– Вы можете назвать их имена? – поинтересовался ван Лерберг.
– Пока нет. Но думаю, что вы сможете их найти. Проверьте номера телефонов, по которым говорил первый погибший. Да и у второго может быть свой телефон. Установите их связи, знакомых, узнайте, каким образом они попали в охраняемый отель. Я думаю, что вы не сомневаетесь в том, что бомбу в зале заложил кто-то из этих «деятелей».
– Посмотрим, – упрямо сказал комиссар, – мы пока ничего не можем сказать. Напрасно вы с таким рвением ввязались в это дело. Вам нужно было уехать сразу после вчерашнего покушения. Это было предупреждение вам, чтобы вы отсюда уехали.
– Я всегда был непонятливым, – сказал Дронго.
– Это заметно. Упрямым и непонятливым, – согласился ван Лерберг, – и именно поэтому вы оказались в центре всех неприятных событий.
– Надеюсь, что сегодня все закончится, – улыбнулся Дронго, – как раз после встречи с вашим прокурором.
– Посмотрим, – сказал комиссар. – Вы не хотите позвонить мадам Броучек и узнать, где именно она находится?
– Зачем? У нее все в порядке.
– Можно проверить, – предложил ван Лерберг.
Дронго достал телефон и набрал номер Мадлен. Она почти сразу ответила:
– Слушаю.
– Где ты находишься?
– У меня все в порядке, – сразу сообщила она, – можешь не волноваться. Мы уже подъезжаем к Шарлеруа, и я сообщила мужу, чтобы он меня здесь встретил. Он уже ждет меня там. Наверное, минут через десять-пятнадцать мы с ним увидимся. А как у тебя дела?
– Все нормально, – успокоил ее Дронго, – сейчас вместе с комиссаром едем на встречу с прокурором.
– Слава богу. Я так волновалась за тебя. Очень беспокоилась, что они используют меня, чтобы заставить тебя сделать что-то недостойное. Хотя я понимаю, что это будет достаточно сложно. Ты человек упрямый…
– Это я притворялся.
– Знаешь, как мне неловко, что все так получилось, – продолжала она, – как-то сумбурно… Я очень надеюсь, что мы сможем с тобой увидеться в ближайшее время.
– Обязательно, – заверил ее Дронго, убирая телефон.
– Все в порядке, – сказал он комиссару, – у нее все в порядке.
– Очень хорошо, – кивнул ван Лерберг. У него зазвонил телефон, и он достал аппарат.
Видимо, ему сообщили какое-то неприятное известие, если он начал багроветь и кричать на своего собеседника на валлонском языке. Затем, закончив кричать, он убрал телефон и взглянул на Дронго.
– Ваши русские друзья устроили скандал в отеле и требуют разрешить им немедленно уехать, – сообщил комиссар, – я даже не представляю, что нам делать. Остановить и задержать их мы не имеем права. Но следователь и наши сотрудники считают, что они могут понадобиться еще во время допросов. Ведь они были свидетелями убийства в вагоне и находились в отеле, когда там взорвали бомбу.
– Но они не имеют никакого отношения к этому взрыву, – сказал Дронго, – мне кажется, что вы напрасно так нервничаете. Теперь уже абсолютно понятно, что эта встреча была не случайной. Но вместе с тем Богдановы не имеют никакого отношения ни к вашей конференции, ни к убийству турецкого дипломата. Они всего лишь оказались не в том месте и не в то время. На самом деле они собирались поговорить с Месудом Саргыном о делах его брата. А убийцы решили, что это был сговор. Более того, в вагоне находилась болгарская пара этнических турок, которые тоже вызвали подозрение у возможных убийц. И моя скромная персона. К сожалению, меня провожал глава ювелирного дома Зингермана, который хорошо известен в вашем королевстве. Ну, и естественно, убийцы занервничали, и участь турецкого дипломата была предрешена.
– Почему вы так считаете? – мрачно поинтересовался комиссар.
– Знаю почти наверняка. Его хотели убрать именно в Брюгге, а потом решили устранить дипломата прямо в вагоне экспресса. И сорвать конференцию, заложив бомбу. Я даже могу сказать, чем именно закончится ваше расследование.
– Интересно, – криво усмехнулся ван Лерберг, – неужели действительно можете сказать?
– Вы найдете виновников взрыва, – сообщил Дронго, – и это будут обязательно курды из Турции, которых обвинят в террористическом акте. Я даже предполагаю, что у них найдут разные взрывчатые материалы и другие доказательства их прямой вины. Хотя уже сейчас могу вам сказать, что они абсолютно ни при чем.
– Вы слишком много узнали, – согласился комиссар, – вы действительно очень толковый эксперт.
Машина свернула в переулок.
– Разве мы едем не в прокуратуру? – уточнил Дронго.
Он почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в бок.
– Не дергайтесь, господин эксперт, – попросил комиссар. Это его оружие давило Дронго в левый бок, – постарайтесь спокойно отдать мне оружие, которое у вас неизвестно каким образом оказалось.
– Как вы узнали? – спросил Дронго.
– Я столько лет работаю в полиции, что давно научился отличать выстрел из американского «кольта» от выстрела из итальянской «беретты», которая спрятана в вашем кармане, – добродушно объяснил комиссар, – и мне было понятно, что только таким образом вы могли справиться с вооруженным убийцей. И поэтому так спокойно ждали, когда подойдет второй убийца. Вы были вооружены и не волновались, понимая, что успеете выстрелить первым.
– Это неправда, – хмуро возразил Дронго. – Я действительно волновался. Не хотел стрелять первым и убивать второго.
– Отдайте пистолет, – потребовал комиссар, – только без глупостей.
Дронго достал пистолет и протянул его водителю, который спрятал пистолет в бардачке своей машины, закрывая его на ключ.
– Думаю, вы понимаете, что мы легко докажем вашу причастность к убийству господина Тейтгата. Там был выстрел именно из этого пистолета.
– В таком случае вы должны понимать, что это была самооборона.
– Два трупа, господин эксперт, – хладнокровно напомнил ван Лерберг, – это очень много. И еще вы забыли рассказать о третьем человеке, который там тоже был.
– Был, – согласился Дронго, – третьим был помощник еврокомиссара господин Жильсон. Он и координировал действия обоих убийц. Я думаю, что именно его номер телефона записан на том аппарате, который вы у меня забрали.
– Приехали, – напомнил полицейский, заменивший водителя, также доставая свое оружие.
– Выходите, – приказал комиссар, толкая Дронго в бок, – если бы вы только знали, сколько неприятностей вы всем нам доставили.
Дронго вышел из салона машины. Комиссар полиции и его сотрудник вышли следом. У обоих в руках были пистолеты.
– Входите в дом, – приказал ван Лерберг.
Дронго усмехнулся и прошел к дому. Дверь почти сразу открылась. На пороге стоял уже знакомый высокий человек. Он неприятно усмехнулся.
– Все-таки мы снова встретились, господин эксперт. Я даже не мог представить себе, что вы такой живучий.
Это был Жильсон, который посторонился, пропуская их в дом.
Глава 19
Дронго покачал головой.
– Похоже, что мы с вами обречены на встречи, – сказал он, обращаясь к Жильсону.
– Я думаю, что вы понимаете, как мне неприятны эти встречи, – спросил помощник еврокомиссара.
Они вошли в дом, поднялись на второй этаж. В большой просторной комнате стояло несколько стульев и большой массивный стол.
– Можете садиться, – разрешил комиссар, показывая на один из стульев.
Дронго прошел и уселся на стул, стоявший у окна. Окна были закрыты тяжелыми массивными решетками, которые просто так невозможно было выбить. Он машинально это отметил. Комиссар ван Лерберг что-то тихо приказал полицейскому Теофилу, и тот, согласно кивнув, вышел из комнаты. Они остались втроем вместе с Жильсоном.
– Что дальше? – поинтересовался Дронго. – Неужели вы привезли меня сюда, чтобы познакомить с местным гостеприимством?
– Помолчите, – приказал комиссар, – понимаю, что вы удивлены, но не нужно так нервничать. Мы пока ничего не решили в отношении вас.
– Я не удивлен, комиссар, – возразил Дронго, – я еще вчера начал понимать, что у этой организации должны быть свои информаторы в полиции. И свои люди. Откуда у убийцы карточка-ключ от моего номера? Каким образом убийца узнавал обо всех моих передвижениях? Ваше настойчивое желание, чтобы я уехал… Наконец, я мог догадаться еще и по тому, как вы все время говорили со мной, так и не прислав людей на помощь, даже после того как я попросил. А ведь ваши люди были на первом этаже и могли просто спуститься вниз. Там было человек шесть ваших полицейских. И им достаточно было секунд десять, чтобы спуститься вниз. Но они так и не появлялись, пока я не сказал об этом следователю. И только тогда вы вынужденно послали своих людей. И еще я обратил внимание, как вы выхватили телефон убитого Тейтгата у следователя, словно опасаясь оставлять ему этот аппарат. Ну и, наконец, самое главное. У меня в номере были установлены видеокамеры, и, когда я вышел из комнаты, ваши люди должны были сразу вам сообщить. Но вы слишком медлили, даже не пытаясь меня найти. А ведь достаточно было просто спуститься вниз.
– Не нужно выглядеть таким умным после проигрыша, – отмахнулся комиссар, – вы ничего не поняли и ничего не знали. Иначе не поехали бы со мной в одной машине и не доверились бы мне, когда я даже поменял своего водителя. Хватит. Я уже наслушался вашей болтовни. Помолчите.
– А если он говорит правду? – спросил Жильсон. – И он действительно все давно понял. Что будете делать тогда, господин комиссар?
– Он уже никому и ничего не расскажет, – возразил комиссар.
– Это уже не вам решать, господин комиссар, – напомнил Жильсон, – после того как вы привезли его сюда, все поменялось. Вы должны понимать, что теперь будете решать не вы.
Дронго не совсем понимал, о чем они говорят, но прислушивался, пытаясь осознать, что именно они будут делать. И решил, что пора вмешаться.
– Я уже понял, что вы члены одной фашиствующей организации, – сказал он, – и, конечно, вместе продумали взрыв бомбы в отеле. Я даже думаю, что именно с вашего согласия этот террористический акт и был совершен. К сожалению, так бывает всегда. Чтобы совершать успешный акт с подобным размахом, нужна соответствующая поддержка компетентных органов.