Викулов, как военный человек, получивший приказ, приосанился, рассмотрел кнопки на телефоне и строго сообщил Давыдову.
— Тут записано нечто важное, касающееся всех.
— На открытке?
— Да нет же! Открытка — это вежливое приложение к телефону. Мне его сегодня подарили. Необходимо прослушать запись. Придвигайтесь. Мне обещали ответ на все мои вопросы.
Он наклонился к центру стола, держа телефонный аппарат на уровне виска. Заинтригованный Давыдов качнул тело навстречу трубке. Непримиримое начальство вступило с ним в переговоры. Это хороший знак. Он напряг слух, стараясь не пропустить ни единого звука, записанного на телефон. Но неожиданно он услышал отчаянный крик совсем с другой стороны.
Дина орала «Давыдов!» и неслась между столиками, задевая стулья. Она с разбегу бросилась на Михаила, опрокинула его и свалилась вместе с ним под стол. В ту же секунду вверху что-то взорвалось. После мгновения тишины, раздались истошные вопли посетителей. Расширенные глаза Михаила видели, как во время взрыва болезненно дернулись ноги Викулова, а затем крепкое тело начальника службы безопасности шмякнулось на пол безвольным кулем. Его голова была разбита направленным взрывом, а кисть, державшая телефон, оторвана.
Дина в страхе откатилась в сторону. Ее колотил озноб. На грудь Михаила спланировали поврежденная фотография Самошиной и открытка, которую достал Викулов. Сверху слышались истошные визги.
Михаил закрыл глаза, вспоминая сосредоточенное лицо Викулова перед тем, как тот нажал кнопку. «Вот и ответ на все вопросы». Он сжал упавшие карточки, подхватил девочку и выбежал из кафе вместе с другими перепуганными посетителями.
— Это почерк Скворцова, — подтвердила Вероника Самошина, швырнув на комод открытку и свою фотографию, забрызганную капельками высохшей крови. — Как это подло! Он решил избавиться от всех близких людей. От тех, кто кроме парадного фасада хорошо знает изнанку его грязной души. Сначала расправился с женой. Меня заказал профессионалу. А своего верного помощника уничтожил сам, подсунув ему подарочек со взрывчаткой. Он хочет выгодно продать бизнес, похоронить старые грехи и стать чистеньким добрым политиком. У него далеко идущие планы.
— Вы забыли добавить к его жертвам моих родителей, — сказала Дина.
— Да-да, конечно. Бедная девочка. — Вероника, метавшаяся по просторной гостиной своей квартиры, обняла Дину. — Всё и началось с твоих родителей.
Михаил Давыдов задумчиво потер лоб и обратился к Самошиной.
— В конверте был еще маленький кадр со старой пленки. Вот этот. Мы узнали на нем наемного убийцу — Следопыта. Он был сфотографирован в момент преступления. Это подтвердил и Викулов.
— Ты показал ему кадр?
— Да. Я ждал его реакции, надеялся, что он выдаст себя.
— И что?
— Он узнал пленку. Следопыта сняли рядом с нашим офисом. На кадре виднеется дата. Можно проверить по Интернету.
— Не обязательно. Я помню этот день, — задумчиво произнесла Самошина и хрустнула сцепленными пальцами. Спустя минуту, она взметнула подбородок и открыто посмотрела в глаза Давыдову. — Это я сфотографировала убийц.
— Ты?!
— Я руководила тогда отделом рекламы и присматривала место для растяжки около главного офиса. Хотелось угодить Скворцову. Я высунулась из окна его кабинета и фотографировала в разные стороны. Потом услышала хлопки и сделала несколько снимков. На них и попали убийцы в момент нападения.
— И что ты сделала со снимками?
— Я показала их Викулову.
— А он?
— Викулов отнес пленку Скворцову, а тот оставил у себя. Сказал, что так будет лучше для компании.
— Скворцов использовал их для шантажа! Благодаря фотографиям киллер был у него на крючке и выполнял его заказы. Ведь это было в том году, когда погибли Кузнецовы?
— Да. Скворцов заказал их Следопыту. А теперь настала и моя очередь.
— Не волнуйся, Вероника. Конверт с заказом до киллера не дошел.
— Тебе легко так говорить. А если сейчас Скворцов понял это и снова вышел на убийцу?
Давыдов вспомнил последний разговор Викулова с боссом. Тот сообщил, что негатив находится у Давыдова, из чего следует, что заказ перехвачен. Еще начальник службы безопасности неосмотрительно намекнул, что некий приметный автомобиль видели рядом с магазином, где был спрятан конверт. После этого Скворцов решил немедленно избавиться от опасных свидетелей. А сейчас он наверняка ищет новый способ передать заказ Следопыту. Вероника права, ее жизнь и жизнь Дины по-прежнему в опасности.
Давыдов задумался:
— А что если передать старые улики в прокуратуру? Вероника, у тебя остались снимки Следопыта?
— Пленку у меня забрал Викулов, а вот несколько фотографий, по-моему, есть. — Вероника покопалась в ящике книжного шкафа. — В тот день убийцы стреляли в двух бизнесменов. Один погиб сразу, а Игорь Лозинский выжил.
— Как ты сказала: Игорь Лозинский? По прозвищу Квант?
— Да, так его называли журналисты. — Вероника удивленно обернулась. — Ты его знаешь?
— Имели неосторожность обыграть его казино… Итак, Квант стал инвалидом по вине Следопыта.
— И Квант об этом не догадывается, — вставила Дина.
— Вот фотографии. Я нашла. — Вероника протянула несколько снимков.
— Мы не будем обращаться в прокуратуру. Мы напишем напрямую Кванту, — решил Михаил. — Пока я думал, как пробраться к нему в казино, выловил его емейлы. Почему-то мне кажется, он быстрее найдет Следопыта, чем следователи.
— Я им тоже не верю. Из-за них тебя чуть не арестовали, — сказала Дина. — А Квант очень мстительный.
— И когда он найдет Следопыта, мы о нем забудем.
— А что будем делать со Скворцовым? — спросила Вероника.
— Прямых улик против него нет, — покачал головой Михаил.
— Не надо улик. Я знаю его самое больное место, — многозначительно сказала Самошина. — Мы нанесем удар по нему.
Давыдов удивленно вскинул бровь. Какое больное место имеет в виду разозленная женщина, говоря о неприятном ей мужчине? Но в следующую минуту он понял, что с прямолинейным выводом поторопился. Ее хорошую идею он дополнил своими предложениями, и вскоре эффектный план по наказанию миллиардера Скворцова был разработан.
— Йес! — не сдержал эмоции Михаил. — Осталось назначить время.
Вероника хотела что-то сказать, но в этот момент зазвонил ее телефон.
— Привет, милый! — ответила женщина, узнав собеседника. Она повернулась к зеркалу и заученными движениями поправила прическу. — Конечно, приезжай, я буду ждать.
Отключив телефон, Вероника подняла виноватый взгляд на Михаила.
— Вы должны уехать.
— Это он? — с нажимом спросил Давыдов.
Вероника молча кивнула и робко шагнула к Михаилу.
— Йес! — Дина вихрем вклинилась между Вероникой и Михаилом. — Поехали, Давыдов. Нас выпроваживают.
— Вероника, он заказал тебя киллеру. Он заплатил, чтобы тебя убили! Тебе нельзя с ним встречаться наедине.
— Но ты же перехватил заказ.
— А если он решил действовать сам?
— Здесь он не посмеет. Против него будет слишком много улик.
— Уже так поздно. Зачем он к тебе едет?
Вероника вскинула ресницы и виновато потупилась.
— Не делай мне больно, не задавай глупых вопросов. Пока мы не добились своего, я должна быть прежней.
Михаил отвернулся, подхватил ноутбук и направился к выходу. Вероника перехватила его, обняла, прижалась щекой к широкой спине.
— Это в последний раз, я обещаю. Теперь всё зависит от тебя.
Тепло любимой женщины растопило желание, всколыхнуло мысли. Почему он должен уступать и идти на поводу у Скворцова? Он обязан проявить твердость и решить вопрос по-мужски. Он останется и будет с ним драться! Он вышвырнет его из квартиры и спустит с лестницы! Он не позволит мерзавцу прикоснуться к любимой женщине!
Михаил гордо выпрямился, собираясь обернуться и сжать в объятиях Веронику. Но девочка настойчиво дернула его за руку.
— Идем отсюда, Давыдов.
Ладонь на спине подтолкнула его к выходу.
Глава 42
Сразу в таможенной зоне аэропорта «Шереметьево-2» Игоря Лозинского поджидал раскрасневшийся адвокат Гольтин с неизменным кожаным портфельчиком. Кивнув клиенту, адвокат наклонился и бесцеремонно зашипел в ухо:
— Я же вас предупреждал, не надо возвращаться в Россию. Против вас выдвинуто серьезное обвинение. Похищение человека — это не шуточки. Есть постановление об аресте. Вы что, мечтаете оказаться в тюрьме?
— Ты добился подписки о невыезде?
— Да. Слава богу, вы инвалид. — Гольтин поперхнулся, но, видя, что клиент не реагирует на его неловкую фразу, продолжил: — Судья проявила снисхождение. Но всё может измениться в любой момент. Этим же самолетом лучше вернуться в Лондон. Там вы будете в безопасности, мы затянем процесс сколь угодно долго.
— У меня в Москве неотложное дело. Гольтин, не зуди. Я принял решение.
— Тогда из аэропорта — сразу в больницу. Чтобы у судьи не было поводов для изменения меры пресечения. Прокурор настаивает, что на свободе вы сможете повлиять на потерпевшего.
— Мне плевать на этого ублюдка. Я приехал по другой причине.
— Господин Лозинский, я решительно отказываюсь понимать…
— Для того чтобы меня понять, Гольтин, тебе надо стать инвалидом.
Адвокат привык контролировать свои эмоции, поэтому молча нажал кнопку вызова лифта. «Клиент всегда прав, если платит большие деньги».
Спустившись на первый этаж к паспортному контролю, адвокат встал перед Квантом и подчеркнуто официальным голосом произнес:
— Я должен вас предупредить, господин Лозинский, что своим необдуманным возвращением вы делаете себе только хуже.
— Хуже? — Квант усмехнулся и опустил взгляд на неподвижные ноги. — Всё худшее в моей жизни уже позади.
Зажужжал электромотор. Гольтин сделал шаг в сторону, наблюдая, как к символической государственной границе катится инвалидное кресло с гордо поднятой головой упрямого клиента. Озабоченность на сытом лице сменилась равнодушием. В конце концов чем больше у богатого клиента проблем, тем выгоднее его обслуживать.