Призраки Спира затянули печальную песню на языке, который она так и не выучила, но он проникал в каждую косточку. Призраки говорили с ними о вечности. Прошли годы. Или не прошло и секунды. Предки делились с ними знаниями о Спире, которые всегда помнил их народ. Вливали в Рин столетия истории, культуры и религии.
Объясняли ей, что делать.
— Наш бог полон ярости, — сказала похожая на Рин женщина. — Он не допустит несправедливости. Он требует возмездия.
— Ты должна поехать на остров, — сказал старик с подвеской полумесяцем. — Пойти там в храм. Найти Пантеон. Призови Феникса и пробуди древний разлом, на котором стоит Спир. Феникс ответит тебе. Обязательно.
Смуглые лица мужчины и женщины снова расплылись. Призраки Спира запели в унисон, словно одним голосом.
Рин не понимала слов песни, но чувствовала ее смысл. Это была песня о мести. Кошмарная песня. Прекрасная песня.
Призраки благословили Рин, и по сравнению с этим экстаз героина показался касанием птичьего перышка.
Рин наделили колоссальной силой.
Она получила всю силу предков. Частичку каждого спирца, погибшего в тот ужасный день, каждого спирца, когда-либо жившего на нынешнем острове мертвецов.
Они были избранным Фениксом народом. Феникс полыхал яростью, и ярость наполнила Рин до краев.
Она потянулась к Алтану. Они были единым разумом и служили одной цели.
И проложили себе путь обратно в мир живых.
Их глаза открылись одновременно.
Над ними склонился помощник Широ, они снова лежали на столе в лаборатории. Струящийся из них огонь тут же охватил помощника Широ, загорелись его волосы и одежда, и он с воплем отпрянул, превратившись в факел.
Пламя растекалось во все стороны. Оно поглотило химикаты и с треском разлетевшееся стекло. Лизнуло спирт для стерилизации ран, пары тут же вспыхнули. Сосуд с засоленным человеком завибрировал от жара и взорвался, жуткое содержимое выплеснулось на пол. Пары бальзамирующего состава тоже воспламенились, ярко осветив комнату.
Помощник Широ выбежал в коридор, моля о спасении.
Рин дергалась и извивалась. Путы не вынесли такого жара и разорвались. Она упала со стола, поднялась и развернулась в ту самую секунду, когда вбежал Широ с заряженным арбалетом.
Он смещал прицел с Алтана на Рин и обратно.
Рин напряглась, но Широ не выстрелил — то ли по неопытности, то ли не захотел.
— Как прекрасно, — завороженно сказал он.
В его жадных глазах отражался огонь, и они казались алыми, как у спирца.
— Широ! — проревел Алтан.
Когда Алтан шагнул к нему, доктор не пошевелился. Наоборот, опустил арбалет и протянул к Алтану руки, как будто хочет обнять сына.
Алтан схватил мучителя за голову. И сжал ее. Из его рук полилось раскаленное добела пламя, окружив голову доктора ореолом. Пальцы Алтана оставили отпечатки на почерневших висках Широ, а потом прогорел и череп, и пальцы Алтана прошли насквозь. Широ выпучил глаза. Его руки судорожно дергались. Он выронил арбалет.
Алтан сжимал череп Широ ладонями. И голова с влажным шлепком раскололась.
Судороги прекратились.
Алтан отбросил тело и перешагнул через него. Он повернулся к Рин. Его алые глаза горели ярче, чем когда-либо прежде.
— Ну ладно, — сказал он. — А теперь бежим.
Рин подобрала арбалет и последовала за Алтаном наружу.
— Где выход?
— Понятия не имею, — ответил Алтан. — Ищи свет.
Они побежали со всех ног, поворачивая наугад. Исследовательский центр был огромным, гораздо больше, чем представляла Рин. На бегу Рин заметила, что коридор с их камерами был лишь одним из многих в лабиринте. Они миновали пустые казармы, множество операционных столов, склады, заставленные канистрами с газом.
По комплексу звенела тревога, предупреждая солдат.
Наконец они нашли выход — боковую дверь в пустом коридоре. Она была заперта, но Алтан отстранил Рин и выбил дверь. Рин выпрыгнула и помогла перебраться Алтану.
— Сюда!
Патруль Федерации заметил их и бросился наперерез.
Алтан выхватил из рук Рин арбалет и прицелился в солдат. Трое свалились, но остальные перешагнули через тела павших и побежали дальше.
Арбалет щелкнул вхолостую.
— Вот дерьмо, — выругался Алтан.
Патруль приближался.
Рин и Алан оголодали, ослабли и еще не вышли из наркотического дурмана. И все же дрались спина к спине. Они двигались, идеально дополняя друг друга. Даже синхроннее, чем у Рин получилось с Нэчжой, потому что тот мог предугадать ее движения, только наблюдая за ней. Алтан в этом не нуждался, он чуял, как она ударит, потому что они были едины. Две части целого. Спирцы.
Они разделались с отрядом из пяти человек, но тут же увидели эскадрон из двадцати солдат, приближающийся со стороны здания.
— Мы не сумеем перебить всех, — сказал Алтан.
Рин не была так уверена. Но они побежали дальше.
Она разодрала ступню о камни мощеной дороги. Алтан схватил ее за руку и потянул вперед.
Камни сменились песком, а затем досками. Они находились в порту. Рядом с морем.
Всего-то и нужно было — добраться до воды и переплыть узкий пролив. Спир был так близко…
«Ты должна поехать на остров. Пойти там в храм».
Они добежали до края пирса. И остановились.
Ночь была залита огнями факелов.
Казалось, в доках собралась вся армия Федерации — мугенские солдаты за пирсом, мугенские корабли в воде. Сотни кораблей. Тысячи солдат против двоих. Не просто численное преимущество, а несокрушимая сила.
На Рин накатило отчаяние. Она не могла вдохнуть под его весом. Вот так все и закончится. Последняя схватка спирцев.
Алтан не выпустил ее руку. Из его глаз и с губ капала кровь.
— Смотри! — показал он. — Видишь звезду? Это созвездие Феникса.
Рин подняла голову.
— Она будет твоим поводырем, — сказал Алтан. — Спир на юго-восток отсюда. Плыть придется долго.
— О чем это ты? Мы поплывем вместе. Ты сам будешь моим поводырем.
Алтан крепко сжал ее пальцы, а потом отпустил руку.
— Нет, — сказал он. — Я завершу свое задание.
Сердце Рин сжалось от паники.
— Нет!
Она не могла сдержать горячие слезы, но Алтан не смотрел на нее. Он видел только собирающуюся армию.
— Теарца не спасла свой народ, — сказал он. — Я тоже не сумел. Но почти получилось.
— Алтан, прошу тебя…
— Тебе будет тяжело, — продолжил он. — Всю жизнь ты будешь нести груз последствий. Но ты смелая… Самая смелая из тех, кого я знаю.
— Не бросай меня, — взмолилась Рин.
Алтан наклонился и обнял ее лицо ладонями.
На одно удивительное мгновение Рин решила, что он ее поцелует.
Но он не поцеловал. Только прижался лбом ко лбу.
Она закрыла глаза, чувствуя прикосновение его кожи. Запечатлела это ощущение в памяти.
— Ты гораздо сильнее меня, — сказал Алтан.
И отстранился.
Рин яростно помотала головой:
— Нет, это не так, ты мне нужен…
— Кто-то ведь должен уничтожить этот комплекс, Рин.
Он отодвинулся от нее. И вытянув руки вперед, шагнул в сторону флота.
— Нет, — умоляла Рин. — Нет!
Алтан побежал.
Федерация выпустила град стрел.
И в тот же миг Алтан вспыхнул факелом.
Он призвал Феникса, и Феникс явился, охватил его, нежно обнял, вернул его себе.
Алтан превратился в силуэт на фоне света, в тень. Рин показалось, что он обернулся и посмотрел на нее. Показалось, что она видит его улыбку.
Она услышала птичий клекот.
Рин увидела в пламени Майриннен Теарцу. Она рыдала.
Огонь не дает, он только берет и берет.
Рин закричала. Пламя заглушило ее голос.
Из того места, где принес себя в жертву Алтан, поднялся огромный столб пламени.
Волны жара разошлись во все стороны, поглотив солдат Федерации как соломинки. Огонь ударил Рин в живот, и она погрузилась в чернильно-черную воду.
Глава 25
Она плыла много часов. Много дней. Вечность. Рин помнила только начало — удар тела о воду и мысль, что она умрет. Тело не слушалось, а кожу саднило, как будто ее сдирают заживо. Повернув голову, Рин видела горящий исследовательский центр. Прекрасный пожар, алые и золотистые щупальца поднимались в темное небо.
Поначалу Рин плыла так, как ее научили в академии — гребла, почти не вынимая рук из воды. Если ее заметят лучники Федерации, то застрелят, если они и сами еще живы… Потом ее охватила усталость, и Рин просто двигала руками и ногами, чтобы держаться на плаву, позабыв о технике. Гребки стали механическими и бесформенными, она довела их до автоматизма.
От пламени Алтана нагрелась даже вода. Рин как будто погрузилась в ванну или в мягкую перину. Она плыла с мыслью, что было бы приятно утонуть. На морском дне так спокойно. Нет боли. Не будет ни Феникса, ни войны, ничего не будет, лишь тишина… В этих теплых и темных глубинах она не почувствует потери…
Но в память врезался образ Алтана, идущего на смерть, и жег ее лоб сильнее, чем соленая вода открытые раны. Даже из могилы Алтан шептал Рин приказы… Она не знала, слышит ли его голос на самом деле или это галлюцинация. Алтан направлял ее.
Плыви дальше, следуй за крыльями Феникса, не останавливайся, не сдавайся, плыви…
Рин высматривала созвездие Феникса. Юго-восток. Нужно плыть на юго-восток.
Звезды превратились в факелы, факелы стали кострами, и Рин показалось, что она видит своего бога.
— Я тебя чувствую, — сказал Феникс, появившись перед ней. — Чувствую твою жертву, твою боль. Отдай ее мне… Ты так близко, так близко…
Рин протянула к богу дрожащую руку, но потом в голове что-то вспыхнуло — глубинный инстинкт самосохранения.
«Держись от него подальше, — закричала Женщина. — Не приближайся».
«Нет, — решила Рин. — Ты мне не помешаешь. Я иду».
Она бездумно дрейфовала по черной воде, раскинув руки и ноги, чтобы оставаться на поверхности. Рин то погружалась в реальность, то выныривала из нее. Ее душа взлетела. Рин потеряла ориентацию, потеряла цель. Она двигалась туда, куда ее притягивало словно магнитом, она не могла это контролировать.