— Он самый.
— Штросель любит красивых молоденьких девочек, еще не развившихся. Он любит их мучить, поэтому они быстро умирают. Подыщи ему подходящую, Ибрагим, а лучше пару. Его люди приходят к торговцу людьми Мустафаилу. Ты должен его знать. Штросель предан королю, но его преданность можно перекупить. Надо только знать слабости.
— Сделаю. Будут еще приказания? — Ибрагим каждый раз изумлялся осведомленности хозяина, который ни разу на его памяти не выходил из дома и не показывался на свету. Их встречи проходили вот как сейчас, в полной темноте.
— Нет, ступай, Ибрагим, и хорошо сделай то, что я тебе поручил. — Теперь в голосе сидевшего послышалась скрытая угроза, и человек вздрогнул.
Он боялся того, кто, скрытый темнотой, сидел в кресле. Боялся больше смерти. Он вышел тихо, стараясь не нарушать тишины, а та липкими щупальцами осторожно прошлась до двери, метнулась вслед еле слышимым удаляющимся шагам и заполнила собой весь дом. Успокоенная, замерла.
Рынки наполнялись человеческим гомоном с раннего утра. Еще только первые лучи солнца начинали осторожно отгонять ночную тень, когда проворные торговцы всех мастей и разнообразным товаром спешили заполнять многочисленные ряды лавок, магазинчиков, трактиров и лотков. Затем появлялись коробейники с мелочевкой, продавцы печеной снеди и медового лакомства.
Здесь были собраны товары со всех известных концов Тангоры. Экзотические фрукты, сладости и лучшие вина юга. Специи и благовония востока. Шелка и слоновая кость из империи Шуань. Меха из северных земель варваров. Чего только не было на столичных рынках. Каких только редкостей и разнообразной роскоши не продавалось на рынках. Длинные ряды зеленщиков, конторки менял, кукольные представления приезжих театральных трупп. Циркачи, клоуны и акробаты. Трактиры и веселые заведения для мужчин. Все смешалось, органично вплелось в жизнь двух огромных рынков столицы. Всего их было два — южный рынок у южных ворот и северный рынок у северных ворот. Они примыкали к крепостной стене и выплескивались рядами дешевых товаров для бедных за стену и ворота города.
Молодая бойкая девушка с волосами, заплетенными в косу, в сопровождении паренька лет двенадцати, с большими корзинами вошла на южный рынок и направилась к рядам торгующими зеленью. Ее проводили многозначительными взглядами двое охранников на воротах рынка. И один причмокнул:
— Какая дэвушка, а! — произнес он с восточным акцентом, — Чудо, а нэ девушка! За такую я бы полжизни отдал, лишь бы на руках ее подержать. Вах!
— Ты будь осторожен, Вахир, она из дома королевского прокурора. Вот так неосторожно обратишься к ней и загремишь в подвалы.
— Да ты что! Правда, что ли? — И, увидев, как напарник утвердительно кивнул, пробормотал: — Спасибо, брат, что предупредил.
Девушка меж тем придирчиво и внимательно осматривала товар, долго торговалась и, выбрав нужное, двигалась дальше. Корзины под недовольным взглядом мальчика наполнялись, и нести их становилось труднее. У мясника она выбрала хороший кусок вырезки, вытащила кошель и стала развязывать веревку на горловине. Вдруг к ней подскочил мальчишка, который крутился рядом, ловко вырвал кошель и не очень быстро побежал прочь.
— Ах ты, гаденыш! — задохнулась от возмущения девушка и резво припустила за воришкой. Тот пробежал между трактиром и магазином мехов.
— Ага, попался! — обрадовалась она, понимая, что дальше стена и вору некуда деться. Разгоряченная погоней, девушка заскочила следом и столкнулась с двумя парнями. Грязными и вонючими.
— О-па! Какая красавица к нам пожаловала, — засмеялся один и показал гнилые пеньки зубов. Ее обдал смрад его дыхания, и она остановилась, словно напоролась на столб. Крепкие руки схватили ее и потащили подальше, в заросли сирени, что густо росла у стены. Она хотела закричать, но ее рот зажали рукой, и девушка смогла только что-то промычать нечленораздельное. Ее охватил настоящий ужас, парализовавший мышцы. Она безвольно шла на подгибающихся ногах, за руками, что влекли ее в опасные заросли. Там ей задрали юбку, и она опомнилась. Дернулась, укусила руку, зажимающую рот, и когда та отдернулась, закричала:
— Помогите-э!
Сильный удар в живот заставил ее задохнуться и замолчать, девушка согнулась и закашлялась.
— Ты, тварь, что — жить не хочешь? — Гнилозубый достал сточенный старый сапожный нож и попытался приставить его к ее шее.
Но в тот же момент нож вылетел из его руки. Сам он получил удар кулаком в лицо и закатился в кусты. Второй не стал дожидаться развязки и пустился наутек.
Чьи-то сильные руки осторожно подняли девушку, и спокойный голос, принадлежащий мужчине с легким южным акцентом, спросил:
— Вы не сильно пострадали, сударыня?
Она посмотрела на своего спасителя, в области живота еще чувствовалась боль, и она прижимала к нему руки.
— Твари! Больно ударили, — с придыханием ответила девушка и невольно скривилась.
— Молоденьким симпатичным девушкам опасно заходить в такие места, — укоризненно проговорил мужчина. Был он высок, худощав, хорошо сложен и прилично одет. Черная короткая борода и глубоко сидящие карие глаза придавали ему загадочный и благородный вид. На поясе южанина висел короткий меч, что разрешается носить простолюдинам и наемникам. Картину дополнял ее кошелек, что он держал в левой руке. Правой он помогал ей удержаться на ногах.
— У меня мальчишка украл кошелек и убежал сюда, — стала оправдываться она. — Я побежала за ним, а тут эти… — Она посмотрела на кошель в руке мужчины.
— Этот, что ли? — Мужчина потряс кошельком. — Я его подобрал на земле. Он подал ей мешочек. — Будьте, сударыня, в следующий раз осторожней. На рынках хватает всякого рода бродяг и бандитов. Идемте, я вас провожу.
Он подхватил ее за руку и повел к торговым рядам.
— Вас как зовут, сударыня? Я впервые встречаю в королевстве такую красавицу.
Зардевшаяся девушка потупилась и тихо произнесла:
— Гажена, сударь.
— Очень приятно, Гажена, а я Рамиз. — Дальше они шли молча, и мужчина, выведя ее к торговым рядам, поклонился.
— Всего доброго, Гажена. Надеюсь, мы с вами еще увидимся.
Девушка ничего не ответила и поспешила прочь, к мальчику, стоявшему с полными корзинами у лавки мясника. Ей вслед с усмешкой смотрел Рамиз, а на Рамиза с прищуром тот самый мальчишка с корзинами.
На следующее утро девушка также пришла за покупками. Она осматривалась, пытаясь выискать взглядом вчерашнего спасителя. Надо признаться, он затронул ее сердце. Сильный, мужественный и галантный, так с ней не разговаривал никто. Она прикупила все, что нужно, и от досады хмурилась: южанина нигде не было. Гажена походила еще немного, делая вид, что приценивается к товарам, но затем огорченно вздохнула и повернулась, чтобы уходить. Ее взгляд наткнулся на высокого подтянутого мужчину. Его улыбка, словно стрела слуги Богини любви, проникла ей в душу, и сердечко девушки заколотилось, словно палочки барабанщика. Она даже задохнулась от неожиданно нахлынувших на нее противоречивых чувств. Здесь смешалась радость от встречи и раздражение от того, что он заставил ее ждать и мучиться сомнениями. А также сильный жар в груди, что стал сжигать Гажену, как пылающий костер.
— Добрый день, сударыня, — произнес южанин, имени которого она не запомнила. Слишком сильное потрясение она испытала вчера.
— И вам добрый день…
— Рамиз, — пришел ей на помощь мужчина, — позвольте я вас провожу или угощу в трактире. А мальчик пока посторожит корзины. — Он улыбался, заслоняя своей улыбкой для нее весь мир.
— Я не знаю, могу ли я пойти с вами, — дрожащими губами произнесла она, — мы с вами мало знакомы, сударь.
— Я просто угощу вас сладостями нашего юга и покажу, какие лучше не брать. Я вижу, что вы не очень разбираетесь в этом.
Услышав предложение помощи разобраться в экзотических фруктах и сладостях юга, девушка решилась:
— Я не против. Жураб, подожди в тени, я поговорю с господином.
Южанин, не снимая улыбки со своего лица, сунул пять драхм мальцу в руки, добавив:
— Купи медовые орехи, чтобы не скучать.
Они прошли под навес одного из трактиров. Рамиз заказал щербет, чай и легкое южное вино. Сначала девушка стеснялась, но южанин вел разговоры по существу, рассказывая ей, как правильно выбирать фрукты, на что надо обратить внимание. И какие сладости лучше всего подавать к каким блюдам. Гажена заслушалась и в конце концов прониклась доверием. Пригубила вино, потом еще раз, щечки ее порозовели, и она была почти счастлива. Вино было легким и отменным, щербет сладок, а речи Рамиза, пронизанные юмором и знанием предмета, очаровывали.
— Вы покупаете все это для себя или где-то служите? — спросил между делом Рамиз.
— Нет, не для себя, я дочь управляющего домом королевского прокурора и хожу на рынок, чтобы приобрести все необходимое для стола их милости.
— Какое горе! — неожиданно вскричал южанин. — Так, стало быть, я скоро вас потеряю!
Девушка, удивленная всплеском эмоций Рамиза, посмотрела на него и спросила:
— Почему вы так решили, сударь?
— Ну как же, все только и говорят, что сын прокурора стал наследником. Он въедет во дворец, а за ним следом там, за высокими стенами Запретного города, скроетесь и вы, Гажена.
Девушка, услышав слова мужчины, рассмеялась.
— Не скроюсь! Их милость уже не королевский прокурор, а сын не будет королем.
— Да что вы такое говорите, Гажена. Мне что-то с трудом в такое верится.
— Поверьте, Рамиз, я сама слышала, как ругались отец и сын по поводу королевства. — Она придвинулась поближе к южанину и зашептала: — Сынок на днях приходил к отцу, и они сильно ругались. Сын требовал объяснений, почему отец ушел со службы, и кричал, что его отстранение от наследования трона незаконно. А их милость отвечал, что сын пусть благодарит его, что он ходит живой и на свободе. Что на них пало подозрение в гибели троих наследников, и чтобы эти подозрения снять, он сам попросил короля дать ему отставку и отказать его сыну в праве на трон. На что сынок обозвал его милость старым дуралеем, и что он загубил ему жизнь, и, хлопнув дверью, ушел. А их милость вслед кричал, что лучше быть без короны, но живым, чем иметь призрачный шанс оправдаться, вися на дыбе.