е длинные волосы, и мини-юбка, и вычурные лакированные ботинки. Я не особенный любитель всего этого, но, наверное, я старомоден. Во всяком случае, работа «под девочку» совершенно не шла этой женщине, которой, видимо, было за тридцать.
— Да, я Бойд, — сказал я.
Она встала.
— Я — миссис Эдертон. Простите, что ворвалась к вам без предупреждения, но здесь так принято.
По выговору она могла быть канадкой, подражающей английскому стилю. Я сказал:
— Чем могу быть полезен, миссис Эдертон?
— О, не вы мне, а я вам. Я услышала, что вы находитесь здесь, и просто заехала навестить, так, по-соседски, знаете ли. — Она выглядела столь же «по-соседски», как Бриджит Бардо.
— Спасибо, что побеспокоились, миссис Эдертон, — сказал я. — Но я не думаю, что в этом есть необходимость. Я уже большой мальчик.
Она оглядела меня.
— Да, действительно, — произнесла она с восхищением, — вы такой большой.
Я обратил внимание на то, что она успела попользоваться виски Мака.
— Выпейте еще, — сказал я иронически.
— Благодарю, пожалуй, выпью, — согласилась она.
Я начал понимать, что избавиться от нее будет нелегкой задачей. И правда, что можно сделать с женщиной, которую ничем не проймешь? Остается только вышвырнуть ее на улицу к чертям собачьим, но это не в моем стиле. Я сказал:
— А я, пожалуй, не буду.
— Как хотите, — ответила она спокойно и щедро плеснула себе «Айлейского тумана», напитка, столь ревниво оберегавшегося Маком. — Долго пробудете в Форт-Фаррелле, мистер Бойд?
— А почему это вас интересует?
— О, вы знаете, я так радуюсь каждому новому человеку в этом болоте. Не знаю, чего я застряла здесь, просто не знаю.
Я сказал осторожно:
— А мистер Эдертон работает в Форт-Фаррелле?
Она засмеялась:
— Нет никакого мистера Эдертона. Больше нет.
— Извините.
— Ничего, мой дорогой. Нет, он не умер, мы развелись.
Она закинула ногу на ногу и предоставила мне лицезреть изрядную порцию ее бедра — мини-юбка скрывает не много. Но для меня женское колено — анатомическое сочленение, а не предмет вожделения, так что она зря теряла время.
— Для кого вы работаете? — спросила она.
— Я — свободный геолог, — ответил я.
— О, Боже, человек науки. Не говорите мне о ней, я в ней абсолютно ничего не понимаю.
Я все никак не мог взять в толк, что этой «соседке» от меня нужно. Домик Мака расположен вдалеке от наезженных дорог, и только очень добрый самаритянин заехал бы в эту глушь, дабы дать утешение и милость, особенно если это связано с риском утопить в грязи «линкольн-континенталя».
Она спросила:
— А что вы ищете, уран?
— Все, что ценно.
Интересно, почему она наговорила об уране? В моем мозгу прозвенел предупредительный звонок.
— А мне говорили, что земля здесь исследована вдоль и поперек, вдруг вы работаете здесь впустую? — Она вдруг заливисто засмеялась и одарила меня сверкающей улыбкой. — Впрочем, где мне знать обо всем этом, я просто слышала всякие разговоры.
Я обаятельно улыбнулся ей в ответ.
— Знаете, миссис Эдертон, я предпочитаю во всем убедиться сам. Я ведь не новичок в этом деле.
Тут она посмотрела на меня невероятно кротким, застенчивым взглядом.
— Я нисколько в этом не сомневаюсь. — И сделала глоток на треть стакана. — А вы интересуетесь историей, мистер Бойд?
К такому повороту я был не готов и смотрел на нее некоторое время непонимающим взглядом.
— Какой историей? Я вообще как-то об этом не думал.
Она поболтала виски в стакане.
— Знаете, в Форт-Фаррелле надо чем-то заниматься, а то с ума сойти можно. Я вот хочу вступить в Форт-Фарреллское историческое общество, его председатель миссис Давенант, знакомы с ней?
— Нет. — Я не мог понять, к чему все эти разговоры. Во всяком случае, миссис Эдертон такой же историк, как я — хвостатый лемур.
— Вы знаете, я вообще-то очень застенчивый человек. Вы, наверное, об этом не подозреваете, — сказала она. И была права: мне такое и в голову не могло прийти. — Мне как-то неловко вступать в это общество одной. То есть быть новичком среди опытных людей. Вот если кто-нибудь вступил бы вместе со мной, для поддержки, тогда другое дело.
— Вы хотите, чтобы я вступил в историческое общество?
— Говорят, что у Форт-Фаррелла очень интересная история. Вы знаете, что он был основан лейтенантом Фарреллом в… ну, неважно. А помогал ему некто Джон Трэнаван, и семья Трэнаванов фактически создала этот город.
— Неужели? — сказал я сдержанно.
— Жаль Трэнаванов, — посетовала она как бы между прочим. — Вся семья погибла не так давно. Не правда ли, ужасно, что семья, построившая целый город, вот так исчезла?
Снова предупредительный звонок зазвенел в моем мозгу, на этот раз оглушительно громко. Миссис Эдертон оказалась первым человеком, который поднял тему Трэнаванов по собственной воле; всех других надо было наводить на нее. Я вспомнил все, что она говорила ранее, и решил, что она старалась расколоть меня, хотя и не очень искусно. Она подняла и другую тему — урана, а ведь именно я внушил парням у плотины, что я ищу уран.
Я сказал:
— Но ведь вся семья не исчезла. Ведь есть еще некая мисс Клэр Трэнаван?
Она как-то сникла.
— Да, кажется, есть, — сказала она коротко. — Но я слышала, что она не настоящая Трэнаван.
— А вы знали Трэнаванов? — спросил я.
— О да, — сказала она поспешно, слишком поспешно. — Я знала Джона Трэнавана очень хорошо.
Я решил разочаровать ее и встал.
— Сожалею, миссис Эдертон. Я не очень интересуюсь местной историей. Я — инженер, и история — не моя область. Конечно, если б я решил остаться в вашем городе — тогда другое дело, наверное, у меня и возник бы интерес. Но я кочевник, миссис Эдертон, я, знаете ли, постоянно в движении.
Она посмотрела на меня нерешительно.
— Значит, вы в Форт-Фаррелле ненадолго?
— Это зависит от того, что я найду, — сказал я, — судя по вашим словам, я вряд ли могу надеяться на успех. Что ж, спасибо за информацию, хоть и негативную.
Она казалась растерянной.
— Вы не вступите в историческое общество? — промолвила она тихо. — Вас не интересуют ни лейтенант Фаррелл, ни Трэнаваны, ни… ээ… другие, кто создал этот город?
— А почему они должны меня интересовать? — спросил я с удивлением.
Она встала.
— Ну да, я понимаю. Мне не надо было задавать этот вопрос. Хорошо, мистер Бойд. Если вам что-нибудь понадобится, скажите мне, я помогу.
— И где же мне найти вас? — спросил я с иронией.
— Э… э… э… портье в Доме Маттерсона всегда знает, как связаться со мной.
— Я безусловно буду рассчитывать на вашу помощь, — сказал я и взял меховое пальто, переброшенное через спинку стула. Когда я подавал его ей, мне в глаза бросилось письмо, стоявшее на камине. Оно было адресовано мне. Я вскрыл его и прочел всего лишь одну строчку от Мак Дугалла: «Приезжай ко мне на квартиру как можно быстрее. Мак».
Я сказал:
— Вам понадобится помощь, чтобы вывести ваш автомобиль на дорогу. Я возьму свой грузовик и подтолкну вас.
Она сказала:
— Кажется, вы поможете мне больше, чем я вам, мистер Бойд. — Она покачалась на высоких каблуках и на мгновение прижалась ко мне. Я растянул рот в улыбке:
— О, чисто по-соседски, миссис Эдертон, чисто по-соседски.
Я остановился у темной редакции «Летописца» и увидел свет наверху, в квартире Мака. Меня ожидал невероятный сюрприз. На стуле лицом к двери сидела Клэр Трэнаван. Вся комната была завалена вещами, выброшенными из ящиков и комодов. Мак Дугалл стоял посредине комнаты, держа в руках стопку рубашек. Клэр взглянула на меня равнодушно:
— Привет, Бойд.
Я улыбнулся ей.
— С возвращением, Трэнаван. — Я удивился, насколько я рад видеть ее.
— Мак говорит, что я должна перед тобой извиниться.
Я нахмурился.
— Не знаю, за что ты должна передо мной извиняться.
— Я тут крепко поминала тебя, когда ты уехал из Форт-Фаррелла. Сейчас я знаю, что это было несправедливо, что Говард Маттерсон и Джимми Вейстренд состряпали против тебя мерзкую историю. Извини.
Я пожал плечами.
— Неважно. Извини, что так получилось.
Она натянуто улыбнулась.
— Ты имеешь в виду мою репутацию? У меня скверная репутация в Форт-Фаррелле. Здесь я чудачка, которая ездит за границу, выкапывает из земли посуду и предпочитает якшаться с грязными арабами, а не с добрыми христианами.
Я посмотрел на разбросанные по полу вещи.
— А что здесь происходит?
— Меня выперли, — сказал Мак Дугалл буднично. — Джимми рассчитал меня сегодня днем и велел выкатываться из квартиры до утра. Я бы хотел использовать твой «лэндровер».
— Разумеется. Сожалею, Мак, — сказал я.
— А я нет, — ответил он. — Ты, наверное, куснул-таки старого Булла за нежное место.
Я взглянул на Клэр.
— Что заставило тебя вернуться? Я собирался писать тебе.
На ее лице появилась улыбка мальчишки-сорванца.
— Помнишь историю, которую ты рассказывал мне? Ну, о человеке, который послал телеграмму десятку друзей: «Вылетай, все обнаружилось». — Она кивнула головой в сторону Мак Дугалла и сунула руку в карман своей твидовой юбки. — Некий псевдошотландец по имени Хэмиш Мак Дугалл тоже способен сочинять загадочные телеграммы. — Она развернула бумажку и прочла: — «Если тебе дорог душевный покой, прилетай быстро». Какова приманка?
— Ты отреагировала быстро. Но я тут ни при чем.
— Я знаю. Мак мне сказал. Я была в Лондоне, кое-чем занималась в Британском музее. Мак знал, где найти меня. Я вылетела первым же рейсом. — Она махнула рукой. — Садись, Боб. Нам надо серьезно поговорить.
Пока я подвигал к себе стул, Мак сказал:
— Я ей поведал обо всем, сынок!
— Обо всем?
Он кивнул.
— Она должна знать. У нее есть право знать. Джон Трэнаван был ее самым близким родственником, а ты находился в «кадиллаке», когда он погиб.