— Меня никто, кроме тебя, не видит, Артем, — бархатным сопрано произнесла женщина.
Где-то глубоко в ее голосе можно было различить сексуальную хрипотцу, и парень насторожился.
— Вы кто?
— Я бабушка Агнессы — Крыстя. Бабушка судьбы Артама, детка. Того, кто заварил всю эту кашу и подставил тебя под каторгу. — Она, довольная произведенным эффектом, улыбнулась и глубоко затянулась.
— И… И чего вы хотите? — с запинкой спросил Артем, недоумевая, чего нужно от него этой бабушке, которая выглядела лет на тридцать. И вдруг его осенило. Да это та самая дама, что занималась любовью с Артамом! После чего того избили. Он откинулся на спинку стула и вперил свой прищуренный взгляд в женщину. Обежал глазами утонченное очень красивое лицо. Кокетливо уложенные черные отливающие синевой волосы. Большую грудь и нежные белые запястья рук, выглядывающие из длинных рукавов платья. В тонких и длинных аристократических пальцах она умудрялась очень сексуально держать сигарету в мундштуке. — Вы — та, что соблазнила Артама и изменила ему, — уверенно проговорил он. И на всякий случай отодвинулся подальше.
— Ты умен, — выпустив очередной столб дыма, ответила женщина. — Только я ему не изменяла. У нас не было договора, что я принадлежу ему. Я свободна и с кем хочу, с тем сплю. — Женщина с усмешкой смотрела на растерянного паренька. — Не считаешь же ты, что я ему чем-то обязана. Я попользовалась им, он — моим телом, и только. Оба получили чего хотели. Мне было мало. Это понятно?
— Понятно, — хмуро ответил Артем, — а почему не объяснить это было ему?
— А он, как ты, вопросов не задавал, а сразу начал стягивать с меня платье.
Женщина отвечала спокойно, без усмешки, и это заставляло его нервничать. Что понадобилось этой женщине от него?
— Вы оттуда? — он показал пальцем вверх.
Но за нее ответил Свад. Он вылез наполовину из сумки, ухватил пирог с капустой, колбасу, лежащую на тарелке Артема.
— Дылда, соображай быстрее, она — существо высшего духовного порядка. Они — как и ваши ангелы, смотрители за людьми. — И, больше не обращая внимания на человека и тифлинга, громко зачавкал.
— Вот оно как. Надзиратели, значит, — проговорил Артем и замолчал, уткнувшись в пустую тарелку.
Подошел официант.
— Еще что будете заказывать? — спросил он.
— Да. Пирог и колбаски. Две. — Затем бросил быстрый несмелый взгляд на женщину, спросил: — Вы что-нибудь будете?
— Спасибо, Артем, ты очень галантен. Но нет. — Артем взмахом руки, как это делал сержант, отпустил служку. — Ты быстро учишься, — задумчиво проговорила женщина. — Ты не прав, Артем, мы не надзиратели. Мы служим, ведя вас, людей, от события к событию, и идем параллельно с вами. Ваши успехи — наши успехи. Ваши поражения — наши поражения. Мы связаны невидимой нитью, и она разрывается только с вашей смертью.
— А почему так? Разве нельзя жить без вас и самим идти от события к событию.
— Нельзя! — серьезно ответила она. — Все в мире закономерно и взаимосвязано. Любые ваши действия влияют на мир. И оставить вас, предоставив самим себе, это позволить вам разрушить все, что создал Творец. В каждом мире, населенном разумными, Творец поставил Хранителя. А тот — тех, кто за вами смотрит и не дает вам погибнуть самим и погубить мир. Мы не вмешиваемся в процесс принятия вами решений. Но после ведем вас по выбранному вами пути, не давая уклониться, и пишем книгу ваших дел. И по книгам каждого из вас будут судить. Мы, как кормчие, ведем вас по океану жизни определенной дорогой. Кого-то к могиле по его делам, кого-то к вершине.
— А меня куда? — расстроенно спросил Артем. Судя по его прошлому, его вели не к вершине, а в пропасть. Голод, нищета и бандиты. Ему только чуть-чуть не хватило для падения на дно. Но помог батюшка, позвал его к себе.
— Я слышала, что если бы ты остался на Земле, то сел бы на несколько лет в тюрьму за убийство двух гостей с Кавказа.
— Вот тебе на! — удивился Артем. За двух бандитов, что пришли его убивать, в колонию! И тут же вспомнил наставление тренера:
— Тебя обязательно посадят, за превышение пределов необходимой самообороны. Поэтому, если кого «отаваришь», сунь ему в руку разбитую бутылку, нож или пистолет. Себя порань этим предметом и звони в милицию. Пиши заявление, что тебя убивали, а ты отбивался.
«Отбивался! — со злостью подумал Артем. — С ножом в паху. И что лучше? Сесть лет на пять или жить здесь, в новом мире? — Он не заметил, как ушел в себя, оставив без внимания женщину, смотревшую на него с интересом. Она ему не мешала. — Ладно, — решил он, — теперь уже ничего не поделаешь: попал сюда, в чужое тело, и здесь ему выживать». Он вернулся к собеседнице:
— Итак, дорогая Крыстя, вы очень красивы и молоды, поэтому я не могу называть вас бабушкой. Что вам от меня нужно? — спросил он прямо в лоб.
— Спасибо, Артем, женщине всегда приятно слышать такие слова, если хочешь, мы заключим договор. Например… Что лет пять или десять я буду принадлежать только тебе? — Она смотрела большими широко открытыми глазами и накручивала локон на палец. Артем с трудом сглотнул, подпав под очарование женщины. «Суккуба», — промелькнула мысль и смела наваждение.
— Спасибо за предложение, конечно. Я польщен и все такое прочее, но лучше… лучше обойдемся… без близости, — закончил немного путано Артем и вытер вспотевший лоб.
— Дылда, ты дурень! — высказал свое мнение Свад, который, оказывается, слушал их разговор. — Тебе такой подарок привалил, а ты отказываешься. Сам даже не знаешь от чего. Мадам! — важно произнес коротышка, — я приношу извинения за своего невоспитанного друга и готов заменить его.
— Отвянь, вонючка, — небрежно отмахнулась женщина, и Свада неведомой силой занесло в сумку. Он ойкнул и скрылся.
— Как знаешь, Артем, — произнесла женщина и не могла скрыть своего разочарования. — Но я приходила не за этим. Хочу предупредить. Не играй с огнем. Прекращай ссылаться на знакомство с инквизицией. Это дорога в пропасть. — Она выпустила клуб дыма и исчезла.
Артем сидел задумчиво, осмысливая ее слова и слова сержанта, не зная, как поступить, а из сумки скулил великий Сунь Вач Джин:
— Мне скоро будет сто двадцать полных оборотов! Я уже старый, а главное, бедный! Ни одна порядочная гремлунка не захочет разделить со мной ложе. — Он всхлипнул и, словно бы разговаривая сам с собой, продолжил скулеж: — И непорядочная тоже. Где мне взять Эртану для оплаты ее ласк? Даже порочная тифлинг отказала мне. О вселенская гармония! И первородный хаос! За что? За что вы так несправедливы ко мне?
— Вот мелкий гаденыш! — зашипела Агнесса. — Это же надо, захотел вкусить прелестей моей бабы. Как он мог только подумать о таком! — всплеснула она руками. — Вот скажи, Арчик, разве я не права?
Арчик, услышав, как его уменьшительно-ласкательно обозвали, поджал губы. Он никак не мог смириться с тем, что его запрягли и прямиком тащат под венец. Нет, он, конечно, не против, лет через сто, набравшись опыта и ума, обзавестись семьей. Но вот прямо сейчас! Это его страшило.
— А что, у твоей бабы есть принципиальные возражения, с кем спать? — спросил он нейтральным тоном. Агнесса перестала возмущаться и прищурившись уставилась на ангела. Тот пожал плечами, отвечая на молчаливый вызов тифлинга, и продолжил размышлять вслух. — Она переспала за одну ночь с двумя дюжинами людей, соблазняла только что Артема. Мне кажется, бабе Крысте все равно, с кем спать.
— Как это все равно! — возмутилась девушка. — Он же маленький!
— Причина только в этом? — спросил Арингил, удивленный ответом девушки. На его взгляд, Свад был весьма уродливым по меркам Земли и Тангоры. Худой и сутулый, с длинным носом, глазами навыкате и с большой головой. Неопрятный и вообще малоприятный тип в его понимании.
— Ну да! — ответила девушка и нерешительно добавила: — Еще он вонючий и неопрятный. Кроме того, у него… она вдруг зарделась и замолчала.
— Чего у него? — недоумевая, переспросил Арингил. Но девушка отвернулась и резко бросила:
— Не суть важно.
Зато проявилась бабушка и назидательно произнесла:
— А вот это на самом деле важно, внучка. Размер имеет значение! — И тут же скрылась, оставив после себя клуб дыма, пораженных словами бабки и донельзя смущенных судеб, которые старались не смотреть друг на друга.
«Словно черт из преисподней, — раздраженно подумал Арингил. — Появилась, наплела с три короба и, навоняв, исчезла».
Артем поднялся в свою комнату, разделся и лег спать на настоящей кровати.
Казалось, он только сомкнул глаза, и сразу внезапно пришел в себя от острой боли во рту и в затылке. Он проглотил слюну, набежавшую в рот, и почувствовал солоноватый вкус крови. Он лежал на спине, а его кто-то обшаривал, тихо переговариваясь. Карманы его одежды без зазрения совести выворачивали, а у него не было сил сопротивляться. Немыслимо болела голова, и во рту не было передних зубов. Что же с ним случилось, пришла слабая мысль и исчезла под всплеском боли. Его грубо хотели перевернуть.
— У него нет ничего в карманах, — тихо произнес чей-то хриплый голос.
— Ищи лучше. У такого богача должны быть бареты. Поищи потайные карманы, а я посмотрю его сумку, — отозвался другой голос.
Глаза Артема были закрыты и залиты чем-то липким. Он в бессилии заскреб пальцами и нащупал свой костяной нож. Сразу пришла злость и желание убивать. Артем, забыв обо всем на свете, крепко сжал ручку ножа. Не целясь он резко согнул руку, и клинок легко вошел в плоть. Мгновенно в него влились через нож и руку новые силы, несколькими явно ощущаемыми потоками. Артем быстро сел. Сквозь закрытые веки он видел силуэт человека. Оттолкнул его, а второго, повернувшегося к нему, схватил за грудки. С огромным наслаждением вонзил нож тому в висок и вновь почувствовал приток силы. Не выпуская обмякшего тела, прочел заклинание исцеления и наложил на себя благословение. Пришло облегчение, и стала проходить мучившая его боль в затылке. Слева от него послышалось какое-то шевеление. Артем отбросил мертвое тело и схватил свободной рукой источник звука. Он уже не размышлял, он жил инстинктами и всякий шум воспринимал как опасность. А опасность нужно устранить. Он замахнулся. Но сразу же раздался истошной вопль: