Разобравшись с митрополитом и заручившись его поддержкой — император определился с назначением градоначальника Москвы. «Был Долгоруков военным губернатором, быть ему и сейчас. А там посмотрим, сможет справится с реформами и благоустройством — быть Юрию Владимировичу во главе города. По крайней мере с год продержится».
Вызванному Долгорукову объявил свое решение и крайне настоятельно посоветовал перед тем, как взять в руки бразды правления — съездить в столицу, ознакомиться с нововведениями в области городского хозяйства. Что было отдельным предметом гордости императора, понемногу Санкт-Петербург, пусть с виду и незаметно — преображался. Многое, из почерпнутого у потомков — хотелось воплотить Павлу Петровичу, обкатать в столице и в Москве, а затем наиболее удачные решения распространить на остальные города страны.
В день венчания на царство император испытал сильное волнение, на грани смятения. Долго молился, затем решившись — встал и стремительно вышел к терпеливо ожидавшей его семье: «Едем!»
Церемония коронации не была омрачена никакими происшествиями, не падали иконы, ничто не нарушило торжественное течение мероприятия. Разве что сопровождавшая проходившее в Успенском соборе действо канонада из пушек была так оглушительна, что немало окон горожан разбилось. Свита и сановники нацепили на лица подобающие моменту маски, а Павел Петрович, знающий из донесений ведомства Макарова о подлинных настроениях, царящих среди придворных — со злорадством потешался над лицемерием собравшихся. И только простой народ, казалось — искренне и беззаветно радовался воцарению нового императора.
«Что мне эти рыла придворные», — в разгар церемонии подумалось Павлу: «большую часть убери и через день на их место такие же образины набегут, желающие выслужиться и милостей поиметь. Дай мне сил, боже, народы российской империи приумножить и к благоденствию привести!»
После причащения император прочитал акт о престолонаследии, без изменений. Затем указ о трехдневной барщине, во время которого про себя думал: «Надеюсь и здесь будут саботировать и всячески уклоняться — тем лучше, будут смазкой для последующих реформ!» После, предупреждая взорваться ликованием собравшихся — зачитал манифест о даровании женщинам равных имущественных прав. И не дав придти в себя — добил указом о учреждении к рождеству конституции, по которой бремя власти государя будет перераспределенно между выборными мужами из всех сословий.
Ликование присутствующих вышло каким-то неубедительным, невооруженным глазом было видно, что за криками скрывается недоумение. А вышедшего из собора Павла Петровича с семьей — взяли в коробочку казаки и гатчинцы, отчего растерянность сановников явственно усилилась…
Глава 15
Южный Урал, апрель 1797 г.
«Бах, бах, бах!!!» — Со стороны свалки доносилась канонада, то солдаты осваивали новые ружья. Борис, выйдя из пилорамы перекурить — прислушался к доносящимся звукам и пожаловался: «Столько горбыля на мишени извели!» Курящие здесь мужики резонно заметили: «Там же один черт неликвид, на дрова. Отстреляются и привезут, чо ты жидишься, Боря?» Начальник лесопилки не стал спорить, выбил трубку и тоскливо вздохнув — пошел в кабинет. Писать пространный отчет по запросам государя-императора.
С этими докладными записками — озадачили всех, кто хоть как-то соображал в предмете. Причем на один и тот же вопрос — приходилось отписываться нескольким. На робкое замечание Бориса, что не вышло бы как с письмом дяди Федора в город из деревни — Захар отрезал: «Пишите свое мнение, ни на кого не оглядываясь. От нас не просят трактатов на тему как обустроить Россию, а интересует частное мнение, причем с разных ракурсов. Да оно и правильно, допусти одного Анисима в советчики — всё закончится красным террором, Егора — начнут строить национальное государство с уклоном в неоколониализм за счет окраин. Я уж про Серёгу молчу, вон он — спелся с армейской верхушкой, не завидую будущим захватчикам, кто рот разинет на страну…»
А Суворов, с вызванными из завода офицерами и солдатами — не мог нарадоваться тому, что сработали деревенские. И почти все привезенные запасы пороха — сжег на стрельбах, гоняя своих солдат и сам не чураясь пострелять. СВТ ветеринара, в виду ограниченности боекомплекта — спрятал подальше. В свободное от учений и маневров время — жадно выспрашивал потомков о том, до чего дошел гений русской военной мысли в их время. И облазил всё, от овощехранилищ до пилорамы.
За отсутствием Расула — исполняющим обязанности завгара был один из рыбаков, экскаваторщик Александр. И он не смог отказать любопытствующему генералиссимусу — завел экскаватор на базе МТЗ, на укоризненный взгляд участкового оправдался: «Ну прокачусь немного, хоть площадку расчищу от снега!» Покатал всех, и Ермолова, и Александра Васильевича, и офицеров. И даже дал порулить.
Суворов от трактора впечатлился настолько, что долго выспрашивал Саню о технических характеристиках и сколько подобный механизм уволочь способен. Тот показал ему телегу, Александр Васильевич присвистнул: «Эх, нам бы таких с полсотни, да пушки на них поставить!» Боря с участковым, стоящие в стороне — с невольной гордостью наблюдали за знакомством предков с технологиями.
— Видал, как мысля у генералиссимуса работает⁈ — Восторгался тесть Егора. — На ходу концепцию танка осознал и в дело решил пустить! В глаз бы плюнуть тем недоумкам историкам, что вешали лапшу на уши о миролюбии и покладистости предков!
— Да какой там осознал, — поумерил его восторги Серёга. — он как губка все достижения военпрома впитывает, учится на ходу. Одно слово гений! А про миролюбие предков, ты на карту посмотри! Да и соседи у нас сплошь такие, что мы на их фоне пацифисты… Вон опять, смотри!
Генералиссимус нарезал круги вокруг бетономешалки, с укоризной поглядывая на участкового. Вытащил из ножен шпагу и постучал по боку, отозвавшемуся металлическим гулом и поманил пальцем участкового.
— Да еб вашу медь, Александр Васильевич! — заспешил на зов Серёга. — Сколько вам говорить, нет у нас атомной бомбы и сделать не можем! А это не для неё корпус и даже не центрифуга для обогащения урана! Думаете, я сам не жалею⁈
— Могли бы уж как-нибудь постараться! — Суворова было не переубедить. — Для зятя то неужто хоть пару штук сделать к осени⁉
Генералиссимус, в отличие от прапорщика из ДМБ — откладывать на потом не хотел и горел желанием жахнуть сейчас. Хорошо хоть не здесь, а по вероятному противнику. Впрочем, после знакомства с историей от потомков — твердо придерживался крылатой фразы: «У России только два союзника, армия и флот». И всех находящихся за периметром империи — рассматривал как законную цель.
Всячески торопил создание ВПК, бесхитростно предлагая потомкам взять под свою руку остальные уральские заводы. Зря что-ли три тысячи солдат привел. Захар на это заманчивое предложения прямо не отказывался, но просил подождать: «Нам не разорваться, Александр Васильевич! И кадров пока мало и вообще, мы не против, но давайте не торопясь!» Еле успокоили, пообещав предоставить к осени подобия РСЗО, минометы и ствольную артиллерию. Только прототипы, опробовать и уже потом в серию. Штуцерами Суворов остался довольным и дал добро на заводское производство, загоревшись перевооружить ими если и не всю армию, так хоть наиболее боеспособные части.
Несколько прототипов капсульных барабанных револьверов тоже не оставили генералиссимуса равнодушным. И вообще, концепция предварительной артиллерийской подготовки по позициям противника, как огневого вала — завладела умами армейцев. И тем более последующей атаки на ошеломленного неприятеля со штуцерами и барабанными револьверами. Ермолов, опробовавший сайгу — на револьверы посматривал снисходительно.
Трудно, практически невозможно было спустить военных с небес на землю, в попытках объяснить, что большинство новинок таковыми недолго останутся. И та же Европа, с её превосходством в производственной базе — тут же освоит эти новшества. Умом это офицеры понимали, а душа просила всё, о чем получили представление. Включая дроны и радиостанции, чтоб успешно зачищать остатки врагов на радиоактивном пепелище…
Кое как удалось умерить аппетиты военных, но по всей видимости — лишь на время. «Вы мне хоть ранцевые огнеметы для ведения боев в плотной городской застройке сообразите! И мины! И прочее, не для себя ведь прошу!» — Требовал Александр Васильевич. А Ермолов, узнав от своей суженной, что именно её дядька занимается химией — не утерпел. И отправился с Марией в романтическую прогулку в Известковое, знакомиться с родственником. И исподволь поторопить того с продвижением в создании взрывчатки.
— А чо меня торопить, — самодовольно развалился на стуле Егор. — уже продвинулись в этом направлении, можно и на поток ставить изготовление. Естественно, вначале кадры натаскав. Главное, сырье нужно, и побольше. А за нами не заржавеет! Ракеты вот да, хорошо что напомнили, начнем опыты. Ладно, айда покажу!
Егор потащил гостей в стоявшую на самом отшибе лабораторию, на ходу поясняя: «Взрывчатые вещества — это очень просто, главное, это строгое соблюдение технологии и техники безопасности. Но в этом плане я спокоен, всё на Митеньке!» В помещении, под чутким руководством бывшего инженера Губина с уфалейского завода — трудилось с пяток лабоантов. Сосредоточенно, не отвлекаясь на вошедших — колдовали среди реторт и колб. Митенька, уяснив, что от него просят продемонстрировать практические результаты — расцвел: «Пройдемте на улицу, господа, сейчас покажу!»
— Егор, если мы и дальше планируем развивать производство этого нитроглицерина и выделки из него динамита, нам льдом нужно запастись на лето! — Внезапно озаботился Митенька. — И большой ледник нужен, если даже не огромный!
— Тоже дело, — не стал спорить Егор. — Вот и проведем испытания взрывчатки, в масштабе. Не вручную же копать! Опять мне с Федусом дома строить, чо копать, когда взорвать яму под фундамент можно. Много сделали то уже?