— Слабак, всё твоё семейство — слабаки. Может хотя бы Ладомира Сварова оправдает мои надежды, когда я сойдусь с ней в схватке. Говорят, в девочке проснулся родовой Дар? Куда только делась детская слабость?
Я сплюнул кровь под ноги виконту, поднял голову, оскалился, хотел броситься на него, но в этот момент невидимая рука снова сжалась в кулак. Я захрипел, хватая остатки воздуха, и завалился на бок. Сила чуть-чуть отпустила, я судорожно вдохнул, снова закашлялся.
Дыевич подошёл ближе и пнул меня в бок.
— Вставай, Сваров. Умри с честью! — рявкнул Патерович.
— Ты же… не собирался… гхы… меня… убивать… — прохрипел я, собирая в кулак тёмную силу и формируя из неё Кулак Бога: один из родовых приёмов, которые я усилил особенностями собственного Дара.
— Верно. Но если ты сейчас же не встанешь, я тебя убью, — благожелательно ответил виконт и тут же заорал, как полоумный. — Вставай, я сказал, вставай и сражайся, как подобает наследнику великого Рода!
Я не отреагировал, продолжая концентрировать силу для последнего удара. С чужой рукой в груди я уже справился, искренне надеясь, что пришелец этого не заметил. Призвав дух отца, я создал иллюзию собственного сердца, для начала сделав вид, что умираю.
Дыевич взбесился, бешено взревел, выкрикнул какое-то слово на неизвестном мне зыке и, видимо, ослабил контроль.
Нечто отреагировало так, как я и думал: ледяные пальцы разжались, потому что хозяин приказал не убивать. После этого я подсунул дух отца, накинув на него иллюзию сердечной мышцы.
— Встать! — рявкнул Дыевич. — Иначе сейчас сюда доставят твою милую сестрёнку. И, поверь, те, кто стоят у входа, мне не помешают. И даже те, кто охраняет вашу хвалёную базу, не смогут встать на моём пути.
Я поднялся, упираясь на одно колено, усиленно делая вид, что слаб. Тёмная энергия сплеталась в длинный толстый жгут, в сердцевине которого билась вся ненависть погибшего Рода и моя собственная ярость.
Жажда убийства клокотала в солнечном сплетении, требуя выхода.
«Рано. Ещё рано, Свар».
«Знаю, отец».
— Знаешь, что я сделаю с малышкой? Нет, не убью. Сначала я с удовольствием с ней поиграю в кошки-мышки. И знаешь что? Она сама, доброй волей, будет делать всё, что прикажу. Почему? — Дыевич издевательски скривился. — Ты даже не хочешь знать, почему? Какой же ты брат после этого? Да ты мерзавец, а не родная кровинушка. Правду говорят, у опричников ни Рода, ни семьи, один царь в голове и его приказы. Псы вы шелудивые, а не потомки достойных родов.
— И как же ты её заставишь? — предполагая ответ, поинтересовался я, одновременно с вопросом поднимаясь на ноги.
— Я покажу ей братца, связанного, избитого, лишённого силы, слабого… — радостно ответил Дыевич. — И пообещаю, что не стану его убивать. Девочки-подростки такие сентиментальные, такие доверчивые, такие… сладкие… — глаза виконта сально заблестели, когда он демонстративно облизнулся.
И в этот момент я ударил. Три отростка стремительно вошли в тело Патеровича. Один оплёл ноги, второй обездвижил остатки крыльев, третий вошёл прямо в сердце.
Виконт удивлённо вытаращил глаза, некрасиво раззявил рот в беззвучном крике. Ещё бы. Внутри него сейчас рванула атомная бомба, практически в буквальном смысле слова. Каждая клеточка, каждая жила его тело, кровяные тельца и остальная начинка организма прямо сейчас сгорали в божественном огне.
Кулак Бога сам по себе неприятен, но усиленный моей энергией и тёмной субстанцией стржигов, накачанный под завязку светом и ядом моей ненависти, он превратился в силу, способную снести с лица земли небольшое государство. Размером с княжество Дыевичей.
А тут всего лишь какой-то человек, пусть и немереной силы, со сложной начинкой.
Дыевич рухнул на колени, закашлялся, продолжая смотреть на меня с искренним изумлением. Губы его дрогнули и растянулись в счастливой улыбке.
— Достоин…
Не понял? Это он мне?
Жизнь вытекала из виконта каплями серого пламени, которое вырывалось из его рта, когда он кашлял. Воняло серой.
— Кто тебя нанял?
Теперь я мог задать этот вопрос.
Не верю я, что виконт действовал сам по себе. Кто-то оплатил и наёмников, и снаряжение, и отход, и взятки другим родам. Да, храбия Дыевич мог себе позволить многое, но такую масштабную операцию по уничижению целого Рода оружейников и артефакторов сложно провернуть в одиночку.
— Скажи, кто тебя нанял. И твоя смерть будет быстрой, — повторил я.
Виконт ухмыльнулся.
— Силё-о-он… но цверги… сильнее, — Дыевич поднял на меня глаза, в которых светилось безумие и радость, и прохрипел:
— Мы все — рабы Судьбы, — Патерович сплюнул серое пламя, утёрся рукавом. — И ты — не исключение.
Виконт захрипел и умер.
— Не так быстро, — ухмыльнулся я и занялся поглощением души Дыевича.
Закончив, я хотел достать переговорник, чтобы дать команде отбой. Но не успел я сунуть руку в карман, как в меня полетели пули. Засада не заставила себя ждать…
Эпилог
Я принял удар, подпитал силой собственный полог непроницаемости, нажал кнопку и, глядя прямо в глаза тому, кто продолжал дирижировать моим убийством, сказал одно слово:
— Выпускайте.
Потом крикнул своим убийцам, которые боясь подходить близко, стреляли издалека:
— У вас тридцать секунд, чтобы смыться… Ну, извините, просчитался, — я пожал плечами, глядя на кровавые ленточки, которыми Колокольчик украшала исковерканную магией заводскую площадь.
Рядом появился Призрак:
— У меня чисто.
— Сняли?
Тони кивнул, подтверждая, что ограничений йна выход больше нет, и продолжил вместе со мной наблюдать за процессом зачистки.
— Что Вяземский?
— Доволен.
В рации раздался треск, я ответил.
— Чисто, — отчитался Бермонт.
— Чисто, — подал голос Бессмертный.
— Чисто, командир, — отрапортовала Гринпис.
— Чисто, — обернулась к нам довольная Колокольчик и, по традиции, достала из кармана пилочку.
Отряд рассредоточился по территории, проверяя закоулки. Я усилил щит и вместе с командой пошёл собирать трофеи. Что с бою взято, то свято. Особое внимание уделил трупу виконта. Оружие, артефакты, кольца. Единственное. Что меня озадачило: я так и не понял, что за странная магия едва меня не угробила.
Я не обнаружил у Дыевича никаких странных артефактов или амулетов. Значит, это либо что-то родовое, либо приобретённое не так давно. Будем искать.
Рация затрещала голосом Вяземского.
— Свар, вы чего там возитесь? Зачистили территорию? Добычу собрали? Вперед, на базу. Вечером жду отчёты. От каждого. Не обсуждается, — приказал куратор, не позволив мне вставить ни одного слова.
Ну и ладно, не нужны нам ваши тайны, Ваша Светлость. У нас своих хватает. Отчёты так отчёты. Я ухмыльнулся, прикидывая дальнейший план действий.
— Заканчиваем, пора на базу, — оповестил я свою команду. — Подсчитывать ресурсы будем дома.
— Дома так дома, — весело откликнулся Кощей, увешанный огнестрелом всех мастей. Причём не простым, а модернизированным.
Отряд потянулся на выход, я же ещё раз оглядел раскуроченную площадь свечного заводика, прикидывал, какую тайну он хранит? Не придумав ничего существенного, двинул следом за командой. Через час мы разгружались на базе, обсуждая бой. Коржик обещал показать видео.
Оказывается, наш гений умудрился натыкать камер на территории. И когда только успел? Так что можно будет не только оценить собственные ошибки, но и попытаться понять, какой силой обладал виконт, и куда она подевалась после его гибели. Впрочем, для этих целей у меня есть целая душа Дыевича.
На базе я от души наградил всех невиновных и непричастных, отправив всех членов отряда писать подробные отчёты. Сам же, под дружное недовольное ворчание команды заперся в своём кабинете под тем же самым предлогом. Но на самом деле занялся кое-чем другим.
Устроившись в любимом кресле, я нырнул вглубь себя.
— Ты! — взвыла душа виконта.
— Я, — согласился с пленником и начал сразу с места в карьер. — Так о чём ты там говорил? Что за пророчество? И причём тут цверги?
Дух Дыевича взбеленился. Попытался кинуться на меня, но я его быстро осадил, натравив родственников. Есть у меня такие старейшины, которые так давно не живут, что для них в радость чужие эмоции. Особенно если в них присутствует память о самом дорогом, что было в жизни поглощённой мной души. То ещё удовольствие, доложу я вам. Врагу не пожелаю. Хотя нет, врагу-то как раз и пожелаю. Прямо сейчас от чистого сердца.
Патерович взвыл, дух его почернел, заметался, но из моей души без моего ведома и согласия выйти никто не сможет.
— Так что там насчёт цвергов? Давай так: ты мне всё рассказываешь, а я, после того как проверю информацию, убью тебя окончательно. А. главное, быстро.
Голоса в моей голове взвыли, требуя отдать виконта им на дальнейшее растерзание. Но я проигнорировал вой. Мне решать, что делать с мёртвыми, на правах живого главы рода Сваровых.
— Пророчество, говоришь… — проскрипел виконт, глядя на меня тёмными впадинами глазниц.
На его отныне призрачном лице эти провалы смотрелись жутко, словно заглядываешь в глаза бездны.
— Всё в этом мире предопределено, Сварожич. Одному из рода Сваровых суждено убить Чернобога. Я хотел знать, кто из нынешних сыновей Сварога способен на такой поступок. Именно поэтому я оставил в живых тебя, мальчишку, который ещё не вошёл в силу, и твою слабосильную сестру. Твой отец, твой брат сдохли, а, значит, не им суждено стать богоубийцами. Но ты…
Дыевич снова попытался дёрнуться в мою сторону, но старейшины зорко следили за пленником, быстро привели его в чувство.
— Что я?
— Ты оказался достоин пророчества. Ты можешь больше, — исступлённо выкрикнул виконт. — Я чую ту силу! Силу, которая нужна, чтобы убить Бога! Жаль, я так и не сумел заставить тебя показать всю твою мощь.
Дыевич расхохотался. Старейшины занервничали, желая присосаться к чересчур живым эмоциям мёртвого духа.