— Благодарю орлы, за отличную работу! Премию заслужили! Все бы так работали!
Начальство, шумно переговариваясь на ходу — удалялось от столовой, а бригадир укладчиков стоял, провожая их взглядом. Когда компания отошла достаточно далеко, он назидательно пояснил подчиненным: «Поняли, деревня⁉ Премия!» И тут же, без перехода влепил подзатыльник одному из рабочих, так, что аж шапка слетела наземь: «А ты домой пяток утащить хотел, сиволапый! Сейчас бы тебя утащили, пинками с работы! И штраф!» Тот, виновато поднимая с земли головной убор, огрызнулся: «Не положено руки распускать, а нутка я начальству пожалюсь⁈» «Тогда всю бригаду премии лишат». — Пояснил староста, а один из артельных вдругорядь зарядил собирающемуся пожаловаться в ухо, добавив: «А мы тебе тогда всей бригадой ноги переломаем! Как лекари уедут!»
Глава 19
Южный Урал, апрель 1797 г.
— Ты только посмотри, в каком мы живописном месте живем! — Заливался соловьем Егор. — Не зря Урал второй Швейцарией называют! А воздух какой!
— Ты мне зубы не заговаривай, — Серёга мрачно сверлил его взглядом. — куда идти то? Кто вчера хвалился, что с картой в любую точку приведет? Как ты эти закладки свои искал раньше по лесам? Уже вечер, а мы хрен знает где, я только направление на хутор смутно помню.
— Ты не путай цивилизацию со спутниками и сотовой связью со средневековьем! — Оскорбился Егор. — Раньше то вобьешь координаты и иди себе по навигатору, а тут фиг его знает. — Достал карту и стал в задумчивости водить по ней пальцем. — Вроде тут, или здесь. Короче, я предлагаю возвращаться, завтра на свежую голову разберёмся. Или хуторских попросим проводить, они по любому в окрестностях ориентируются…
А ведь начиналось всё радужно — ранним утром, сопровождаемые казаками и пятеркой охотников Талгата (не особо склонных к сельскому хозяйству и прибившихся к служивым), выдвинулись из Известкового, до обеда прибыли в Сатку. Там сделали вынужденную остановку, сами могли бы и на ходу перекусить, но лошади требовали роздыха и ухода. А уже к вечеру добрались до Златоуста, где и переночевали.
Златоустовский десант попаданцев зря время не терял и вовсю проводил линию партии, а учитывая что трехклассная школа и госпиталь при заводе уже были — задача упрощалась. Пусть на первый взгляд изменения мало затронули будущий город, раскинувшийся среди гор — они были, и не малые. Восьмичасовые рабочие смены, столовая и зачатки соцпакета, по словам деревенских в заводе — всколыхнули всю округу: «Как бы нам с другими заводчиками окрестными краями разойтись, ведь от них массово скоро к нам побегут, и дай бог, если без эксцессов обойдется, в виде бунтов». Серёга хищно улыбнулся: «Обязательно будут, и массовая миграция к нам, и недовольство на остальных заводах. Хозяева не потянут финансово ни такую оплату, не условия труда. Мы то не тянем, если честно, всё за счет дотаций. Но уже осенью, благодаря только стали — прибыль пойдет. А там и другие проекты стрельнут. Так что нам это на руку, под себя подгребём недовольных».
Сам завод доживал последние дни, перед неизбежной реорганизацией — в существующем виде его рентабельность признали нецелесообразной. Чугун и железо, выплавленные за зиму — складировались до осени, для выделки в сталь, а в город тек неспешный поток подвод из Сатки, с огнеупорами для футеровки. Медленно, но неуклонно, а большая часть мастеровых была отправлена помогать на стройке века в Троице-Саткинском заводе, перенимать опыт возведения печей и плавки стали. Но и оставшемуся персоналу работы хватало — помимо демонтажа старых производств ставилось несколько лесопилок, цементный и кирпичный цеха.
После получения и изучения всех детальных отчетов из Миасса и Златоуста — приняли решение не тянуть с развертыванием на базе архаичных заводов технологичных производств. Заручились поддержкой Губина, тот, впечатлившись требуемой суммой — закряхтел, но поддержал. Но не просто так, попросил содействия с реорганизацией своих заводов здесь, на Урале, и мануфактур в центральной части России.
ГЭС Пороги тоже не оставили без внимания, уже с этой весны решено было возводить плотину, здесь как нельзя кстати пригодились студенты горного училища. Которые кое что смыслили в возведение гидротехнических сооружений, их и отправили на место для замеров и последующего составления проекта. К осени планировали поставить плотину и возвести корпуса гидроэлектростанции, плавильного цеха и химической лаборатории. А к следующей весне производственники обещали изготовить турбины для выработки электричества. Ну а с началом производства ферросплавов снимались многие проблемы.
Над горно-заводской зоной Южного Урала нависла тень неизбежной индустриализации, и уже не только в планах — производство магнезита ширилось и к осени, по предварительным прикидкам, хватало на все заводы, находящиеся в частичной собственности деревенских. Если бы не трудности с перевозкой кирпичей, обусловленные низким качеством дорог и невысокой мощностью гужевого транспорта — переделка тех же металлургических заводов могла произойти быстрее.
Расул по этому поводу проявлял пессимизм и никак не желал порадовать жаждущих прогресса строительством паровозов и железных дорог:
— Какие паровозы и рельсы, окститесь! Мы и так замахнулись не хило, с этими бы проектами совладать! Хотя вот канатную дорогу с бакальских рудников стоит начать строить, всё легче. А с паровозами и рельсами начнем, потихоньку и в рамках заводов, нам сейчас сталь нужна, станкостроение, приборы и энергетика, те же паровые машины и ДВС газовые, для производства.
Дальше он начинал сыпать техническими терминами, перемежая их матом и от него отставали. Поначалу ведь и такого не могли себе представить, что сейчас разворачивалось и планировалось. Спасибо почти трем тысячам солдат отставных, опытным каменщикам и особенно — молодым специалистам горного училища и химикам в Известковом. Привезенные из столицы — учились на ходу, принимали самое деятельное участие и вообще — служили незаменимым подспорьем в грядущем строительстве и производстве.
Серёга в эти вопросы старался вникать постольку поскольку, больше волновало, когда начнут производить качественный огнестрел и желательно — сразу пулемёты. Его в первую очередь беспокоили вопросы безопасности и утечки информации, с каждым днем становящиеся неизбежными — слишком много народа оказалось вовлечено. Опускать руки не собирался — работа в этом направление велась неустанно, в координации с армейским руководством. И частично с местными органами власти, которые на взгляд пришельца из будущего — работали пусть и бессистемно, но эффективно. Не оглядываясь на права человека, уголовно-процессуальный кодекс и прочую толерантность. «Надо в Челябу съездить», — подумывал участковый: «с заседателем нижней расправы пообщаться, что там Карасакал с сектантами поют, что-то от чиновника ни слуху, не духу».
С такими мыслями выехали ранним утром из Златоуста в сторону Миасса и вот уже тогда Серёгу стали посещать сомнения — тем ли делом они решили заняться. Сверка с картами, доставшимися в наследство от бывшего хозяина пилорамы вместе с металлоискателем и карабином — ещё больше укрепила его в подозрениях. «Тут вся долина реки Миасс с притоками в золоте, а нам надо найти этот Ленинский, где самородки. Вот бы этот сразу найти, на тридцать шесть кило!» — Тут Серёга приуныл, по карте то всё было легко и понятно, но карта была двадцать первого века, с трассой М5 и населенными пунктами, которых пока даже не было в проекте. Поделился тревогой с Егором, который легкомысленно отмахнулся:
— Ты чо, братан⁈ Карта есть, компас тоже, металлодетектор зарядим и по карте к залежам! Вас чего, ориентированию на местности не учили? Так я с тобой, найдем, не гони! Тут и искать нечего, всё на карте отмечено, подходи и нагребай!
Серёга вновь поглядел на карту: «Действительно, чего это я, отыщем! Когда такая мотивация и самородки на кону, носом землю рыть будем, но доберемся до россыпей!» А после обеда добрались до Миасса, где их радостно встретил Андрюха и остатки сомнений покинули участкового: «Маню когда искали, две недели по окрестностям шатались и не заблудились! Правда, Егор ориентировался хорошо да башкирам всё знакомо было, зато сейчас карта на руках. Только что масштаб смущает, вернее не указан и чойто тут всё рядом, вон и до Зюраткуля всего два спичечных коробка. Ладно, чтоб мы да в родном краю заблудились…»
Андрей так обрадовался их появлению, что не слушая никаких отговорок — сразу потащил на Тургояк: «Сами всё увидите!» — Напустил он тумана и добавил: «Миасс сейчас как деревня, только что медный заводик есть и тот на ладан дышит. Расул говорит, что пусть дорабатывает ресурс, всё одно близлежащие рудники небогатые. Ненадолго хватит, смысла нет на меди заморачиваться» «А вот медь то нужна!» — Въедливо заметил Егор: «И Карабаша ещё нет, как поселка даже…» Серёга не дал им подискутировать о развитии медного производства, выдав заключение завгара: «Пока и двух-трёх тысяч пудов хватит в год для собственных нужд, а в будущем — и до Карабаша руки дойдут, там и медь, и серная кислота…» «И вся таблица Менделеева!» — Съязвил Егор, помня о статусе города, как самого загрязненного на планете. По крайней мере так форсилось в интернете, но после того, как ему несколько раз довелось проезжать Карабаш зимой и увидеть самому воистину лунные пейзажи и темно-рыжий снег — сомнений в этом не оставалось.
— Фига ты тут Кижи строишь! — удивленно присвистнул Егор, разглядев на самой кромке золотого пляжа образцы деревянного зодчества.
— А то! Я и живу здесь! — Похвастался Андрюха. — Это ещё фигня, самое главное дальше в лес, там и для медиков всё, и несколько корпусов санаторных начали строить. А это так, для рекламы, ну и красиво! Это тебе не новодел, топорами мастера рубят!
Несмотря на все уверения гостей, что они не пьют (максимум пару стопок, за компанию) — задержаться пришлось на несколько дней, а точнее — на две ночи.
— Вы чо⁉ — оскорбился Андрюха-крокодил вечером за накрытым столом. — Я тут на всеобщее благо пашу не разгибаясь, а вы приехали и с утра умотать собрались?