естве обеспечения Китаю передается 29 % акций Украинской энергораспределительной системы. И, в-третьих, не менее 40 % оборудования для модернизации и строительства завода по газификации угля должно быть закуплено у китайских производителей.
Схожим образом Пекин подошел и к вопросу о задолженности Украины в размере 3 миллиардов долларов, которые Китай выделил Пекину в 2013 году в качестве предоплаты за поставки зерновых. Сегодня представители Экспортно-импортного банка КНР заявляют, что готовы отозвать иск в Лондонский международный арбитражный суд в обмен на часть акций украинских предприятий по выбору китайской стороны.
Следует также учесть, что в связи с тяжелым экономическим положением Украины Пекин добился от Киева в январе нынешнего года перехода во взаиморасчетах на китайский юань. При этом между двумя странами была заключена своп-линия объемом 15 млрд китайских юаней (около 2 млрд долларов). Безусловно, в финансовом отношении данное соглашение гораздо выгоднее именно Пекину и наглядно демонстрирует, какими именно инструментами Китай расширяет свое экономическое влияние на постсоветской территории, пользуясь возникающими политическими факторами.
Следует отметить, что аналогичное соглашение, о переходе на национальные валюты во взаиморасчетах, Китай заключил и с Казахстаном. И в этом случае все экономические преференции данного шага останутся за Пекином.
Что же касается сотрудничества с Республикой Беларусь, то Китай в настоящее время практически полностью договорился с Минском об интеграции страны в проект сухопутного участка «экономического пространства Шелкового пути».
За январь-октябрь 2014 года товарооборот между странами составил 2 701,6 млн долл. Экспорт белорусских товаров в материковый Китай составил 552,5 млн долл. (137 % к аналогичному периоду предыдущего года), импорта – 1 986,2 млн долл. (83,8 %). При этом и Пекин, и Минск ставят задачу с реализацией проекта Индустриального парка «Великий камень» на территории Беларуси добиться роста товарооборота до 5 миллиардов долларов к концу 2015 года.
Что характерно, и Минск, и Пекин особо подчеркивают, что проект китайско-белорусского индустриального парка станет неотъемлемой частью Экономического пояса Великого Шелкового пути. Соответствующие переговоры на данный момент активно ведутся на уровне технических делегаций.
Таким образом, характеризуя текущий момент политики КНР на постсоветском пространстве, следует отметить, что в политике Пекина по реализации стратегии включения этого пространства в сферу своего экономического влияния оформилась и реализуется тактическая новация:
• на политическом уровне Пекин по-прежнему всеми возможными способами дистанцируется от попыток вовлечь его в те или иные конфликты, возникающие между постсоветскими государствами;
• Китай эффективно использует любые противоречия в двусторонних отношениях между постсоветскими государствами для продвижения своих экономических интересов и закрепления своего присутствия в их экономике, гибко пересматривая условия как уже заключенных, так и планирующихся к подписанию контрактов.
Что же касается отношений с Россией, то в настоящее время все усилия аналитиков и специальных служб КНР направлены на получение ответа на главный для Пекина вопрос: как долго продлится конфронтация России с США и Евросоюзом из-за украинского кризиса. По мнению китайских специалистов, четкий ответ на данный вопрос позволит Пекину своевременно внести коррективы в свои отношения и с Россией.
Принципиально важным для Китая является то обстоятельство, чтобы состояние конфликта без всплесков эскалации продлилось, как минимум, до начала или первой половины 2016 года. В этом случае, по мнению китайской стороны, Пекину удастся «подвинуть» в более выгодную для себя сторону позицию России по таким спорным вопросам, как, например:
• совместное с Вьетнамом освоение нефтегазовыми российскими компаниями ресурсов континентального шельфа в Южно-Китайском море;
• конкуренцию на рынках вооружений между российскими и китайскими предприятиями ВПК, в частности, на Ближнем Востоке;
• в части условий целого ряда готовящихся с Москвой контрактов, соглашения о намерениях в отношении которых были подписаны во время визита Президента России в Пекин в ноябре 2014 года.
Часть IIАнализ и обобщение рекомендаций опрошенных экспертов
Данная часть нашего исследования во многом представляет собой обобщение и анализ рекомендаций экспертов, которые так или иначе могут быть полезны для корректировки интеграционного процесса и предупреждения потенциальных проблем и угроз для проекта.
Определение достаточности политических и экономических предпосылок к интеграции
Анализ результатов экспертного опроса в целом подтверждает наши выводы и предположения, которые были выдвинуты в ходе кабинетного исследования. Подавляющее большинство экспертов придерживаются того мнения, что на сегодняшний момент существуют не только необходимые политические и экономические предпосылки для реализации евразийского интеграционного проекта, но культурно-исторические, географические и цивилизационные. Кроме того, большинство экспертов, в том числе зарубежных, считают данный проект безальтернативным для интегрирующихся стран.
Стоит также отметить, анализ результатов экспертного опроса позволяет сформулировать три основных взгляда на евразийский интеграционный проект:
1. Первая группа экспертов, которая является самой малочисленной, считает, что евразийский интеграционный проект– это геополитический проект России, которая при его реализации строит свою интеграционную группировку, позволяющую ей наращивать своей геополитический «вес» и реализовывать себя в качестве региональной державы. Данная группа экспертов не видит в проекте какого-либо прагматизма. По мнению экспертов, Россия, «подплачивая» другим участникам проекта (особенно Белоруссии, Кыргызстану и Армении) и субсидируя их экономики, «покупает» лояльность этих стран. Эксперты также отмечают, что создание того же Таможенного союза не дало ощутимого экономического эффекта для интегрирующихся стран – товарооборот между этими странами в последние годы падает. Кроме того, эти эксперты не видят экономического смысла в присоединении к ЕАЭС Армении и Киргизии. Как отмечает один из экспертов, та же самая Армения была присоединена в форсированном темпе, в качестве ответа на подписание Грузией и Украиной договора об ассоциации с ЕС.
2. Вторая группа экспертов, наоборот, считает евразийский интеграционный проект региональным образованием, основанным исключительно на прагматических принципах. Основной аргумент данных экспертов – интеграционный процесс проходит постепенно, согласно принципу «сначала экономика, а потом политика». Так, например, интегрирующиеся страны не выносят на наднациональный уровень политический вопросы. Евразийская экономическая комиссия наделена полномочиями только в экономической сфере. При этом, например, Астана ведет многовекторную внешнюю политику, не являясь исполнителем воли «имперской» Москвы – Казахстан готовится подписать соглашение о расширенном партнерстве с ЕС, активизирует экономические и инвестиционный связи с Китаем и т. п.
3. Третья группа экспертов (подавляющее большинство) придерживаются «срединной линии», признавая как политические, так и экономико-прагматические мотивы создания интеграционного объединения. Так, например, экономические взаимодействия на более высоких уровнях интеграционного сближения требуют не просто экономических решений, а решений, связанных и с определенными политическими аспектами деятельности, с аспектами передачи части полномочии. Это, так или иначе, затрагивает суверенные основы функционирования новых независимых государств. Поэтому интеграционный проект с экономико-прагматический с точки зрения его целей, с точки зрения его реализаций, так или иначе, не может быть абсолютно в чистом виде экономическим, это не суждено ни одному интеграционному проекту. Евразийский проект не является исключением. По мнению этой группы экспертов, участвуя в интеграционных процессах, каждая страна решает как политические, так и экономические задачи.
Некоторые эксперты отмечают, что проект предназначен для решения геополитических и геэкономических задач и потому в принципе не может оцениваться в категориях прибыльности/убыточности, то есть в прагматичности. Подобные оценки возможны лишь по отношению к отдельным инвестиционным решениям в рамках общего проекта.
Экономические предпосылки для интеграции
1. Стремление стран быть конкурентными на глобальных рынках как предпосылка для интеграции. По мнению ряда экспертов, евразийский проект является формой участия интегрирующихся стран в глобальной экономике. Так, взаимосвязанные экономики постсоветских стран часто сталкиваются с одними и теми же комплексами проблем. Эксперты констатируют, что экономики интегрирующихся стран не выдержат конкуренции при попытке самостоятельно и в одиночку вписаться в глобальное экономическое пространство. В свою очередь, создание экономического интеграционного объединения, которое, по сути, основывается на принципе коллективного протекционизма, позволит аккумулировать свои возможности и собрать их воедино. Это позволит решить собственные определенные проблемы внутри региона, а затем уже сообща выйти в мировое пространство. Экономическая интеграция приведет к созданию «мягкого» климата для своих предприятий, мягкой конкуренции юрисдикций и к защите «евразийских» товаропроизводителей. Существует такое правило, конкуренция среди равных дает эффект развития, а конкуренция среди неравных, то есть сильного «игрока» и слабого «игрока», приводит к поглощению последнего. Данное правило применимо и в мировой экономике, и в геополитике. Поэтому интегрирующиеся страны стоят перед выбором – либо они конкурируют с более сильными и тогда их ждет перспектива поглощения, или они пытаются объединиться и создать новые конкурентные преимущества, которые позволят им быть конкурентоспособными на глобальных рынках. Формирование единого таможенного тарифа, единых «правил игры», обеспечение «четырех свобод» и координация макроэкономических, агропромышленных и иных политик, а в перспективе и создание единых рынков является той самой попыткой стать конкурентоспособными. Евразийская интеграция позволяет усилить общие возможности в рамках мирового разделения труда.