотан.
Японец, выслушав Умелова, так же негромко спросил:
— Что вы хотите от меня?
Олег улыбнулся, желая разрядить обстановку.
— Я хочу, чтобы мы с вами выпили чего-нибудь. А потом я расскажу вам то, о чем вы не знали, но всегда хотели это для себя прояснить.
Ковато прищурился и сквозь зубы процедил:
— А ты случаем не от «кумовьев» прибыл, мил человек?
Умелов даже опешил, от такого обращения.
«Да, годы, проведенные в советской зоне, не проходят даром», — подумал он.
— Нет. Я же сказал, я журналист. Можете у Татцуо спросить. Так что за мной никого нет. И потом, мне от вас ничего не надо. Я просто расскажу вам, что случилось летом восемьдесят пятого года на острове Онекотан. Неужели вам не интересно?
Японец на мгновение задумался.
— Давай выпьем…
Умелов поднял вверх руку и, подозвав официанта, заказал для всех саке.
В кабинетах Главного полицейского управления уже почти никого не осталось. Только на первом этаже были открыты служебные помещения, где находились дежурные офицеры.
Кацудзо Ниши выключил компьютер и только собрался погасить настольную лампу, как на его рабочем столе зазвонил телефон. Офицер снял трубку и устало опустился на стул.
— Отдел расследования убийств. Слушаю вас.
— Господин Ниши? — раздался в трубке незнакомый голос.
— Да. А кто это?
— Меня зовут Сиро Фудзита. Я ваш коллега из Информационно-исследовательского бюро. У меня к вам несколько вопросов.
Кацудзо Ниши даже не усомнился в том, что этот звонок действительно был из самой закрытой спецслужбы Японии.
— Я слушаю.
— Господин Ниши, насколько нам известно, вы ведете дела об убийстве вулканолога Кудо Осимы и двойном убийстве в чайном доме «Сакура»? — говоривший явно был прекрасно осведомлен о том, что происходило в Саппоро.
— Да. Именно так.
— Очень хорошо. Пожалуйста, уделите мне завтра время. Я прилетаю в Саппоро в восемь утра. Встречать меня не надо. Об этом позаботятся сотрудники нашего филиала на Хоккайдо.
Кацудзо посмотрел в открытый ежедневник. Все, что было запланировано на завтра, придется переносить на другие дни.
— Хорошо, господин Фудзита. Еще будут какие-нибудь пожелания?
— Разумеется. Пожалуйста, установите наружное наблюдение за русским журналистом. Надеюсь, вы понимаете, о ком идет речь?
— Хорошо. Но его сейчас нет в Саппоро.
Хотя Кацудзо Ниши не видел своего собеседника, он мог поклясться, что тот сейчас ухмыльнулся.
— Мы знаем об этом.
— Как только он появится, наше управление возьмет его под контроль, — пообещал Ниши.
— Хорошо. Не буду вас больше задерживать. До свидания, господин Ниши.
— До свидания, господин Фудзита.
Положив трубку на аппарат, офицер крепко задумался. Когда в дело вмешивалось Информационно-исследовательского бюро при Кабинете министров, то это могло означать только одно — на каком-то этапе расследования были затронуты национальные интересы Японии.
Умелов поднял рюмку с теплым саке двумя руками, как того требовал местный этикет. Показав, что готов выпить, Олег опрокинул ее в рот. Теплый восемнадцатиградусный напиток, скользнув по пищеводу, даже не обжег гортань. Поставив пустую рюмку на стол, он посмотрел на Ковато. Тот, поймав взгляд Умелова, тоже отставил свою рюмку в сторону.
— Теперь рассказывай. Я слушаю, — произнес Ковато, откинувшись на спинку стула.
Олег решил начать издалека.
— Когда я прибыл служить на Онекотан, там таинственно пропал вертолет с военнослужащими на борту. Это было в декабре восемьдесят четвертого года. Тогда останки этого вертолета не нашли, поскольку была снежная зима. Весной, когда сошел снег, на остров для поиска пропавшего вертолета была отправлена специальная группа. Когда она прибыла на Онекотан, меня прикомандировали к ней. Я тогда еще салагой был.
Умелов рассказывал спокойно, поглядывая на реакцию Ковато. Мэри сидела рядом и тихонько переводила слова Олега японскому журналисту.
— В группе было несколько человек, — продолжал Олег. — Мы отправились на самый север острова, к Черному озеру. На следующий день, когда мы пришли туда, командир разделил группу на три части. И каждая отправилась по своему маршруту. Я был в третьей группе.
Умелов не стал объяснять, что третья группа состояла из него и молодой симпатичной женщины — офицера КГБ. Узнав об этом, Мэри потом могла устроить ему допрос.
— Когда один из офицеров шел вдоль берега Черного озера, он заметил на склоне расщелину, из которой на него выпрыгнул вооруженный ножом диверсант. Во время схватки русский офицер сумел нейтрализовать диверсанта. Но в это время в спину русского офицера выстрелил второй диверсант, появившийся из подземной галереи. Потом этот второй диверсант подошел к своему лежавшему без сознания товарищу и вместотого, чтобы оказать первую помощь, свернул ему шею. А тяжелораненог