Угу, это она там, дома, была милой послушной девочкой с лёгкой придурью. У нас она рано или поздно покажет свою истинную натуру. И, уверен, князь Зверев очень удивится, когда поймёт, кто такая его маленькая девочка.
Только в одном князь ошибается: опричниками, конечно, не рождаются, но если ими становятся, то это навсегда. И даже когда кто-то из нас покидает ряды царёвых псов, ничего не меняется. Интересы Империи остаются на первом месте.
Так, это всё лирика. Вон Гринпис уже совсем распереживалась от моего пристального взгляда.
— Присаживайся.
— Спасибо, шеф. Зачем вызывали? — Гринпис с подозрением на меня уставилась.
Розали по-прежнему время от времени срывалась и начинала выкать, никак не могла привыкнуть к нашей простоте в общении.
— Гринпис, — начал я. — Завтра идём в Рифт добывать тебе пушнину.
— Чего? — опешила Зверева. — Не надо мне пушнину. У меня дома есть… в смысле у батюшки… Да не ношу я натуральные шубы! Это… это… это жестоко и подло!
— Чего? — не понял я, а потом как понял. — Да я не о том! — поморщился я. Шутки никогда не были моей сильной стороной.
— В Рифт идём завтра, знакомить тебя с твоим потенциальным зверем. Если, конечно, сумеешь с ним договориться.
— Ой, правда? — глаза Гринпис вспыхнули чистой радостью, девчонка чуть не захлопала в ладоши. — А когда?
— Говорю же — завтра.
— Во сколько? — тут же пояснила Розалия.
— Утром, — отрезал я, не желая называть точное время. Никогда не знаешь, как начнётся день. — Но есть одно «но».
— Какое?
— Мне нужна правда, — я пристально посмотрел на Гринпис.
— К-кая правда? — Зверева слегка стушевалась, но продолжала держать оборону.
— Самая что ни на есть правдивая. Кое о чём я сам догадался, кое-что понял, прочитав твоё досье. Настоящее досье, — сказал с нажимом. — Но в команде от командира нет секретов. А зверь, которого я хочу к тебе привязать, скотина ещё та. Злобный, вредный, с мерзким характером. Но даже это не главное. Этот гадёныш очень сильный и ОЧЕНЬ злопамятный. Если ты облажаешься — он тебя запомнит, выследит и обоссыт. Именно поэтому мне нужно и важно именно от тебя узнать: кто ты?
— Я… Гринпис, — пискнула девушка.
— Ты — Гринпис. Природница с ментальным Даром, что в принципе несовместимо с Даром твоего Рода. Растения, травки-муравки, рост и урожай — это всё да, это всё твоё, родовое. Но я видел тебя в бою, Гринпис, — мягко напомнил я. — И я читал твоё досье. Да, в нём ни слова о твоём тайном таланте, одни намёки. Но умеющий читать и сопоставлять легко догадается. Но я хочу, чтобы ты сама мне всё рассказала о себе. Как командиру. И как другу.
— Я… — Розалия побледнела, нервно сжала пальцы, стукнула кулачком по коленке, глубоко вздохнула, посмотрела на меня, тут же отвела глаза. Я терпеливо ждал. Наконец, девушка решительно вскинула голову и негромко произнесла. — Я — Приручатель. Ментальный поводок и… прочие особенности моей магии — это всё от моего второго Дара.
Я вдруг ярко вспомнил вспышку гнева в иллюзорном разрушенном особняке Зверевых, когда от зелёной жути ничего не осталось, едва Гринпис разрешила себе быть собой.
— Я… ещё очень средне контролирую свой дар, поэтому срываюсь в… критических ситуациях… и…
— Всё хорошо, Гринпис, — успокоил я. — Тебя здесь никто не обидит. И ты не предаёшь Род, открывая тайны своей семьи. Теперь ты — опричник. И твоя связь с Родом Зверевых нынче условно-формальная.
— Это как? — нахмурилась Розалия.
Гринпис, сидя на краю стула, явно чувствовала себя неуютно. Пришлось объяснять, что и как. Эту сторону жизни в Империи в светских колледжах особо не преподавали, стараясь обходить скользкую тему стороной.
— Гринпис, — я пожалел, что у меня нет возможностей, чтобы ментально успокоить. — Ты теперь опричник. Это не просто звание; это новая жизнь, и новые обязательства.
Свар, что за банальности ты несёшь? Надо коротко и по существу, а не размазывая кашу по тарелке.
— Опричнина — это нечто большее, чем просто служба. Это привилегия и ответственность в одном. Теперь ты — представитель имперской аристократии, и твоя верность Роду ушла на второй план. Единственный неоспоримый приоритет — верность государю императору и своей стране. Ясно?
— Не совсем, — моргнула Гринпис.
— Чему вас только в школах учат, — проворчал я и устроил ликбез новобранцу. — Что ты знаешь про устройство нашей Империи?
— В Российской Империи существует сложная иерархия. В этой системе ключевыми элементами являются имперская аристократия, опричники и клановая аристократия. — начала рапортовать явная отличница Гринпис.
— Хорошо. Дальше.
— Имперская аристократия включает в себя самых высокопоставленных и влиятельных членов общества, которые в первую очередь верны царю и стране. Эти аристократы обладают значительными привилегиями, занимают высокие посты в государственных органах Империи, армии и других государственных структурах.
— Например, князь Вяземский — он имперский аристократ, — вклинился я в пересказ учебника по истории.
— Так точно, — выдохнула Гринпис, набрала побольше воздуха и продолжила тараторить. — Имперская аристократия активно участвует в дипломатических делах и решении вопросов, касающихся безопасности и развития страны.
— Браво, — я демонстративно похлопал. — Кто относится к клановой аристократии?
Девчонка нахмурилась и продолжила сдавать ненужный экзамен:
— Клановая аристократия — замкнутая и самодостаточная структура. Своего рода «государство в государстве». Родовые кланы имеют свои внутренние законы и традиции. Хотя клановая аристократия формально признаёт власть царя, на практике члены клана часто действуют в первую очередь в интересах своего Рода.
— Верно, — кивнул я. — Не устала? — ухмыльнулся, глядя на растерявшуюся Гринпис.
— Н-нет… Мне продолжать?
— Не надо. Сам закончу. У клановых сложные отношения с опричниками. А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что самое страшное, что может случиться с клановым родичем, это служба в опричниках, — улыбнулся я. — Род перестаёт быть твоим. Тебя вычёркивают из клановых списков, убирают имя с родового Древа. Ты перестаёшь существовать в системе клановых родственных связей и традиций. Становишься никем для отца и матери.
— Но… — Гринпис побледнела. — Но… отец сам… настоял… на время…
— Время в опричниках течёт по-другому. И твой отец отныне и до персонального императорского приказа — царь-батюшка. Ты подчиняешься только ему. И даже если государь велит тебе казнить всю твою семью — ты идёшь и выполняешь приказ. Не обсуждается.
В кабинете повисло молчание. Мне показалось, что Гринпис даже дышать перестала на какое-то время. Девчонка только что начала осознавать, насколько она третировала Род своими выходками, что её сдали на поруки государевым бойцам. Почитал я досье, в курсе теперь абсолютно всех шалостей княжны на гражданке.
— У опричника нет клановых привилегий. Мы отдельный корпус, который, хоть и состоит из членов клановой аристократии, более таковой не является. Мы действуем как независимая сила, приносим клятву верности Императору. Тем самым отказываемся от родословной и личных интересов в пользу служения царю и Империи.
— Но я же Зверева… — растерянно прошептала Розалия. — По праву рождения… по крови…
— Ты ею и останешься. С одним лишь «но».
— С каким?
— Ты больше не имеешь права на власть и имущество Рода. Как только ты присягнула на верность государю, тебя вычеркнули из родословной. Хотя формально ты осталась частью своего клана. Скажем так: ты можешь считаться родственниками, но тебе никто не позволит претендовать на наследство или старшинство в своём Роде.
— Да я и не претендовала… старший брат наследник… — прошептала Гринпис.
— Всякое в жизни случается, — философски заметил я.
Розалия зависла, переваривая полученную информацию. Я не стал её торопить, давая время на подумать. Про себя же ухмыльнулся: благодаря царю-батюшке отныне и до ближайшего подвига во славу императора и Отечества главой рода Сваровых считается моя сестрёнка. Опричник Свар по факту должен был сдать все заработанные активы государству. Но благодаря скрытым талантам и договорённости с куратором я сейчас почти легально занимаюсь махинациями, в смысле, операциями по возвращению имущества Рода Сваровых. Вполне успешно.
— И что мне теперь делать? — растерянный голосом Гринпис прервал затянувшееся молчание.
Бедная девочка, сложно впервые в жизни осознать себя никем, без поддержки могущественного Рода, без влияния, без будущего.
— Служить, — пожал я плечами. — Верно и преданно на благо Империи и государя императора. Рано или поздно, если захочешь, сможешь вернуть свою прошлую жизнь.
Я не стал уточнять, что жизнь у Гринпис никогда уже не будет такой, какой была. Зато она станет простой и ясной: есть враг, и врага надо или убить, или умереть.
Зверева словно прочитал мои мысли и прошептала:
— Убей или умри.
— Именно так, новобранец, — я широко улыбнулся. — Не дрейфь, прорвёмся, — грубовато поддержал девушку. — Так что там с твоим даром Приручателя? Что я должен знать из того, что до сих пор не знаю?
— Вредный, говоришь, противный и злопамятный? — Гринпис неуверенно улыбнулась, глядя на меня, а я не сразу понял, о чём она говорит. А когда сообразил, мысленно похвалил: хорошая девочка, быстро адаптируется, такая не нигде пропадёт. И психика гибкая,.
— Свар, — продолжила Зверева. — Может, отложим знакомство со зверем? Не очень хочется быть… обоссанной. Может начнём с элементальных монстров, про которых ты рассказывал? Они же вроде как безобидны в своём нейтральном состоянии. Я могли бы попробовать их приручить…
Я покачал головой.
— Не пойдёт. На нейтралке они действительно безобидные тварюшки. И с твоим… вторым Даром ты быстро найдёшь с ними общий язык…
— Но?
— Но, Гринпис, у медали обычно две стороны.
— И в чём подвох?
— Никакого подвоха, — заверил я. — Просто как только элементали почувствуют попытку контроля с твоей стороны, они могут взбеситься и стать опасными. Их сила и агрессивность вырастут в разы.