Дронго не успел додумать эту мысль до конца, когда из здания отеля выбежал следователь Кубергер, который с непонятным выражением лица начал озираться по сторонам. Было заметно, как он нервничает.
– Что случилось? – спросил кто-то из толпы гостей, выбежавших из отеля. – Кого вы ищете? Следователь не успел ответить. Подъехала еще одна машина с сотрудниками полиции, которые, выскочив из салона автомобиля, бросились в здание отеля. Было заметно, как они спешат.
– Неужели опять что-то случилось? – нахмурился Дронго, входя в отель. Стоявший у дверей полицейский проверил его карточку с пропиской в отеле и только затем пропустил его внутрь. Внутри царил прежний беспорядок. Было заметно, как нервничают сотрудники отеля. Дронго шагнул к портье.
– У нас опять что-то случилось? – спросил он по-английски.
– Это вы разговаривали с господином комиссаром, – вспомнил портье, – я видел, как вы вместе с ним и господином следователем были в комнате для персонала, где беседовали с господином Гиттенсом.
– Да, верно. Я международный эксперт по вопросам преступности, – представился Дронго.
– Тогда вы все поймете, – тихо сказал портье.
– Что именно я должен понять?
– Это просто кошмар, – выдохнул портье, – мы сами не понимаем, что происходит. Вы видели, какая трагедия произошла в нашем конференц-зале. Это было ужасно. Мы думали, что уже все закончилось…
– Что-то случилось? – настойчиво повторил Дронго.
– Да, – кивнул портье и, оглянувшись по сторонам, тихо сказал: – Я бы никогда не сказал об этом нашему гостю. Но вы совсем другое дело. Ведь вы тоже из полиции?
– Говорите, – уже потребовал Дронго.
– У нас опять случилось несчастье, – еще больше понизив голос, сказал портье, – несколько минут назад застрелили одного из наших гостей. В здании отеля столько сотрудников полиции и службы безопасности, а его убили.
– Кого? – изумленно спросил Дронго. – Кого застрелили?
– Четыреста двадцатый номер, – сообщил портье, – мы только сейчас об этом узнали.
Глава 14
Наверное, ни одно другое сообщение не могло бы его так потрясти. Он сжал зубы. Нужно успокоиться, но успокоиться невозможно. Четыреста двадцатый – это номер, в котором он живет. И несколько минут назад туда должна была войти Мадлен, которой он дал свой ключ. Именно поэтому он все осознал в течение нескольких секунд. И бросился к кабине лифта. Он уже не помнил, когда у него дрожали руки. Но в этот раз, нажимая кнопку лифта, он заметил, как у него дрожат пальцы.
«Кретин, – сжав зубы, думал Дронго, – ты ведь все уже давно понял. Им важно было не только сорвать конференцию, но и убрать человека, который мог разоблачить убийцу. Нужно было любым способом убрать так некстати оказавшегося в этом вагоне и в этом отеле эксперта. И конечно, сразу после взрыва нужно было увести отсюда Мадлен и поменять свой номер».
Ему казалось, что кабина лифта еще никогда так медленно не ползла наверх. Наконец четвертый этаж. Он выскочил из лифта, бросаясь по коридору к своему номеру. И остановился как вкопанный. Из его номера выносили накрытое простыней тело. Сомнений теперь не оставалось. Неизвестный убийца ждал его в номере и, когда туда вошла Мадлен, выстрелил… Он ждал хозяина номера и, очевидно, начал стрелять, как только открылась дверь.
– Вам повезло в очередной раз, – услышал он приглушенный голос за спиной и обернулся. Это был комиссар ван Лерберг, – я думал, что мне придется разбираться еще и с Интерполом, когда мы сообщим им о вашей смерти.
– Я был внизу, – сказал Дронго, оборачиваясь к нему, – вышел на улицу, чтобы еще раз услышать бредовые речи Схюрмана и побеседовать с семейной парой Ангелушевых.
– Вам повезло, – вздохнул комиссар. – Вы не играете в казино? Я думаю, что вам должно везти…
– Не играю, – покачал головой Дронго, глядя, как мимо проносят труп, накрытый простыней, – я вообще не люблю играть с судьбой. Как вы узнали о моем номере?
– Горничная, – пояснил ван Лерберг, – такая невероятная случайность. Мы приказали проверить все номера, чтобы найти в них возможных чужаков. И когда она открыла дверь, то обнаружила труп. Свежий труп, господин эксперт. Кровь еще не свернулась. Я позвонил вниз и приказал никого не выпускать из отеля, но не думаю, что мы сможем найти этого киллера. Он, очевидно, ждал именно вас, а поняв свою ошибку, сразу сбежал. Возможно, по аварийной лестнице.
Дронго взглянул на накрытое тело. Тяжело вздохнул. Неужели он должен нести в жизни вот такие потери. И как это обидно, когда вместо тебя убивают невиновного человека.
– Несчастная женщина, – горько сказал Дронго, – никогда в жизни себе не прощу. Я сам дал ей ключ.
– Какая женщина? – не понял комиссар.
– Я говорю про убитую, – показал на закрытый труп Дронго.
– Там мужчина, – недовольно сказал ван Лерберг. – Какая женщина? Вы принимаете нас за идиотов. Мы не можем отличить женщину от мужчины? Я же сказал вам, что мы считали убитым именно вас.
Дронго не стал тратить время на обдумывание его ответа. Реакция была мгновенной. Он бросился к телу.
– Стойте, – крикнул он, – подождите. Остановитесь.
Носилки остановили. Дронго подбежал ближе, отдернул простыню и с изумлением увидел убитого Рамаса Хмайна.
– Это журналист Хмайн, – сказал он, оборачиваясь к подошедшему комиссару.
– Я знаю. Но это мы вместе со следователем знали его в лицо. А сотрудники отеля и полицейские решили, что убили именно вас, – недовольно пояснил комиссар.
– Что он делал в моем номере? Как он туда попал? Зачем?
– Слишком много вопросов, господин эксперт, – сказал комиссар, – я бы с удовольствием поменялся с вами местами, чтобы самому задавать вопросы. А вы бы на них отвечали. Может, вы его позвали к себе для интервью? Или для другой беседы?
– Я его к себе не приглашал. Как он оказался в моем номере? Откуда достал ключи? И главное – зачем?
– Если бы я знал ответы на все вопросы, то не был бы комиссаром полиции, а стал бы министром внутренних дел или премьер-министром, – зло произнес ван Лерберг.
Дронго накрыл простыней тело, и труп понесли дальше. Из четыреста двадцатого номера вышел следователь. Посмотрел на Дронго и усмехнулся.
– Вы счастливчик, господин эксперт. Уже получился некий перебор. Сначала киллер не сумел застрелить вас в ресторане. Потом вас не взорвали в конференц-зале. И наконец, в вашем номере каким-то чудом оказался журналист Рамас Хмайн, которого застрелили вместо вас. Вам не кажется, что нам может не понравиться подобное постоянное везение? Его слишком много для одного человека.
– Не очень, – возразил Дронго, – вчера вечером ранили официантку. Сегодня убили и ранили много людей. А потом застрелили неизвестно каким образом оказавшегося в моем номере журналиста. Мне его тоже жалко, хотя еще полчаса назад мы с ним неприятно поспорили. Говорю вам об этом, так как его коллега Морзоне наверняка об этом сразу вспомнит.
– Ваше положение очень сложное, – заметил следователь, – вы еще успели поссориться и с убитым журналистом, которого застрелили в вашем номере.
– У меня нет оружия, – развел руками Дронго, – и меня сложно заподозрить в этом убийстве.
– Никто вас не подозревает, – вставил комиссар, – но согласитесь, что все это вызывает определенные вопросы.
– Согласен, – кивнул Дронго, – на которые должны отвечать сотрудники полиции, а не такое заинтересованное лицо, как я.
Он увидел вышедшую из лифта Мадлен. Она недоуменно смотрела по сторонам. Подошла к Дронго.
– Что происходит?
– Ты даже не представляешь, как я рад тебя снова увидеть, – сказал он, глядя на нее.
– Ничего не понимаю. Опять что-то случилось?
– Нет. Все хорошо. Теперь все хорошо. Только теперь никуда не отходи от меня. Я тебя очень прошу.
– Хорошо, – удивилась она, – я никуда не уйду.
– Господин эксперт, в целях вашей безопасности мы обязаны перевести вас в другой номер и поставить охрану, – решил комиссар.
– Давайте, – согласился Дронго, – только разрешите мне остаться вместе с госпожой Броучек.
– Как хотите, – разрешил комиссар.
– Нет, – неожиданно сказала Мадлен, – ни в коем случае. Это неприлично.
Все трое мужчин удивленно взглянули на нее, не совсем понимая, что происходит.
– Я не могу оставаться в номере чужого мужчины, – пояснила Мадлен. – Неужели вы этого не понимаете?
Дронго хотел что-то спросить, но промолчал.
– Конечно, мадам Броучек, – согласился комиссар, – это ваше право. Мы думали, что вам будет безопаснее и комфортнее.
– Не будет, – ответила Мадлен, – я вообще собираюсь вернуться в свой номер. И не совсем понимаю, господа, почему я не могу прямо сейчас вместе с господином экспертом пройти в его номер и обсудить наши вопросы? Зачем нужен другой номер, в котором я должна буду с ним находиться? Может, вы объясните мне, господа, что именно здесь происходит?
– Пусть вам объясняет господин эксперт, – решил комиссар, отходя от них.
Мадлен взглянула на Дронго.
– В моем номере нашли убитым журналиста Рамаса Хмайна, – пояснил Дронго, – никто не может объяснить, как он туда попал и что именно он там делал. Господин следователь, вы обыскали мою комнату? – спросил он Кубергера.
– Конечно. Ничего не нашли.
– А в его карманах?
– Обычный журналистский набор. Магнитофон, телефоны, айфон, диктофон, блокнот, ручки. Ничего особенного.
– Почему его убили? – спросила Мадлен.
– Мы сами не понимаем, – пояснил следователь, – но господина эксперта мы переведем в другой номер. Или вообще поселим в другом отеле. Я могу задать вам один вопрос?
– Задавайте.
– Совсем недавно я предлагал вам покинуть отель и уехать в Париж. Но вы отказались. Более того, вы пришли сюда, даже не зная, что именно произошло в номере господина эксперта. А теперь заявляете, что не хотели бы оставаться с ним в номере под охраной полиции. Я могу узнать причину таких резких изменений?
– Господин следователь. Все очень просто. Я хотела только переговорить с господином экспертом, – пояснила Мадлен, – но я замужняя женщина, а он женатый мужчина. Если у нас дружеские отношения, то это не значит, что я могу постоянно оставаться в его номере. Это невозможно.