Мужик понял, что дал маху и помрачнел. Видимо, не все из компании принадлежали к остаткам группировки. Были и чужие. И только что он расписался в полной несостоятельности остатков кодлы Рылоеда. Так сказать, собственноручно нарисовал мишень на спине банды. Головорезы, кстати, которые вышли вместе с ним на переговоры, похоже, не из рылоедских. Вон как ухмыляются, видать, уже начали делить шкуру неубитого медведя. Точнее, мысленно дербанят остатки группировки.
— Ко мне какие претензии? — равнодушно уточнил я.
Но ответить бандос не успел. Кто-то хлопнул меня по плечу, и на рефлексах я чуть не сломал чужую руку.
— Полегче, Свар, свои, — проворчал Серёга Нагорный, начальник отряда криминалистов.
— Здорово, — я пожал протянутую руку и поинтересовался, не обращая внимания на напрягшихся разбойничков. — Ты как здесь?
— На огонёк заглянул, — хохотнул Серёга, кивая на догорающий джип.
Какое-то время мы постояли, молча любуясь зрелищем, игнорируя толпу бандитов.
— Красиво горит.
— Это точно. Так ты чего здесь?
— Да я вон к этим с последними новостями, — Нагорный показал на головорезов. — Господа бандиты, имею новость персонально для вас.
— Какую? — угрюмо поинтересовался всё тот же мужик, который вёл переговоры.
— Задержанный Дерибаска Пётр Фёдорович скончался в изоляторе временного содержания.
Толпа молчала, непонимающе таращась на нас. Наконец, самый говорливый из старших переспросил:
— Чего? Какой Паска?
— Да что ты будешь делать, — печально вздохнул Серёга. — Пахан ваш, Рылоед, был задержан. Так?
— Ну.
— Баранки гну. После задержания Рылоед был найден мёртвым в изоляторе. Уяснил?
— Уяснил, — бандит почесал затылок. — А то Писка какая-то, тьфу. Так бы сразу и сказал.
Нагорный закатил глаза.
— Смерть в закрытом помещении, так что хрен тут подкопаешься. Расходимся, господа бандиты.
— Мы не бандиты! — обиженно прогундел кто-то из толпы.
— Ага, млин, благородные пираты. Расходимся, господа разбойники.
Старшаки переглянулись с переговорщиком, а затем один из них пробубнил:
— Вот оно что, Михалыч! Значит, вина за смерть нашего пахана лежит на этих опричниках!
Я недовольно поморщился, понимая, что просто так головорезы, настроенные на разборки, не уйдут.
— Ребят, вы чего так фейлите? Расходимся, сказано.
— Не, это лажа, братва. Они Рылоеда и мочканули, а теперь, значитца, трут что-то за какую-то смерть! Требуем виру за смерть нашего пахана! Вина на вас, опричниках, так что платите!
Я потихоньку выпускал силу, наблюдая за толпой, которую умело распаляли на драку. Бес с улыбкой готовился к первому внезапному броску. Валера что-то негромко начал бормотать в рацию.
Но тут Нагорный, прекрасно знающий порядки Нижнего города. Мало того, умело им манипулирующий, как паук из центра паутины, взял дело в свои руки.
— Ну, братва, вы чего кипишуете-то? Живой пахан нам был куда нужнее и важнее, чем мёртвый. Так что выгоду от его смерти могли взять только другие группировки, да залётные гости, может, даже из другой страны. А может, и вовсе из Нави клешни тянутся.
Бандиты замолчали, внимательно слушая его слова. Но тут кто-то из толпы вякнул:
— Да что вы их слушаете, ищеек клятых? Они ж сбрешут и не поморщатся!
— А и то, правда, братва. Вы б ещё богами поклялись, волки позорные, — поддержал кто-то.
«Похоже, без драки не обойдёмся», — подумал я.
— А что, братва, пущай и вправду богами клянутся, — хохотнул кто-то. — Авось боги-то им ответят. Тогда чё, никаких претензий, базару ноль.
Ну боги, так боги.
Я шагнул вперёд, вскинул ладонь к солнцу и отчётливо произнёс:
— Клянусь именем богов Сварога и Перуна, нет нашей вины в смерти Дерибаски Петра Фёдоровича, больше известного под кличкой Рылоед.
В ответ на мои слова небеса внезапно потемнели, над нашими головами громыхнул гром и засверкали молнии. С верхушек деревьев сорвались стаи ворон, оглашая пространство душераздирающим карканьем.
— Слово сказано, — сурово отчеканил Нагорный.
— Слово услышано, — нехотя ответил говорливый старшак из банды Рылоеда.
— Ну что, братва. Боги нас услышали, — ухмыльнулся я. — А вы готовы подтвердить клятвой свою непричастность к смерти Рылоеда? Или зассали?
А в ответ — тишина, и бандюки с оружием возле КПП стоят. Наконец, тот самый, который слил остатки своей банды в начале переговоров, выступил вперёд и хмуро пробасил:
— Я готов.
— Валяй, — ухмыльнулся я.
Мужик откашлялся, зачем-то отставил ногу в сторону, словно собрался плясать в присядку, и торжественно заговорил:
— Клянусь именем Дыя, бога-покровителя всего лихого люда, ватажников, повольников, ушкуйников, никто из нас неповинен в смерти пахана нашего Рылоеда.
И вскинул руку к небесам, как я недавно. Все дружно задрали головы, но, увы, небо молчало.
— Не понял? — опешил разбойник.
И снова тишина. И физиономии растерянной братвы.
— Как так-то? Чтобы боги и клятву проигнорировали? — нарушил всеобщее молчание Бес. — Шеф, это ж-ж-ж неспроста, отвечаю.
— Свадьба у них там, может, или похороны? — пробормотал Валера всё так же из-за моей спины.
— Ага, или армандец местечковый, — хмыкнул Нагорный.
— Дык что делать-то? — спросил бандит, который от лица всей братвы давал клятву.
— Что-что… разбираться, — проворчал я.
Печёнкой чую, это молчание выльется нам боком.
Глава 14
Утром, собираясь на разговор к князю Вяземскому, я вспоминал минувший день и прикидывал планы на будущее. Подарок от государя стал неожиданным приятным бонусом, я до сих пор не мог поверить, что земля теперь наша несмотря на то, что я по-прежнему в опричниках. Не представляю, каким таким волшебным образом за шесть лет никто так и не позарился на отличный кусок земли в пределах столицы, и не выкупил на торгах бывшую усадьбу Сваровых. Да, от дома и построек остались одни развалины. Но как говорится, были бы деньги, а строители всегда построят на любой вкус.
Хотя… есть у меня мыслишка, отчего земли оставались всё это время заброшенными. Если припомнить уровень защиты семейного схрона, до которого так и не добрались убийцы, смело можно предположить, что территорию охраняют особо злобные и опасные духи, с которыми не удалось справиться ни одному изгоняющему экзорцисту, включая некромантов, коих в Империи раз-два и обчёлся.
И дело не только в нашей с Ладой крови, которую раздобыть — раз плюнуть. Мелкая, к примеру, ежегодно проходит медосмотр в своей закрытой школе. Подкупить медсестру или доктора — пустячное дело. Но не так прост батюшка, да и дед, думаю, постарался, защитил родовые ценности. Вот и пролетели жаждущие откусить кусок пирога от сваровского наследства. Похоже, не в то горло полез кусочек-то.
Я ухмыльнулся, предвкушая, как на выходных, если служба не помешает, мы с мелкой отправимся в поместье. Побродим по знакомым местам, оценим масштаб работ. Если повезёт, пообщаемся с неведомой охраной, познакомимся, так сказать. В схрон я пока лезть не собирался. Ни к чему. Больше чем уверен: следят за нами сейчас в сто раз пристальней, чем все эти годы. А уж после моей наглой выходки с графом Жарко все, кому мешали спокойно спать остатки нашего рода, и вовсе должны призадуматься.
Ну что, князь Громовой Илларион Филлипович, не думал ты, что расплата скоро грянет? А она грянет, гарантирую. Я нехорошо усмехнулся, позволив себе ненадолго вернуться в прошлое…
« Где теперь род Сваровых? А нет его. Испарился, исчез, уничтожен. Остались пацан да девка, у которых нет ничего. Ни силы, ни власти. С какой стати мне тебе помогать?»
Пацан да девка, говоришь, князюшка? Я пил кофе и вспоминал, вспоминал тот холодный зимний день.
«Так и быть… сестру можешь оставить. Примем в княжеские слуги, отошлём в деревню, там вырастет… а как подрастёт да отдаст долг, в пору девичью войдёт, выдадим замуж за приличного человека, не пропадёт».
Долг, говоришь, отдаст? Отдаст, князь, не извольте сомневаться. Вот со мной и передаст как раз всё, что мы вам задолжали за шесть лет. С процентами передам, не беспокойтесь.
— Слав… Ты чего? — на кухню протопала сонная Лада. Сестрёнка куталась в халат, ёжилась и старалась держаться от меня подальше.
Я вынырнул из своих мыслей и сообразил, что прогулки в прошлое добра не несут. Сила, воспользовавшись моей слабостью, растеклась по дому, накаляя воздух.
— Ну вот, смотри, что ты наделал? — огорчённо вздохнула мелкая. — Цветы завяли!
— Извини, правда не хотел, — я загнал силу на место, поставил чашку на стол, обнял сестрёнку за плечи. — Я тебе новые куплю.
— Мне эти нравились, — вздохнула Лада.
Я внимательней присмотрелся к сестре, влюбилась, что ли, в Коржика? Да ну не может быть!
— Влюбилась что ли, подколол я мелкую, наблюдая за её реакцией.
— Вот ещё, глупости не болтай, — фыркнула Ладамира, засыпая кофе в турку. — Просто Коржик, в отличие от вас, увальней, настоящий джентльмен! Он знает, как угодить девушке, — мелкая любовно погладила подвявшие бутоны, чуть подпалённые лепестки с тихим шуршание осыпались на стол. — Ну вот…
— Ты сейчас про нашего сумасшедшего учёного говоришь? — переспросил я, когда до меня дошли слова мелкой. — Коржик — джентльмен? А он кроме своих пробирок и колбочек что-нибудь ещё замечает в этой жизни?
— Тоже мне, командир называется, — сестра вздёрнула брови, окатила меня профессионально светским презрительным взглядом, сняла турку, налила себе кофе и уселась напротив меня. — Коржик — истинный аристократ. В отличие от вас, которые в этой своей опричнине напрочь позабыли манеры и как принято ухаживать за девушками.
— За какими девушками? Не вижу здесь ни одной? — я демонстративно покрутил головой и тут же пригнулся от летящей в мою сторону чайной ложки. — И тебе доброго утра, сестрёнка. Попытка засчитана, в роль вошла отлично, госпожа графиня великого рода, — подколол я. — В школу не опаздывай, теперь тебе не с руки, госпожа наследница. Придётся вести себя, как подобает имени и статусу.