Шумно закипевший чайник вернул нас к собственным делам.
– Ладно, сейчас поужинаем и обзвоним всех наших, узнаем, как они там. – Натка наметила план ближайших действий.
В полном соответствии с ним мы сели за стол и принялись за еду, но вынуждены были прерваться, потому что в дверь позвонили.
– Кто там? – спросила Натка, успевшая в прихожую первой.
– Откройте, полиция! – ответил ей приятный мужской голос.
– Я бы с радостью – люблю полицию! – подкупающе честно призналась сестрица. – Но мы тут на карантине.
– А вы зачем к нам? – спросила я, тоже приблизившись к двери. Я сочла себя вправе вмешаться в разговор, ведь Натка сказала «мы на карантине». Имело смысл как-то прояснить это множественное число.
– Ты дурочка, что ли? – шепотом рявкнула на меня сестра. – За информацией они к нам! Опрос свидетелей.
– Опрашиваем соседей, – подтвердил ее слова приятный голос за дверью.
– По поводу случившегося у Сосновских? – Натка не стала дожидаться, пока ее начнут опрашивать. – Я, я свидетель!
– Какой же ты свидетель, если ничего не видела? – шепотом возмутилась я.
– Я ничего не видела, но кое-что слышала! – ответила Натка громко и не мне, а невидимому собеседнику на лестничной площадке. – Сначала залаяла собака. Громко и яростно, взахлеб, это меня разбудило – я через стеночку спала…
Я пожала плечами и вернулась в кухню – заканчивать трапезу. Что еще делать, если я-то и не видела ничего, и не слышала…
Воистину двойная железная дверь не препятствие на пути человеческого общения. Натка вполне успешно дала показания и даже кое-что выяснила. Вернувшись в кухню, она поделилась со мной информацией:
– Этих твоих соседей ограбили. Они повелись на рекламу каких-то жуликов, заказали у них прививку на дом. Те приехали, вкололи старикам какую-то дрянь, бедняги отрубились, а мерзавцы пошли по шкафам и тумбочкам шарить. Забрали деньги, украшения и кое-что из антикварного фарфора – у бабушки была коллекция старинных английских и немецких статуэток. Максим сказал…
– Максим?
– Ну да, нашего опера так зовут.
– Он уже наш? Будешь коллекционировать симпатичных оперов?
– А ты будешь язвить или слушать дальше?
Я молча подняла руки – сдаюсь, мол, буду слушать.
– Так вот, Максим сказал, что твоим соседям еще повезло: на грабителей их собачка накинулась, шум подняла, они и смылись поскорее, не обнесли квартиру дочиста. А вот другие пострадавшие…
– Есть и другие?
– Ты можешь не встревать, а просто послушать?! – рассердилась Натка. – Естественно, есть и другие пострадавшие! В нашей стране полно доверчивых людей, особенно стариков. Эти бандиты на них, можно сказать, специализируются, в рекламе так и пишут – настоятельно рекомендовано людям в возрасте 60+!
– Они себя рекламируют?! – удивилась я.
– Прикинь, какие наглые? Да! Бабуля, себе на беду, из почтового ящика флаер вынула. – Натка села за стол, хлебнула из кружки, поморщилась, потянулась за чайником и долила себе горячего.
И снова не успела закончить ужин – в дверь опять позвонили!
– Кто там?
Натка вновь умудрилась опередить меня на короткой дистанции забега по маршруту «кухня – прихожая».
– «Ваша аптека», доставка! – сообщил из-за двери женский голос.
Сестра оглянулась на меня. Я молча помотала головой, меланхолично пережевывая бутерброд, – мол, ничего не заказывала.
– А чем докажете, что вы из аптеки? – спросила Натка, не спеша открывать, и снова оглянулась на меня.
На этот раз я кивнула, мол, правильно действуешь. Ходят тут всякие, а потом у людей пропадают деньги и драгоценности. И собачки.
Песика было особенно жалко.
– А можно, я не буду доказывать? – немного помолчав, спросила девушка. – Заказ оплачен, я его под дверью оставлю и побегу дальше, у меня в этом микрорайоне еще три адреса.
– Оставляйте! – разрешила Натка и развернулась к двери ухом, прислушиваясь.
Она дождалась, когда шаги на лестнице затихнут, удаляясь, и приоткрыла дверь на цепочку.
Выглянув, она присела, затащила в дом фирменный пакет с логотипом аптечной сети, закрыла дверь и понесла добычу в кухню, мимоходом отпихнув меня с дороги, но не специально, просто у нее локоть слишком сильно оттопырился – прижатый к животу пакет оказался объемным.
– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас. – Сестрица водрузила на табуретку пакет и закопалась в него, демонстрируя типичное поведение ребенка, получившего сладкий новогодний подарок, разве что не стала сразу же набивать рот его содержимым. – Витаминчики! – Она потрясла коробочки с драже, как маракасы. – Минеральчики! А это жаропонижающее, а это горло полоскать, а это горячий напиток делать. И мед, сироп шиповника, эфирное масло лимона и эвкалипта… Лена, точно не ты заказала? Набор точь-в точь, как в домашней аптечке нашей бабушки… Хотя нет, при бабуле экспресс-тесты на ковид еще не в ходу были, а тут целая пачка… И электронный градусник, и даже пульсоксиметр! Не слабо нас вооружил кто-то добрый!
– Машка, – сказала я, глянув на свой мобильный, куда как раз упала эсэмэска от подруги. Я огласила ее: – «Не проспите доставку из аптеки, убогие!»
– Чего это убогие мы, даже не хворые, просто под подозрением. – Натка сразу открыла мед и ковырнула ложечкой плотную светло-коричневую массу. – Ум-м-м, вкусный! Каштановый!
Сестрица поискала глазами, на что бы намазать вкусный медок – она с детства любит такие нехитрые бутерброды, – и снова вынуждена была прерваться, потому что опять затрезвонил звонок в прихожей.
– Как сговорились! – Натка вроде выразила недовольство, но к двери усвистела со скоростью ветра, я едва успела подхватить ее ложку с медом. – Кто там?!
Я не стала вставать из-за стола: ноги сотрутся, если бегать туда-сюда, не успев даже толком подкрепиться. Взяв кусочек хлебушка, я намазала его медом, попробовала. И вправду – ум-м-м! Хороший мед, с горчинкой, как я люблю.
– Все ешь? – вернулась из очередного забега в прихожую Натка. – Ну, лопай, лопай, тут как раз кто-то позаботился, чтобы мы с тобой не голодали.
Она деловито, с уже привычной ловкостью разгрузила пакет с логотипом супермаркета, рассовав продукты по полочкам шкафов и холодильника. Я покосилась на мобильник, ожидая эсэмэс-объяснений, но получила их от сестры.
– Это от Кости, он по Интернету заказал и оплатил, тут квитанция. – Она помахала в воздухе бумажкой, как платочком, и ушла к себе, приплясывая, со словами: – Я должна позвонить ему, сказать спасибо…
Пока Натка любезничала с Таганцевым, я написала благодарственную эсэмэску Машке и позвонила дочери. Сашка взяла трубку не сразу, а когда ответила, на заднем плане слышны были девичьи голоса и музыка.
– Тусите? – догадалась я.
Не сомневалась, что так и будет.
– Ну так, лайтово, – уклончиво ответила дочь и перевела для темной старушки-матери: – Слегка. Девчонки тут со мной, Маруся и Катя. У нас все очень прилично, не волнуйся. Мы заказали пиццу…
– Да лишь бы не стриптизеров.
– Фу, что за отстой? Как будто нет криптоприложений для взрослых!
– Саша? – Про стриптизеров я неуклюже пошутила, но сейчас встревожилась.
– Да шучу, мам! Стану я свои честно заработанные эфирчики на криптопорно тратить! Скажи лучше, вы там как?
Я коротко отчиталась, доложив, что мы в порядке, чувствуем себя хорошо и ни в чем не испытываем недостатка. Всего у нас полно: лекарств, еды, внимания и даже событий. Про ограбление стариков-соседей, впрочем, рассказывать не стала.
– Нет, ты это видела?! – ворвалась ко мне Натка, почему-то очень сердитая.
А ведь, по идее, муси-пуси по телефону с любимым должны были ее умиротворить.
– Пока, спокойной ночи, завтра свяжемся, – попрощалась я с дочерью и переключилась на сестру. – О чем ты? Что я должна видеть?
– В том-то и дело, что не должна! – непонятно ответила Натка и плюхнулась рядом со мной на кровать. – А посмотри, что мне пришло!
Я было прищурилась на ее смартфон – однако, страшная вещь, неиссякающий источник беспокойства! – но сестра не дала мне прочитать сообщение, а сама изложила его содержание в таких непарламентских выражениях, какие в приличных телепрограммах «запикивают».
Из ее пересказа следовало, что Натка оказалась под колпаком, хоть и не у Бормана с Мюллером, но у таких же суровых и бестрепетных товарищей.
– Они пишут, что я нарушаю предписанный мне карантинный режим! Я, которая даже на лестничную площадку не высовывается! – лютовала сестрица. – Требуют, чтобы я вернулась по месту жительства и не покидала его!
– А откуда они знают, что ты не там? – Я не стала уточнять, кто конкретно эти «они».
Ясно, что кто-то уполномоченный.
– Лена! Соображай! – Натка постучала себя по лбу мобильным. – Сейчас телефон отследить – плевое дело. Я, правда, думала, что так только преступников отслеживают, а оказалось, и нормальных людей тоже. Хотя о чем это я, у нас теперь гражданские права на каждом шагу нарушаются, и никого это не волнует, ковид все списывает.
– Меня волнует, – возразила я. – Тебе там чем-нибудь грозят за то, что ты не у себя дома сидишь? Или просто фиксируют факт?
– Требуют, чтобы немедленно вернулась по адресу, и стращают штрафами. О!
Пискнула поступившая эсэмэска, Натка посмотрела на экран и ругнулась:
– Ну, вот, началось! Штраф три тысячи рублей!
– Не может быть. – Я взяла у нее смартфон, посмотрела сама и покрутила головой в недоумении. – Ты ведь даже не больная! Под подозрением, да, но факт не доказан…
– Мы, Лена, не в суде у тебя. – Натка забрала свой гаджет и побрела к себе, на ходу качая головой, как старая усталая лошадь. – Ох и за что мне это…
– Со штрафом мы разберемся, он выписан неправомочно! – пообещала я ей, чтобы успокоить.
Спать мы легли не в лучшем настроении, а ночью неприятное ощущение, будто мы сидим не просто на карантине, а в осаде, окруженные врагами всех сортов и мастей, оформилось в яркий сон.
Привиделось мне, будто мы с Наткой заперты в высокой каменной башне, опутанной, будто шея бусами, рядами оцепления. Там и медики в белых халатах, и чиновники, легко узнаваемые по костюмам и важным физиономиям, и всяческие продажники – те то и дело распахивают плащи на манер эксгибиционистов, предлагая купить у них то-се из-под полы, и жулики – у этих на мордах не маски, а черные чулки, как у киношных грабителей банков. Там же группа условно мирных граждан с вилами, факелами и самодельными плакатами «Ковидных – на костер!».