Вода орошала более пятисот гектаров земель. На новых полях возделывались рис и овощи, картофель и ячмень.
Здесь, на подсобном хозяйстве, шофера и его юных спутников старший огородник Ермек Жакишев угостил жареным мясом, дыней и напоил крепким чаем со сливками.
— Нигде так не ждали книг, как у нас, — сказал Жакишев, наливая Астапову пиалу крепкого чая. — Мы живем в стороне от поселка и от дороги. Радио у нас нет, газеты доставляют с перебоями. Сегодня же вечером устроим громкую читку.
Он положил на ладонь томик стихов на казахском языке.
— Прочтем вот это…
Потом, будто взвешивая на ладони новую книгу, — очерк о лучших овощеводах братского Узбекистана — добавил:
— Или вот эту вслух прочтем…
Жакишев не хотел расставаться с гостями. Но задерживаться было нельзя — до третьего участка, где строилась ГЭС, предстояло по берегу реки проехать еще около семи километров. Утопая в пыли, грузовик Астапова снова тронулся в путь.
Теперь ехали по самому берегу. Вода была рядом, но прохлады не было. Раскаленные каменистые отроги гор тянулись вдоль берега.
Как и ребята, Астапов поглядывал на бурную речку, стремительно несущую свои воды вниз, туда, где строилась железобетонная плотина электростанции.
— Дядя Николай! Дядя Николай! Что это плывет?
Сергей первый заметил странный предмет, быстро несшийся по волнам.
Предмет был похож на дежу, в какой каменщики замешивают раствор. Большой квадратный деревянный ящик тяжело покачивался на речных струях и, влекомый течением, не плыл, а летел посередине реки.
Николай Астапов заметил, как из ящика тоненькой струйкой выходит белый дымок. Нажав на педаль газа, Астапов разогнал машину, обогнал неуклюжий ящик. Круто затормозив и выключив мотор, он проворно сбросил рубашку, сапоги, брюки и в одних трусах бросился в воду.
Николай стоял по пояс в холодной воде, и течение сталкивало его с ног. Устоять было бы нетрудно, но река тащила по дну реки камни, и тяжелые булыжники иногда больно ударяли по ногам. Их глухой рокот слышался над рекой.
Ждать пришлось недолго. Вот и ящик. Теперь хорошо заметно, что над ним курится дымок.
Николай бросился вплавь, ухватился за кромку ящика, чуть не утопив его в реке. Держась за доску одной рукой, он выдернул другой из ящика серый дымящийся шнур и макнул его в воду. Шнур дымил по-прежнему сильно.
По берегу, не отставая от плывущего шофера, бежали Сергей и Рустем.
— Стойте тут, я сам выберусь! Стойте! — приказал Николай и стал правой рукой грести к берегу.
Ящик был тяжелый. Но шофер скоро выдернул его на отмель и выскочил сам из воды. Схватив острый камень, он двумя ударами перерубил шнур и дымящийся обрывок отбросил в сторону, на песок.
Ребята не послушались Астапова: они подбежали к нему. Быстро засучив штаны, Рустем шагнул к ящику.
— Стоп! Не сметь! — строго сказал Николай. — Идемте со мной.
Он побежал по берегу туда, где сиротливо стоял грузовик. Ребята побежали следом за ним.
На бегу Сергей спросил:
— Дядя Николай, что там, в ящике?
— Взрывчатка! Если бы этот ящик доплыл до плотины, вся ГЭС взлетела бы на воздух. Какой-то подлец задумал погубить все дело!
Вскочив в кабину, Николай как был в одних мокрых трусах, повел машину к злополучному ящику.
Отправив ребят пешком на стройку плотины, которая была уже недалеко, Астапов погрузил в кузов коробку со взрывчаткой, с трудом взвалив и ящик, к дну которого был железными полосками прикреплен кирпич (видимо, для устойчивости на воде), и поехал к начальнику строительства ГЭС.
Туда же прибежали Рустем с Сергеем, и едва Астапов объяснил начальнику участка историю с ящиком, мальчики, запыхавшись, стали рассказывать, как однажды таз со взрывчаткой пускал экскаваторщик Рябинин.
— Рябинин? Где он работает?
— В котловане.
— В какую смену?
— Не знаем.
Начальник участка снял трубку телефона и вызвал первый участок. На стройке котлована трубку взял отец Рустема — Саналиев.
— Рябинин? — ответил он. — Сейчас находится на смене. Работает. Где работает? Вон, я вижу его машину. Что? Сходить, проверить? Ну, подождите у трубки.
Через несколько минут Саналиев доложил, что Рябинин никуда не отлучался с машины, простоя у него не было, и он уже закончил сменную норму выема грунта.
— Вот что, друзья, — сказал начальник строительства ГЭС Усман Холов, обращаясь к ребятам. — Обо всем, что вы сегодня узнали, не говорите пока никому. Ясно? Даете честное пионерское?
— Даем! — ответил за себя и за товарища Сергей.
Холов велел сгрузить коробки и ящик, позвонил начальнику охраны Гидростроя. Ребятам он сказал:
— А вы, друзья, дуйте через горы домой. Шофер Астапов останется на ночь здесь.
Уходить не хотелось. Но Усман Холов так строго посмотрел поверх очков, что стало ясно: своего решения он не изменит. Рустем и Сергей уныло поплелись по тропе в горы, за которыми лежал поселок строителей.
Солнце уже садилось, когда мальчишки появились в полотняном городке.
Странное приветствие
Ох, как тяжело хранить тайну! Как невыносимо сознавать, что ты знаешь что-то, а сказать об этом не можешь никому. «Тайну сохранять легко», — так думают лишь те, кому еще никто и никогда не доверял никакой, даже пустяковой тайны.
Сережа помнил о ящике со взрывчаткой тогда, когда пришел домой, и когда садился обедать, и когда взял в руки книгу «Путешествие с домашними растениями». Книга была занятная, но разве только в домашних растениях все дело? Ведь автор книги не знал, что сегодня на Гидрострое шофер Астапов с помощью Сергея Казанцева и Рустема Саналиева выудил из реки большой ящик со взрывчаткой и подпаленным бикфордовым шнуром.
Наутро, встретившись с Рустемом, Сергей первым долгом спросил:
— Ты проговорился?
Рустем отрицательно покачал головой.
— Смотри! — наказал Сергей.
— А папе с мамой можно?
— И им нельзя.
Прошло несколько мучительных дней, в течение которых ребята самоотверженно боролись с искушением. Однажды утром, за завтраком, Сергей вдруг выпалил:
— Мама, а мы…
Слова сорвались сами собой. Сергей прикусил язык, но Мария Андреевна сразу откликнулась:
— Что «мы»? Если начал, то уж договаривай.
— Да я так… Просто хотел сказать, что мы на днях катались на грузовике того шофера, который нас с вокзала сюда привез. Помнишь?
— Как не помнить! Этот шофер теперь самый знаменитый человек на Гидрострое.
— Почему, мама?
— Он выловил в реке ящик со взрывчаткой. В столовой только об этом и разговор. Говорят, с ним какие-то мальчики были.
— Это мы с Рустемом.
— Вы? Так чего же ты молчишь? А ну, расскажи толком, как это было.
— Не могу, мама…
— Почему?
— Я дал честное пионерское, что буду молчать.
— Ах, вон оно что! Но ведь и без тебя все в поселке об этом говорят. Вы с Рустемом, наверно, перетрусили?
Сергей вспыхнул.
— Ну, что ты, мама! Мы ни капельки не боялись. Ведь дядя Николай шнур обрубил и загасил. А мы с Рустемом…
И Сергей рассказал в подробностях, как был обнаружен и выловлен ящик.
Примерно такой же рассказ из уст сына услышали и родители Рустема.
Когда приятели встретились, им было неудобно глядеть в глаза друг другу.
— А про случай с ящиком все уже знают, — сказал Сергей смущенно.
— И без нас стало известно. А, знаешь, я своим все рассказал.
— Я — тоже.
— А про дядю Корнея ты сказал?
— Нет.
— И я нет. А помнишь, как он на рыбалке за тазом со взрывчаткой по кустам бежал?
Сергей кивнул.
— А как думаешь — кто это с ящиком подстроил?
— Не знаю… Вот ловко было сделано! Отец говорит, что расчет был точный: бикфордов шнур догорел бы как раз в тот момент, когда ящик должен был подплыть к плотине.
Рустем сказал:
— Только давай Рябинину об этом случае ни слова не говорить. И вообще больше никому. Мы ведь честное пионерское дали. Ну, рассказали родителям и все. Идет?
— Хорошо.
— Будем в молчанку играть. Как это?.. «Кто проговорится, тот съест сорок амбаров сухих тараканов, сорок кадушек соленых лягушек». А ты знаешь о соленой лягушке?
Сергей пожал плечами:
— О какой еще лягушке? Это так только говорится…
— Нет, я о другом. Ты знаешь: если лягушке насыпать на спину соли, она подохнет.
— Врешь!
— Честно! Вот давай испытаем. Хоть сейчас.
— Давай. Где соль?
И приятели бросились в палатку за солью, а потом отправились на поиски лягушки.
Только в поселковых арыках, проложенных недавно, лягушки еще не успели завестись. Речки и озера поблизости не было.
— Пойдем в камыши? — предложил Рустем.
— А не заблудимся, как тогда?
— Мы же вглубь не полезем.
Решено — сделано.
Как и в тот памятный день, когда приятели забрели в заросли и потеряли ориентировку, руководил походом Рустем. Он сказал, что знает такое место, где всегда стоит вода и где лягушек водится видимо-невидимо. Надо только пройти вдоль кромки камышей, повернуть вправо и войти в заросли.
Ребята бойко шагали по дороге, когда сзади послышался рокот мотора. Он быстро нарастал, и вот из-за пригорка вынырнул мотоцикл.
— Здорово, хлопцы!
Мотоциклист махнул рукой ребятам и, как ветер, промчался мимо.
— Кто это? — спросил Сергей.
— Не знаю. Защитные очки. Я не рассмотрел его.
Внезапно шум мотоциклетного мотора смолк за поворотом, где стеной стояли камыши.
— Бежим, посмотрим!
И приятели пустились за мотоциклом, остановившимся где-то неподалеку.
Еле переводя дух, они остановились перед мотоциклистом, копавшимся в моторе. Мужчина услышал шумное дыхание ребят и поднял голову. Друзья узнали Астапова.
— Дядя Николай! — в голос крикнули они.
— Он самый. А вы куда направились?
— Лягушку солить. А это чей мотоцикл?
— Мой.
— У вас же не было.
— Не было и вдруг появился. Купил.
— Прокатите, дядя Николай.