Глава 11От печали до радости — рукою подать!
Глава 11. От печали до радости — рукою подать!
Южный Урал, июнь 1797 г.
На уши Егор поднял всех, до кого дотянулся — от Манюни, до обеих врачих, так и обитавших при медучреждении. Смысла городить огород и переселяться, в связи с грядущим переездом лекарей под Миасс — не было. Искать за полночь телегу не стали, чего там четыре с небольшим пуда Ксюхи — и на руках донести можно. Два дежурных казака при больнице со школой и разбуженные Айрат с Саней-экскаваторщиком согласились сразу, можно сказать — сами и предложили, после полунамека Марии Сергеевны. Егор по привычке отмазался:
— Я ведь накатил и немало, да и нельзя близким родственникам переносить!
— Это на похоронах близким нельзя гроб нести и могилу копать, дебил! — Маня несмотря ни на что, головы не теряла.
Все в мыле — добежали до дома и тут возникла проблема. Ксюха ни в какую не соглашалась на госпитализацию и уж тем более отказывалась рожать:
— Вы чо⁈ Мне ещё две, а то и три недели дохаживать! Никуда вы меня не понесёте, руки убрал!!!
После недолгих расспросов возникшее недоразумение Ксюха развеяла — это были не схватки, просто книгу очень смешную читала. А прихода мужа и не слышала, настолько сюжет захватил. Недобро зыркая на Егора — мужики отправились досыпать, а Маню Ксюха попросила остаться.
— Мань, а Мань, — Лукаво начала Ксюша, то и дело прыская смешком. — А ведь Егор у нас писатель, это я его опус читала, не оторваться!
— Тоже мне новость, — Маня всё ещё негодовала от ложной тревоги. — Я сколько его знаю, вечно что-то строчит в комментах и при этом гнусно хихикает. То с хохлами срётся, то ещё с какими-нибудь дегенератами. Потребность у него такая значит, не может молчать, пусть пишет…
— Так он про нас пишет! — Не унималась Ксения. — Ты почитай, что он про тебя сочинил! Прямо терминатор в юбке без страха и упрека!
Девчонки поделили листки с убористым текстом на две неравные части — Ксюха принялась дочитывать концовку, а Маня — с начала. Егор, бросив: «Вот вам делать нечего, по ночам читать, как дети маленькие, ей богу!» — ушел на двор курить. Из дома доносились взрывы смеха, перемежаемые возмущенным звонким голосом Мани. «Ну их в лес, критиков этих, не поспишь с ними!» — Егор постоял ещё немного во дворе, полюбовался звездами и отправился спать в предбанник.
Едва уснул — скрипнула дверь и в лицо ударило сноп света диодного фонарика.
— Вот так значит! — Возмущенно заявила Маня. — Мало того, что свистишь и действительность лакируешь, так ещё и любимую племянницу черти кем изобразил! Смотри, обратишься по медицинским показаниям, я тебе точно что-нибудь вырежу! Хотя батя и ветеринар как живые получились, пейсатель!
Маня ушла и её «бу-бу-бу» постепенно стихло, а Ксюша примирительно предложила:
— Пошли в дом, пейсатель. Ты догадался тоже, про современников писать! Неблагодарное это дело и у каждого своя версия событий!
— Я художник, я так вижу! — Пробурчал Егор, выходя из предбанника. — И вообще, не для вас писал, а для потомков! Дочки подрастут и прочитают, какой папка был, как с мамкой познакомился и сюда попали!
— Знаешь, я искренне надеюсь, что наши дети лично убедятся, какое ты ебанько, а не в твоей книге прочитают! Пошли спать, горюшко ты моё!
Разговоры за закрытыми дверями.
Император с Александром Семёновичем Макаровым устроились на веранде, превращенной в рабочий кабинет. Заметив бросаемые Макаровым искоса взгляды на ноутбук на столе, Павел Петрович усмехнулся:
— Что, Семёныч, не терпится начать знакомство с техникой предков?
— А вы не замечали за собой, Ваше Величество нечто такого, что вроде поглупели слегка, али настроение шалит? Вспышки раздражительности, али наоборот, веселье беспричинное и безудержное?
— Ты что несешь то, Александр Семёнович⁈ — Вспылил самодержец, только что лучившийся радостью от приезда руководителя тайной экспедиции при сенате. — Наветы чужие слушаешь, или домыслы верные?
— Пока только подозрения, Павел Петрович! Может и не при чем сии приборы, телефоном то не пользуетесь?
— Нет, мелок больно и непривычно управляться. — Император подошел к сейфу, лязгнула открывшаяся дверка и перед взором Макарова предстал китайский прибор, в потертом чехле и с зарядником. — Пользуйся и осваивай! Там читалка есть и карта памяти на аж сто двадцать восемь гигабайт! В этакой крохотуле столько книг умещается, что не вообразить! Выкладывай, что за подозрения, не темни!
— Наслышан ужо. — Александр Семёнович бережно принял телефон и пока отложил в сторонку. — Потомки то наши ведь не блещут умом и сообразительностью, Ваше Величество! — Заметив нахмурившегося самодержца, Макаров торопливо продолжил. — Не извольте гневаться, то не только сказки моих людей, сами потомки это признают!
— Когда это ты с ними пообщаться успел, — проворчал Павел Петрович, сменив гнев на милость. — токмо добрался…
— Служба такая! Вчера с Расулом весь вечер проговорил, опосля того, как возле парохода потолкался и понял, что моряки не пропустят. Да с Егором мои беседовали, тот сам досадует, что образование их не отличается фундаментальностью и крепко усвоенными знаниями. Привыкли во всем полагаться на помощь этих… — Макаров кивнул вначале на ноутбук, затем скосил взгляд на телефон.
— Пустое это, — отмахнулся император. — тоже о сем беседовали. Без интернета это всего лишь инструмент, с ограниченной памятью. Зело сокрушаются потомки по отсутствию хотя бы телефонного коннекта и серверов. Да и я, наслушавшись о его возможностях. Вот в этой книжке раскладной можно не один день рыться, искать потребное. В столицу поеду, заберу с собой этого компьютерного смотрителя нашкодившего, окрестим его из Никиты в Яндекса, будет при ноутбуке обретаться. Пользу приносить, нужное выискивать!
Руководитель тайной экспедиции только хмыкнул, уже осведомленный о проказах наследника и перевел разговор опять на Егора. Благодаря дельному совету и помощи которого уже выявили среди допущенных к компьютерной технике то ли предателей, то ли излишне хитромудрых. Работали вельможи, сами того не ведая — под неусыпным приглядом простеньких подсматривающих устройств. Где вебку в угли притулили, как в компьютерном классе в селе, где непосредственно камера ноутбука отслеживала рабочий процесс, в заводах и у научников.
По вечерам особисты, наученные Егором — смотрели запись, снятую днем, на ускоренной перемотке. На особо интересных моментах останавливаясь подробно. И несмотря на подписку о неразглашении и четкую инструкцию с правилами работы на компьютере и копировании информации с монитора посредством гусиного пера на бумагу — были выявлены серьёзные нарушения. Несанкционированое снятие копий и их дальнейшее похищение, путем сокрытия на теле, под одеждой. За уличенными установили более тщательное наблюдение, развернули комплекс оперативно-розыскных мероприятий.
На карандаше стояло семь человек из родовитых, живших в деревне и постоянно работающих с оргтехникой. Три человека в лабораториях Егора, из молодых да ранних, да четыре хитрована в заводе. Осторожное наблюдение показало, что в тайное хищение информации были вовлечены как слуги, так и другие персоналии. Требовалась санкция Павла Петровича, на логическое завершения этой операции.
А именно — брать всех и разом, и спрашивать с пристрастием, какие мотивы ими двигали. Корысть ли, любопытство, али прямой умысел на измену. Мужи все взрослые, о последствиях были предупреждены, в тетради по технике безопасности и правилах работы подпись ставили, пора призвать к ответу. Детской любознательностью или желанием поозорничать отговориться не выйдет.
— Бери! — Нисколько не раздумывал император. — Где спрашивать то будешь, чай дело не быстрое? Не поверишь, какие у нас потомки простодырые, ни острога в селе, ни холодной! Смешно сказать, наследника провинившегося в погребе у попа и пивовара держали!
— В бывший скит единоверческий свезем, — Служба обязывала и Александр Семёнович обдумывал всё на несколько шагов вперед. — Там и поруб есть, и солдаты сейчас в жителях, лишних в окрестностях нет! Да и река рядом, концы в воду недолго спрятать! — Схохмил напоследок Макаров.
— Ты это брось! — Воспротивился император. — Будет суд, и уже по приговору суда наказание понесут. Да и грех разбрасываться столь ценным ресурсом.
— Неужто опять ссылка, али просто порицание? — Разочарованно скривился Макаров, уже убедившийся в неэффективности полумер.
— Да нет, какая ссылка за государственную измену! Врачам учиться надо и студентам руку набивать, так что врагам народа путь один, в биологические отходы класса «Б»! После приговора суда…
Павел Петрович сменил тему, затребовав доклад, чем дышит столица, крупные города и страна. Не только сказки с мест от службы тайной экспедиции, но и личное мнение Александра Семёновича, чай не дремал всю дорогу, пока из Санкт-Петербурга добирался. С некоей гордостью Макаров отчитался, что всё более менее идет по плану — народ запутался настолько, что пребывает в тихом смятение. Кое-где оживляемом то локальными крестьянскими волнениями, где недовольством дворян. Газеты и журналы вносили весомый вклад в неразбериху в умах общества, умело перебивая повестку и отвлекая внимания от действительно важного.
— Оно и правда, Ваше Величество, к рождеству дозреют и на любой порядок согласятся, лишь бы были четко понятны правила и законы. А то только начнут возмущаться трехдневной барщиной, так на следующий день статьи о раскрепощении крестьян у нерадивых помещиках. Не успеют это переварить, им о равноправии женском. Ну и про соседей без прикрас стали писать, до того доходит, что за иноземную речь и в морду сунуть могут. Вам ещё послы иностранных держав не жаловались на очернение их стран, ноты протеста не присылали?
— Я в отпуске, никого не принимаю. — Осклабился самодержец. — Крупными беспорядками не полыхнет ситуация?