Цзинь-цзинь.
— Что за звук?
Я наклонил голову. Оказалось, за тележкой была стойка с японскими мечами, к навершиям которых были привязаны крохотные колокольчики. Именно они при движении издавали мелодичный звук.
— Она считает, что враги умирают слишком быстро. Поэтому даёт им фору, позволяет услышать приближение смерти и умереть, наслаждаясь мелодией ветра.
Я хмыкнул. Это была серьёзная заявка на уровень мастерства.
— Эти бубенчики, — в наш разговор неожиданно вмешался какой-то сопровождающий чиновник. — Лишь наглядное доказательство того, что эта убийца — законченная психопатка, любящая поиздеваться над своими жертвами. Её ждёт электрический стул, и вы, князь, это прекрасно понимаете.
— Но она же прекрасна! Само совершенство! — горячо возразил поручик, восхищённо разглядывая объект обсуждения.
— Беляев, помолчите, — поморщился князь Вяземский. — Господин Васильчиков, я понимаю вашу озабоченность, но государь Император решил дать ей шанс.
Цзинь-цзинь.
— Его Величество милосерден, но уверен, в данном случае он ошибается, — высказал своё особое мнение чиновник.
Цзинь-цзинь.
— Вы подвергаете волю государя сомнению? — прищурился куратор.
Цзинь-цзинь.
— Ни в коем случае! — тут же переобулся чиновник. — Я просто…
Цзинь-цзинь.
— Кто-нибудь, оборвите уже эти бубенцы! Они совершенно не дают спокойно поговорить!
Цзинь-цзинь.
Гражданского показательно игнорировали, продолжая держать под прицелом Мамбу. Более того, командир КО-1 сделал шаг, заслоняя идиота от направленной вспышки яки, когда владелец оружия услышала, что оскорбляют её оружие.
— Ну же! Кто-нибудь!
— Тебе надо, ты и займись, — беззлобно послал его кто-то из вояк.
— Думаете, я трус? А я возьму и сделаю! Всю дорогу раздражали! Много чести каким-то бубенцам.
— Это колокольчики, — поправил я.
— Да какая ра… а-а-а-у-у-у!!!
Правило номер один. Уважай чужое оружие.
Правило номер два. Если это оружие высококлассного убийцы, при этом девушки, любое украшение на нём не просто так. Совет: будь уверен, тебя ждёт ещё множество сюрпризов.
Едва чиновник прикоснулся к катане, из секретного отверстия, которое неосторожно активировал клерк, выстрелила ядовитая иголка и попала ему в пах. Мужика унесли под дикий хохот бойцов. Бес проводил несчастного взглядом и громко вслух поделился новой мудростью:
— Не режь чужие колокольчики, а то останешься без собственных бубенцов.
— Не удивлюсь, если байка разрастётся до того, что Вербена лично отгрызла бубенцы тому, кто посмел назвать бубенцы бубенцами.
— Это колокольчики, — во второй раз поправил я, делая глоток кофе. — Рискуете, князь, — я кивнул в сторону хозяйки, глаза которой яростно сверкнули.
— Вот так всем и говори.
— Вернёмся к делу. Так кто она?
— Графиня Вербена Алтуфьева. Прошу любить и жаловать.
— Так она, правда, что ли, убила сотню человек за раз? И кто это был? Беременные старики-карлики? И за это теперь казнят, а не дают медаль за уничтожение опасных мутантов? — встрял в разговор Бес.
Я закатил глаза. Шутки поручика не имели ни стыда, ни совести. И это он ещё сдерживается в присутствии высокого начальства.
— Дело не в том, что она это сделала, а в нарушение законов войны. Клан полковника Христофорова уничтожил её семью. Полкан этот тот ещё урод, разбоем на пенсии занялся. Что-то они с графом Алтуфьевым не поделили, ну и тот взял и под нож пустил весь род, а усадьбу сжёг. Мамба узнала, её переклинило, она вернулась с задания, ушла в самоволку, и в отместку вырезала весь род Христофорова и ближайших соратников,.
О, это да, такое дворянское общество не прощает. Надо по правилам, стенка на стенку, гвардия на гвардию, самих высокородных трогать нельзя, только брать в плен, и прочий бред. Зато соседи не пожалуются на шум после одиннадцати, и не прибежит свора опричников с вопросом: «А что это у вас тут делает трон из черепов?». Тьфу, Бес таки заразил этим своим навьим фольклором.
— Александр Алексеевич, вы не ответили на вопрос. В смысле «пополнение»?
— В том, что она теперь твоя головная боль. И судьба её однозначна. Или она станет опричником царя, или её убьют, как бешеную собаку. Твоя задача сделать так, чтобы она выбрала первый вариант.
— Так шеф теперь реально шеф? — присвистнул Беляев.
— Именно. Вас, двух отморозков, уже скоро все командиры бояться будут. Так что мы устроили мозговой штурм…
— Напились, зуб даю.
— Беляев, рот зашью!
Поручик тут же пальцами показал, как делает это самостоятельно. И я мог гарантировать, что в следующий раз, когда его попросят что-то сказать, придётся ждать, пока этот бессмертный клоун «порвёт» нитки.
— В общем, мы вспомнили старую мудрость.
Бес не удержался и пантомимой изобразил «закусывать надо». Вот только челюсть у него оставалась «на застёжке», поэтому он замер на середине движения и быстро придумал альтернативу в виде «между первой и второй перерывчик небольшой». К счастью, стоял он чуть в стороне, поэтому Вяземский на странные телодвижения внимания не обратил.
— Не можешь победить — возглавь! — продолжил тем временем князь. — Так что, получите-распишитесь.
Так, дорогие предки, у меня есть хорошая новость. У меня появилась собственная база.
Плохая новость. Теперь под моим началом симпатичный маньяк-убийца. И это, если что, даже не я.
Глава 3
В кои-то веки мы с Ладой провели дома практически весь день. Неторопливо позавтракали, обсудили грядущую вечеринку. Я обещал попросить Колокольчик и Гринпис помочь её организовать, поинтересовался, кого мелкая хочет пригласить. И тут выяснилось, что под словами «всех-всех-всех» сестрёнка имела ввиду отряд моих отморозков. И даже согласна терпеть княжну, которую знает без году неделя, но готова дать ей шанс.
Тут я улыбнулся и позволил себе не поверить мелкой, судя по хитрому блеску глаз, что-то Ладамира задумала. Ну да ладно, пусть развлекается. Зверева не лыком шита, да и у самой имеется младшая сестра. Подозреваю, такая же заноза в пятке, как и моя. Значит, найдут общий язык.
— Только, чур, потом ко мне не бегай и не жалуйся, — погрозил я пальцем мелкой.
— Ты о чём? — и я уже смотрю в самые невинные глаза на свете.
— О том самом. Что касается вечеринки, — сестрёнка напряглась, решила, что я передумал. — Вся организация на тебе. С меня финансы, с тебя всё остальное. Кто хозяйка нашего дома? Ты. Пора признать, что ты уже повзрослела, и вполне можешь вести наш дом.
Я вздохнул, захотелось накатить. Но я сдержал свой порыв: как говорится, алкоголем делу не поможешь, а в сочетании с ещё не остывшей жаждой убийства любое неосторожное слово может привести к непредсказуемым последствиям. А мне вечером вместе со своими архаровцами ещё к куратору топать.
Чёрт, отчёты! Я скривился как от зубной боли: ненавижу бумажную работу! Ну, вот не моё это, хоть убей. Расписать на пару страниц в подробностях три слова «пришёл, увидел, замочил» — с таким умением надобно родиться. Я, увы, даже в юном школьном возрасте не обладал терпением, чтобы сочинять истории.
— Свар… ты чего? — сестрёнка заметила мою гримасу, и, как всегда, перевела все стрелки на себя, решила, что сейчас я буду её воспитывать за происшествие, в котором она сыграла чуть ли не главную роль.
— Отчёты… — буркнул я.
Поднялся из-за стола, чтобы сварить себе ещё кофе.
— Быть взрослым — это принимать ответственность — глубокомысленно изрекла сестрёнка голосом бабушки, мы переглянулись и рассмеялись.
— Ты сама об этом заговорила, — погрозил я пальцем, налил кофе в чашку и вернулся за стол. — Сегодня отдыхаешь, отсыпаешься, приходишь в себя, а завтра с утра…
— Мне уже страшно, — хмыкнула мелкая.
— И это правильно, — ухмыльнулся я. — Утром пробежка, потом глубокая медитация, потом посмотрим, насколько сильный Дар проснулся, и насколько он капризный. Такой, как ты, или всё-таки сможем по-быстрому договориться.
— Чего это я капризная? Очень я не капризная! Это ты ещё капризных не встречал! — проворчала Лада. — А медитации обязательно?
— Обязательно. Причём и утром, и вечером.
— У-у-у, — простонала мелкая.
— А говоришь — взрослая, — я дзынькнул пальцами по изящному носику.
— Очень даже взрослая. Просто ты не хочешь этого замечать, — фыркнула Лада, помолчала и поинтересовалась. — Слав, скажи… а мы когда-нибудь сможем вернуть нашу жизнь?
— А мы сейчас какую живём? Чужую что ли? — я сделал вид, что не понимаю, о чём речь. Но от сестрёнки так просто не отделаться, она как маленькая бульдожка, если вцепиться, то не оторвёшь. Вся в деда.
— Не уходи от вопроса, пожалуйста. Ты прекрасно понимаешь, о чём речь.
Сестра сдвинула брови и стала невыносимо похожа на матушку, когда та приходила к нам в игровую разбирать по справедливости наши детские ссоры.
— Понимаю, — вздохнул я. — Что ты хочешь узнать?
— Мы… когда мы вернём наш дом? Нашу честь? И снова поднимем стяг нашего Рода?
Ого, как пафосно.
— Однажды, — попытался отвертеться я от прямого вопроса. Никогда до этого Ладамира не поднимала тему моей службы и нашего будущего, принимая, как должное все мои решения, поскольку я старший не только по возрасту, но и в семейной иерархии.
— Когда ты перестанешь быть… опричником и снова станешь графом Сваровым? — негромко закончила Ладамира и торопливо добавила. — Ты не думай, это я не к тому, что осуждаю или стыжусь своего брата… Просто… я очень боюсь, что однажды ты… не вернёшься… с задания… и я останусь совсем одна…
Сестра моргнула, сдерживая слёзы. Да уж, пробуждение Дара — это всегда нестабильное эмоциональное состояние на две-три недели, а то и на месяц. Хуже, чем переходный возраст.
— Ну, смотри, — я пересел поближе к мелкой, обнял её за плечи и начал издалека. — Опричники — опора нашего государя. Когда мы даём клятву, перестаём принадлежать сами себе. С того момента мы