Конечно же, Егор Мане не поверил, любой нормальный человек знает, что наркоз во врачебной практике — первое дело, и без него никуда. Другой коленкор, что из опасения для здоровья детей применить опасаются. Хотя скорей всего — просто жмут! С такими мыслями будущий отец вернулся к себе в Известковое и постарался отвлечься в работе и общественной деятельности. Что частично получалось, но по вечерам накатывало обострение. Тогда Егор запирался у себя, и включив один из любимых сохраненных ютубовских клипов — негромко подпевал, изредка посматривая на экран:
'Виш, ю вир хиар,
Ми о май, кантримен,
Виш, ю ви хиар,
Виш, ю ви хиар,
Донт ю ноу стов ис геттинг колдер,
Энд ай мисс ю лайк хелл,
Энд айм филлинг блю…'
Солистка из реднекс хоть и не походила ничуть на Ксюху внешне, но было в них что-то общее, скорей всего — блондинность и субтильность. И так он на репите мог эту песню до часа сидеть слушать, потом обычно приходил Федус, поначалу робко скребся в дверь, потом стучал настойчивей и поневоле приходилось вставать и открывать. Первый раз зампобор вообще пришел на звуки «пения», как потом признался: «Грешным делом подумал, что ты щенка истязаешь, с особым цинизмом и до смерти…» Обычно разговор с Федусом действовал на Егора благотворно, особенно в комплексе с парой стопок из фляжки, принесенной товарищем. Как бы то ни было, после Федуса Егор обычно притихал и более менее спокойно засыпал, с довольством, успокоением и пониманием: «Как же хорошо, что интернета нет! Иначе бы такого начитался, пары стопок не хватило, чтоб угомониться!»
В самом конце мая, увидев из окна лаборатории подскакавших к КПП верхами Маню с Ермоловым, в сопровождении пятерки казаков — сердце у Егора замерло, пропустило удар и забилось учащенно: «Началось!» — понял он и выбежал навстречу приехавшим.
— Рожает⁈ — Крикнул он, не дожидаясь, когда они подъедут.
— Собирайся, поехали! — Приказал Лёха, а Маня счастливо зачастила:
— Всё, родила уже! Мальчик, три пятьсот, погоняло ещё не придумали!
— Как мальчик⁈ — Внезапно севшим голосом пробормотал Егор и почувствовал, что земля уходит из-под ног. — Девочки же должны быть, две…
— Ты чо, Егор, дурак? — С сомнением поинтересовалась Маня, с жалостью поглядывая на него свысока из седла. — Мама у меня родила, братана! А Ксюха твоя заполошная только в конце июня должна, если ты ее не доведешь до преждевременных родов, конечно…
— Егор, давай собирайся, поехали, не стой столбом! — Повторил Ермолов.
На вопрос, а что собственно говоря случилось — Ермолов дернул плечом и прикрикнул, чтоб не копошился. Не для лишних ушей, в дороги подробности. Егор всё понял правильно и заметался, что собирать то, надолго и куда? Маня пояснила, что так езжай, вечером вернешься. А тут с КПП подвели уже оседланную лошадь, Егор, до крайней степени заинтригованный — забрался в седло и тронулся вслед за родственниками.
Выехав за пределы Известкового, Егор засыпал Маню с Лехой вопросами — не каждый день с рабочего места выдергивают, причина должна быть веской. Ермолов кивнул на Маню, та сделала таинственный вид и посоветовала подождать до села, там врачи всё объяснят. Тут же, заметив мелькнувшую в глазах дядьки панику — смилостивилась:
— Да нормально всё с женой твоей! Она вообще не причем! Ладно, слушай…
Весь сыр-бор, вплоть до объявления в деревне чрезвычайной ситуации, связанной с угрозой биологического заражения — разгорелся из-за клещей. Врачи, во время поездки по округу, с вакцинацией и осмотром — обратили внимание на одну странность. А именно — на равнодушие крестьян и не только к клещам. Как к тем же комарам относились, впился — выдернули и выбросили, пошли дальше.
— Я тебе говорю Маня, они отмороженные и темные! — Подтвердил Егор. — Мы когда в Миасс за… ммм… по делам ездили, тоже заметил! Антип, лесник тамошний, всё потешался надо мной, что от этих паразитов берегусь! Я его по человечески попробовал предостеречь, рассказывал об опасности, тот от меня как от мухи отмахивался! Одно слово, дремучая необразованность! А потом как стебанет энцефалитом, так карой божьей сочтут! Или Лаймом с боррелиозом!
— А то и родильную горячку подцепят, да⁈ — С участием подключилась к сетованиям дядьки племянница.
— Вот именно! — Тут Егор сообразил, с укором посмотрел Маню.- Вот чо ржешь, ты то должна понимать! Клещу даже кусать не надо, прополз по коже и все, через месяц аплодируешь ластами!
— А вот нифига, мы проверили, нет у местных клещей ничего такого. Причем выборка большая, под несколько тысяч особей. А вот у нас из семидесяти тварей четыре зараженных оказалось. Чуешь, чем пахнет? Олег Сергеевич говорит, что у вас с ним своя версия распространения энцефалита есть. Надо докладывать вышестоящему начальству и принимать меры!
— Да какая ещё может быть версия, ты же сама только что подтвердила! Нет сейчас заразных, а появятся в середине двадцатого века, примерно в тридцать пятом году семьсот первый отряд узкоглазых японских военных микробиологов начнет действовать, тогда же поползла зараза с клещами по стране!
— Ну-ну, — скептически посмотрела на него Маня. — А вот Анатолий Сергеевич считает, что это естественная мутация, просто по естественным причинам вирус мутировал и вырвался из ареала распространения. Среднегодовая температура увеличилась или ультрафиолета после вспышки на солнце больше стало, вот тебе и изменения. Как та же чума в Средних веках в Европе, со всеми болезнями так, прикинь? Сейчас мы являемся источником заражения, весь перенесшийся биоценоз, от клещей до зараженных ими грызунов. И копытных. Во первых, с этим делать что-то надо…
— Жечь нахуй! — Перебил её Егор, Маня посмотрела на него с недовольством и продолжила.
— Во вторых, поставить в известность императора. Скрывать такое сродни преступлению. А учитывая импульсивность Павла Петровича, трудно предсказать его реакцию на версию о японских биолабораториях…
— Тебе чо, япошек жалко⁈ — Удивился Егор. — Мне вот айнов больше жаль, а этих пожирателей риса ничуть!
— Ну не то чтобы жалко, — уклончиво начала Маня. — просто аниме там, манга, нормально же всё было…
— Да ты не расстраивайся, Мань! — Успокоил племяшку Егор. — Японцы всё это как раз после опиздюливания от пиндосов создавать начали. Так что и в этом времени превентивное приведение в чувство на пользу пойдет, глядишь, на двести лет раньше аниме и манга появится! А вот с обеззараживанием территории мы хапнем горя… — Принялся мысленно подсчитывать, что-то в памяти ещё оставалось, не зря осенью прикидывал площадь полей, пригодилось. И цифры не радовали, Егор мрачнел на глазах…
— Не кручинься! — Подмигнул ему Лёха. — Что бы вы без армии делали⁈ Всё сожжем, что не догорит, вытопчем!
Глава 3Несколько дней из жизни Павла Петровича
Глава 3. Несколько дней из жизни Павла Петровича.
Южный Урал, май 1797 г.
Стояли последние майские деньки, давно облетел цвет с черёмухи, неделю назад, двадцать третьего мая с помпой и шумом в селе отметили день Левона Конопляника. Император лично, своими руками посадил в землю несколько семян сортовой конопли и пару саженцев огурцов. Посевная была в самом разгаре, но несмотря на это — вечером устроили празднество. Как сказал Председатель: «Народ, он конечно не лошадь, пахать может до талого. Но разрядка и отдых нужен!» Понаехавшие, включая августейшее семейство, с жадным интересом вначале наблюдали за разворачивающейся гулянкой, а затем и сами присоединились.
Павел Петрович с умилением смотрел на выступление детской самодеятельности (спасибо Ксении Борисовне, у той после педагогического колледжа столько материалов осталось — на всех детей хватит, лет на двести, занять и развлечь), где не последнюю скрипку играли две его дочери, принимавшие участие и в театрализованной постановке, и исполнявших песни. Мари и Катерина, вырвавшись из столицы — здесь совсем преобразились. Загорели и совсем не походили на тех чопорных и чинных великих княжон, которых из них старались воспитать бонны — и буквально лучились счастьем. А Мария — ещё и неуемной энергией, бьющей через край. Дети не только обучались в школе, пусть и по особой программе, учитывая их отставание от основной группы школьников — но учеба им нравилась, и особенно — общение со сверстниками.
А помимо учёбы — были и практические занятия, обе княжны безоговорочно сделали свой выбор в пользу медицины и биологии. Хотя если бы Маня повела их в гараж, крутить гайки и обтирать ветошью только что выточенные на токарном станке детали — с не меньшим восторгом отправились на производство. Даже Мария Федоровна, в редкие минуты общения императора с семьёй, поджав губы — признала успехи этой новой бонны из будущего, умудрившейся найти общий язык с детьми:
— Домой когда отправимся, следует эту Марию Сергеевну с собой забрать, может и звание фрейлины стоит дать. Всё одно её муж предполагаемый не мыслит себя без военной стези, вот пусть жена при дворе обретается. И при деле!
Тогда император ничего на это не сказал, не стал портить обед совместный, но в памяти сделал зарубку — привести в чувство супругу, ну и спесь с неё немного сбить. Талдычишь ей о том, что у потомков нет таких порядков и пиетета перед венценосными особами и дворянством, и что им тоже пора с небес на землю спуститься, пока не сковырнули и до подвалов купеческого дома в грядущем не дошло — а толку чуть.
В самом начале, только прибыло семейство из Троице-Саткинского завода, ещё не успев толком обжиться и разместиться — Павел Петрович погнал всех домочадцев к врачам. И не пожалел, Мария Федоровна, обретя очки — разительно переменилась, и в лучшую сторону. У детей эскулапы никаких патологий и тем более психических отклонений не выявили, лишь посоветовали Марию больше занимать в течении дня, как физической активностью, так и умственной. «Это нормально!» — Успокоил родителей Анатолий Александрович. — «Ваша Маша гиперактивная, вот и не стоит её ограничивать, пусть сама себя уматывает днём. Крепче спать будет!» Катеньке, в связи с её склонность к полноте — хирург порекомендовал то же самое, разве что в меньших пропорциях.