ворцов уже много лет…
Давыдов, хоть и ожидал это услышать, все-таки оторопел от признания и невольно отстранился. Вероника потупила взор, смахнула выступившие слезы и снизу вверх преданно заглянула в глаза Михаилу. Ее речь стала торопливой:
— Он — чудовище, бездушная скотина. Ему было нужно только мое молодое тело. Он заставлял меня выделывать такие вещи! Ты не представляешь, как он со мной обращается, когда мы наедине. Он груб, матерится и думает только о своем удовольствии. Я для него — красивая кукла, нет, хуже — рабыня, с которой он может проделать что угодно. А в компании я должна за всеми следить, контролировать счета и докладывать ему о малейшем подозрении. Он ненавидит всех, кто работает на него. Думает, что все воруют. Даже я.
— Вероника, это ужасно. Но зачем ты терпишь? — возмутился Давыдов.
— Жизнь сложная штука. Я еще была наивной простушкой, когда он обратил на меня внимание. — Она задела крупным камнем перстня бриллиантовую сережку. — Он поднял меня на новый уровень жизни.
— Он купил тебя.
— Как породистую красивую лошадь, за которой требуется соответствующий уход. Но я его никогда не любила! Ты веришь мне? — Михаил кивнул, Вероника благодарно прильнула к нему, он обнял её за плечи. — Знаешь, что я еще узнала? Фирма «Комета Z», которая захватила помещение твоей тети, действовала в интересах Скворцова. Фактически это его фирма. Я нашла о ней информацию в нашем юридическом департаменте. Теперь «Комета Z» за символические деньги сдаст это помещение сети магазинов модной одежды, записанной на жену Скворцова.
— Подлец! — прошипел Давыдов.
— У меня в сумочке копия договора аренды, который готовят наши юристы. Это уже не первый его рейдерский захват лучших помещений в центре города.
— Что можно сделать? Как вернуть художественный салон?
— Никак. Ты же знаешь, какие у него связи. Любой суд встанет на его сторону.
— Я не смогу больше работать на него!
— Наивный, — улыбнулась Вероника. — Ваши дорожки навсегда разбежались, как только ты вступился за Дину Кузнецову. Олег Кузнецов был главным акционером «Бригантины», семьдесят пять процентов акций числились за ним. Как-то я застала их спор. Кузнецов приехал на съемную квартиру Скворцова и устроил ему разнос по всем пунктам. А я была в спальне, у нас тогда только началось… Кузнецов отчитывал Скворцова и за скороспелые решения, и за расходование общих средств, и за связь со мной. Их жены дружили, и он не хотел семейных скандалов. Тогда они крупно поругались. А потом произошел несчастный случай, дом Кузнецова сгорел. Пожар распространился быстро, вспыхнули петарды. В неосторожном обращении с огнем обвинили Дину. Ее положили в психиатрическую больницу, а все акции достались Скворцову.
— Почему? Ведь по закону о наследстве акции должны перейти к ближайшим родственникам Кузнецова.
— Родственников у Кузнецовых не оказалось. А Дину признали психически неполноценной. Скворцов оформил над ней опекунство, поколдовал с юристами и в результате — он единственный владелец компании «Бригантина».
— Но если Дину признать дееспособной, то предыдущие сделки можно опротестовать.
— Наверное. Хотя не всё так просто. Сначала надо доказать, что наша Дина — та самая Динара Олеговна Кузнецова. Допустим, это удастся сделать. Тогда потом…
— А потом ее вновь объявят невменяемой! Я понял, для чего был нужен поджог в магазине. Когда Дина пришла в супермаркет, ее там ждали, она же звонила Скворцову! Охранник устраивает поджог, а обвиняют ее. Новый наглядный рецидив прежней болезни, и ее упекают в закрытую лечебницу, на этот раз на всю жизнь. Вот главная цель огненного представления. А я им помешал.
— И тоже стал врагом. Теперь догадываешься о своей участи?
— Мы еще поборемся!
— Михаил, ты вдумайся в цену вопроса. Два миллиарда долларов! Такова текущая стоимость «Бригантины». Скворцов готовит сделку по продаже оставшихся у него девяноста процентов акций компании. Мы всё потеряем.
— Кто мы?
— Дина и я. Скворцов обманул меня. Он выкидывает меня из своей жизни и хочет оставить ни с чем! Я мучилась и страдала в надежде, что, когда всё это закончится, я стану состоявшейся обеспеченной женщиной, смогу иметь семью… А сейчас…
Вероника неожиданно разревелась и уткнулась в плечо Михаила. Ее тело вздрагивало от рыданий, Михаил гладил ее волосы и утешал:
— Ну что ты. Успокойся. Не стоит он твоих слез.
— Я даже не знаю, будут ли у меня теперь дети. Он заставил меня сделать аборт. Врачи запрещали, но он… силой отвез меня к своему знакомому гинекологу. Там со мной не церемонились.
— Всё будет хорошо, Вероника.
Теплая волна нежности накрыла Михаила. Он прижимал к себе любимую женщину и готов был защитить ее от кого угодно.
— Мы справимся с ним. Мы докажем нашу невиновность и выведем его махинации на чистую воду. Скворцов еще ответит и за Дину, и за тебя, и за мою тетю. Всесильных людей не бывает. У меня есть против него грозное оружие.
— Какое?
— Вот. Он только с виду безобидный. — Давыдов кивнул на работающий ноутбук.
— Как ты.
Вероника застенчиво улыбнулась, прикрыла глаза и томно скользнула волосами по его щеке. Опустив взгляд, Михаил увидел полураскрытые уста у своих губ. Женщина ждала, и он не посмел обмануть ожиданий. Горячий поцелуй затянулся, объятия становились теснее, а руки искали новые места для ласки.
— Эй, вы! Забыли, что в комнате несовершеннолетние?
Настойчивый окрик вернул целующуюся парочку к действительности. Перед диваном возвышалась Дина и с укором осматривала сбившуюся одежду на теле Самошиной. В голосе девочки чувствовалась обида, прячущаяся под грубостью.
— Тебя, Давыдов, даже на полчаса нельзя одного оставить. Сразу бабу найдешь. То за Марусю цепляешься, то за эту…
— Какую еще Марусю? — деловито поинтересовалась Самошина, поправляя прическу.
— Маруся — художница, знакомая моей тети, ее картины в магазине продавались. Она любезно нас здесь приютила… — На щеках Михаила проступил румянец.
— В ответ на большу-у-ую любезность Давыдова. — Девочка нагло улыбнулась.
Вероника поднялась и стала собираться. На ее лице не дрогнул ни один мускул, она вновь превратилась в решительного коммерческого директора крупной компании.
— Будем действовать так, — твердо заявила она, застегивая черное пальто. — Я найду следователя, который ведет дело о взрыве автомобиля и поджоге в супермаркете. А вы еще раз подготовьте видеозаписи и надиктуйте подробные показания обо всем, что произошло около ветеринарной клиники. Надеюсь, это поможет снять с вас подозрения.
Сохраняя невозмутимость, она жестом остановила Давыдова, желавшего проводить её, и покинула помещение. Михаил грустно смотрел, как захлопнулась входная дверь.
Когда гудение лифта прекратилось, Дина дернула его за рукав.
— Ты на меня обиделся?
— Оставь. Ерунда.
— Вижу, что обиделся. А ведь я не просто так подходила. Я по поводу денег.
— Каких еще денег?
— Давыдов! Ты что, забыл? Денег на лечение мальчика, который пострадал. Девяносто тысяч евро!
— Извини, я действительно забыл попросить об этом Самошину.
— Да зачем нам Самошина? Без нее обойдемся. Иди сюда. Да не упирайся ты, как чугунный!
Девочка вцепилась в руку Давыдова и потащила его за собой, по пути бесцеремонно расталкивая подвешенные к потолку картины. Она остановилась около телевизора с DVD-проигрывателем, нажала кнопку пульта и ткнула в ожившее на экране изображение:
— Смотри!
В просторном казино около стола с рулеткой сидел нервный хорошо одетый мужчина и воспаленным взглядом следил за быстрым вращением шарика.
— Он еще не знает, какое число выпадет, а я знаю, — победно заявила девочка. — Восемнадцать!
На экране шарик послушно лег в восемнадцатую ячейку.
— Давыдов, очнись! Ты что, забыл про двадцать секунд?
К Михаилу стало приходить понимание, как можно использовать дар девочки для выигрыша в рулетку. «Она на двадцать секунд раньше видит, куда упадет шарик, а крупье прекращает принимать ставки… За сколько секунд это происходит?»
Давыдов уже с нескрываемым интересом следил за американским фильмом, действие которого вертелось вокруг казино в Лас-Вегасе, прокручивал отдельные моменты и засекал время. Всё сходилось. Между фразой крупье: «Ставок больше нет» и падением шарика в ячейку проходило около десяти секунд. Из этого следует, что бедная девочка Дина Кузнецова может обыграть любое казино в мире!
Глава 19
— Что-то не нравится мне твоя затея, Давыд, — ворчала Маруся, разглаживая плотный воротничок рубашки для смокинга. — Если решил гульнуть и расстаться с деньгами, взял бы лучше с собой меня. Несовершеннолетних в казино не пускают.
— Поэтому я и прошу тебя нарядить Дину так, чтобы никто не догадался, что ей всего тринадцать. Ты же кудесница!
Маруся зарделась от похвалы.
— Платье я ей уже подобрала, ушила по фигуре. Боевую раскраску изобразим, но этого мало. Надо вести себя по-женски.
— Не беспокойтесь. Я способная. Томно вздыхать и закатывать глазки умею, — бойко откликнулась Дина, вертясь перед большим зеркалом.
Давыдов оторвал взгляд от экрана компьютера, где изучал и старательно запоминал поле для игры в рулетку. Получив условный знак от Дины, он должен был быстро поставить фишки на нужную клетку. Систему знаков они уже придумали и до прихода Маруси успели отрепетировать возможные варианты. Хозяйку студии Давыдов решил не посвящать в детали плана.
— Ты только все деньги не спусти! Я содержать тебя не буду, — серьезно предупредила Маруся.
— Я человек не азартный, а расчетливый, — заверил Михаил и с некоторым удивлением уставился на Дину.
Та ответила ему лучистым взглядом и гордой осанкой. На ней было черное обтягивающее бархатное платье чуть ниже колен, с закрытыми плечами и рукавами в три четверти.
— Ну, как? — спросила девочка и осторожно повернулась на высоких каблуках.