Гуси, ходя по берегам, в них обваливаются и не могут выбиться, ибо ямы сделаны так узки, что у гусей крылья вверх стоят. Ловят же их и перевесами, о которых ниже объявлено.
Уток на Камчатке равные роды, а именно селезни, острохвосты, чернети, плутоносы, связи, крохали, лутки, гоголи, чирки, турпаны и каменные утки[329], из которых селезни, чирки, крохали и гоголи по ключам зимуют, а прочие, также как и гуси, весною прилетают, а осенью прочь отлетают.
Савки, или морские острохвосты[330], принадлежат к роду птиц, которые у писателей называются Anas caudacuta f. Hauelda Islandica. Водятся по морским заливам при устьях больших рек. Кричат весьма диковинным голосом, состоящим из шести тонов, которые господином Стеллером на ноты положены:
Они плавают всегда стадами и криком своим составляют приятное пение. Лабиринт, или нижняя часть горла, у сей птицы, как пишет господин Стеллер, точно как у сиповки, в нем есть три скважины, которые внутри покрыты тоненькою перепонкою, что различию голосов причиною.
Камчадалы называют сих уток аангич по крику их; тем же именем зовут они и дьячков, для того что они, как утки, поют разными голосами и на разные голоса могут колоколами названивать, а притом ввечеру и поутру, в чем они, по их рассуждению, весьма сходствуют с аангичом.
Турпан у писателей находится под именем черной утки[331]. На Камчатке их не столь много, как около Охотска, где им около равноденствия бывают особливые промыслы. Тунгусы или ламутки, собравшись человек до 50 и больше, выезжают в лодочках на море и, охватя вкруг стадо их, загоняют в устье реки Охоты во время прилива.
Когда вода пойдет на убыль и губа обсыхать начнет, то как тунгусы, так и охотские обыватели нападают на турпанов с палками и набивают их столь много, что каждому человеку по 20, по 30 и больше достается.
Каменные[332] утки в других местах поныне не примечены. Летом живут по рекам на заводях. Селезни в сем роде весьма пригожи. Голова у них черная, как бархат, около носа два пятна белые, от которых по белой полоске далее глаз продолжаются, а кончатся глинистыми полосками ж на самом затылке.
Около ушей по белому пятнышку, величиною с серебряную копейку. Нос у них, так же как у других уток, широк и плосок, цветом синеватый. Шея снизу черно-сизая. На зобу ожерелье белое с черною каймою, которое на зобу узко, а к спине по обеим сторонам шире. Впрочем, как брюхо, так и спина напереди синеваты, а к хвосту черноваты. На обоих крыльях по широкой белой полоске, с черными каймами, поперек лежат.
Бока под крыльями глинистые. Правильные перья черноватые, выключая шесть, начиная от 15-го, которые черны и лоснут, как бархат, да два последних, которые белы, с черною по концам каймою. Другой ряд правильного пера почти весь черноватый, а третий сизый, в том числе, однако, есть два пера, у которых на конце белые пятна.
Хвост черный, острый. Ноги бледные. Весом около двух фунтов. Утка сего рода не столь красива. Перо по ней черноватое, а каждое перышко близ конца желтоватого цвета, с белыми узенькими каемками. Голова черна, на висках распестрена белыми крапинами. Весом меньше полутора фунта.
Осенью живут по рекам токмо одни утки, а селезней не видно. Они весьма глупы, и ловить их по удобным местам весьма нетрудно; ибо они, завидев человека, прочь не летят, но токмо ныряют. А понеже реки весьма мелки и светлы, то можно видеть, как они под водою плавают, и колоть шестами. Таким образом самому мне промышлять случилось, когда шел я в батах по реке Быстрой, следуя в Верхний Камчатский острог из Большерецка. Господин Стеллер видал сих уток по островам и в Америке.
Уток наибольше ловят перевесами, то есть сетями, с большим искусством и трудом, нежели других птиц. Где между озерами есть леса, а расстояние не весьма велико, там жители с озера на озеро или с озера на реку прорубают лес в прямую линию, которым местом птицы во все лето обыкновенно перелетают.
Осенью, когда окончится рыбный промысел, связывают камчадалы по несколько сетей вместе, привязывают концами к высоким шестам и вечером поднимают их кверху столь высоко, как утки обыкновенно перелетают близкое расстояние. В сети вдернуты тетивы, которыми их можно и стягивать, и растягивать. За тетивы держат несколько камчадалов, которые стягивают вместе, когда на сети налетят утки.
Иногда случается, что налетают они в таком множестве и с таким стремлением, что сети насквозь пробивают. Таким же образом перетягивают сети чрез узкие реки и ловят каменных и других уток, а особливо по реке Быстрой. Однако сей способ ловить птиц не токмо на Камчатке, но и по всей почти Сибири употребителен.
К сей же статье птиц принадлежат и гагары, которых четыре рода[333] примечено, в том числе три больших и один малый. Из больших гагар один род с хвостом, другой имеет на шее повыше зоба глинистое пятно, третий находится у автора Вормия под именем северной гагары, или лумме, а четвертый у Марсилия под именем малой гагары[334].
Камчадалы по летанию их с криком предсказывают перемену погоды, ибо, по мнению их, должно быть ветру с той стороны, в которую летят гагары, однако предсказание их не всегда сбывается, но часто и противное тому бывает.
Примечено на Камчатке около реки Козыревской и стерхово[335] гнездо, как пишет господин Стеллер, однако их никому там видеть не случилось.
Из малых водяных птиц довольно там травников[336], разных родов куликов, зуйков[337] и сорок татарских[338], из которых малые роды ловят силками при море. Пигалиц и турухтанов[339] нигде по Камчатке не усмотрено.
В сей статье главные птицы орлы[340], которых на Камчатке примечено четыре рода. 1) Черный, у которого голова, хвост и ноги белые. На Камчатке их редко видают, напротив того. весьма много по островам, лежащим между Камчаткой и Америкой, как видно из описания господина Стеллера, который при том объявляет и сие: что они гнезда делают на высоких утесах из хвороста, которые на сажень в диаметре, а толщиною около полуаршина.
Несут по два яйца в начале июля. Молодые бывают белы, как снег. Смотря их на Беринговом острову, был господин Стеллер в превеликой опасности от старых; ибо хотя он детям и никакого вреда не сделал, однако орлы так нагло на него устремлялись, что едва мог от них палкой отбиться. Впрочем, они, гнездо оное оставя, делали новое на другом месте.
2) Белый, по-тунгусски ело называемый, которого нам в Нерчинске случилось видеть, не бел был, но сер, а белого орла почитает за ело господин Стеллер, объявляя притом, что водится он токмо около Хариузовой реки, которая в Пенжинское море устьем впадает. 3) Черно-бело-пестрый. 4) Темно-глинистый, у которого по конец крыльев и хвоста пестрины овальные; и сии два рода в великом множестве там находятся[341].
Орлов камчадалы едят и мясо их почитают за приятную пищу.
Из других хищных птиц много там скоп, белых кречетов, соколов, ястребов, копчиков, филинов, сов, луней[342], а больше всего воронов, ворон черных, сорок[343], которые от наших ни в чем не разнствуют, ронжей[344], дятлов пестрых и зеленых[345], которые поныне не описаны, для того что их ни убить, ни поймать нельзя, ибо они ни секунды не сидят на одном месте.
Сверх того, водятся там в немалом числе кукушки, водяные воробьи, тетеревы, польники, куропатки, дрозды, клесты, щуры, жаворонки, ласточки и чечетки, трясогузки белые[346], которых камчадалы ожидают весною с великою жадностию и начинают от времени их прибытия новый год вешний.
В заключение сей главы сообщим мы реестр произрастающим, зверям, рыбам и птицам, с именами камчатскими, корякскими и курильскими, чтоб читателю при случае без труда справиться можно было, как какая из объявленных вещей от тамошних народов называется.
Глава 11. О насекомых и гадах
Ежели бы на Камчатке великая мокрота, дожди и ветры не препятствовали размножению насекомых, то б летом от них нигде покою не было для того везде почти тундра, озера и болота.
Плевки[347] по всей Камчатке во все лето ведутся и причиняют запасу превеликий вред, особливо во время рыбного промысла, ибо они вывешенную для сушенья рыбу в кратком времени так объедают, что одна только кожа остается. И в тех местах столь их много, что земля ими сплошь бывает как усыпана.
В июне, июле и августе месяцах, когда ясные дни случаются, весьма беспокоят комары и мошки[348], однако оное не так чувствительно, для того что люди бывают в то время у моря для промысла рыбы, где их из-за холода и непрестанных ветров немного ведется.
Клопы на Большой реке и Аваче появились недавно и завезены туда в сундуках и в платье, а на самой Камчатке и поныне их не примечено.
Бабочек из-за мокрой погоды и ветров весьма там мало, выключая места около Верхнего Камчатского острога, где их для суши и лесов довольнее. Некогда сии насекомые в великом множестве налетели на судно