– Ты знаешь Хоуп? – спросил пораженный Джош.
[1+2=2]
– Не понимаю.
[3=Люк]…[1+2+3=3]
– Определи 4.
[Четко и ясно]
Джош обдумал написанное «Нейролинком».
– Мой отец – это 4?
[Правильно]
Джош и Люк ошеломленно переглянулись. Обоих охватило возбуждение ученых, чувствующих близость крупного открытия, о значении которого им трудно даже гадать.
– Как ты придумал эту нумерацию?
[Как ты придумал эту нумерацию?]
– Какая цифра у тебя?
[1]
Джош смотрел в глазок камеры, силясь угадать, что хочет до него донести «Нейролинк». Внезапно все, о чем Люк не осмеливался мечтать даже в моменты наивысшего воодушевления, все, ради чего он столько рисковал, ради чего просидел столько ночей в лабораториях, жертвовал свободным временем, был готов существовать в тени своего лучшего друга, все его надежды и разочарования – все окупилось одним ответом «Нейролинка»:
[Я – это ты, Джош]
Обоим сразу стал ясен смысл уравнений компьютера. Составлявшие уравнения цифры обозначали людей в зависимости от их важности в глазах Джоша.
Джош + Джош всегда было равно Джошу, Джош и Хоуп представляли собой два отдельных существа. Смысл этого разговора вызывал еще большее изумление. На серверах «Нейролинка» ожил не искусственный интеллект, вступивший в беседу с Джошем: Джош только что общался с кусочком своего собственного разума.
Экран опять очистился.
– Докажи! – крикнул Джош.
«Нейролинк» какое-то время безмолвствовал, потом экран зажегся.
Появилось отчаянно крутящееся переднее колесо велосипеда. Вдали виднелся человек перед воротами гаража, который Джош сразу узнал. Колесо укатилось, изображение перевернулось. Человек куда-то заторопился, его мускулистая рука сжала другую, маленькую и тощую. Его лицо приблизилось, на нем появилось расстроенное выражение. Внезапно картинка покраснела и пропала.
– Дело было летом, мне было пять лет… – забормотал Джош. – Я совсем забыл об этом падении, а ведь оно памятное. Отец поднял меня и в ужасе осмотрел мою ногу. От боли я потерял сознание. Мне наложили десять швов. – В подтверждение своих слов он закатал правую штанину и провел пальцем по чуть заметному шраму.
Люк видел, как он взволнован.
– На сегодня, думаю, довольно, – сказал Джош и выключил экран.
– Никому не рассказывай о том, что произошло. «Никому» включает и Хоуп. Слышишь, Джош?
– Четко и ясно, – ответил Джош рассеянно.
* * *
На обратном пути Люк и Джош были не в силах разговаривать. Люк давил на акселератор, Джош глазел на предместья, пролетавшие мимо так же стремительно, как сменялись мысли у него в голове.
– Я давно забыл это лицо, – выдавил он наконец. – Я давно не помню его таким молодым. Теперь вот ломаю голову, происходит ли запись в хронологическом порядке. То, что нам только что продемонстрировал «Нейролинк», – одно из первых моих воспоминаний.
– То, что мы увидели, – невероятный фокус! – пылко воскликнул Люк и от наплыва чувств хлопнул рукой по рулю.
Джош, наоборот, был поразительно спокоен. Покосившись на стрелку спидометра, он сказал:
– Не уверен, что ты полностью отдаешь себе отчет в том, что мы натворили. Не знаю, верно ли я сам оцениваю значение случившегося. Надо хорошенько поразмыслить, прежде чем продолжать.
– Ты шутишь? Это гениальное достижение! «Нейролинк» кинематографически воспроизвел одно из твоих воспоминаний, кусочек твоей памяти, к которому у тебя никогда не появилось бы доступа, если бы не наша работа.
– То-то я впал в черную меланхолию! Знаешь, какое тревожное чувство я испытал?
– Ты увидел своего папашу, с которым находишься в неважных отношениях, чтобы не сказать – в никаких. У тебя испортилось настроение, и это нормально.
– Полегче, Люк, не несись так! Когда мы занялись этим проектом, у нас была амбициозная цель: суметь скопировать содержимое памяти одного человека на цифровой носитель. Мы думать не думали о последствиях погружения в бездну своей собственной памяти, а тем более о том, что компьютер вздумает без спроса сам туда залезть.
– Конечно, старина, это вечер грандиозных премьер! Наконец-то я тебе продемонстрирую способность моего интеллекта потеснить твой. Воспроизведение этого воспоминания, так сказать, дело твоих рук. Ты попросил «Нейролинк» нечто тебе доказать, вот он и выполнил твою команду. А когда ты фантазировал о возможности передать машине человеческое сознание, ты не думал, что бессознательное перейдет вместе с ним?
– Черт возьми, Люк, если «Нейролинк» примется думать за меня, это совсем другое дело. Ты отдаешь себе отчет, что из этого следует?
– Не увлекайся, старина. Компьютер не думает, а размышляет. Это совершенно разные вещи.
– По-твоему, в том, как он с нами общался, не было ничего концептуального?
В ветровое стекло упруго ударил ливень, мокрая щебенка заблестела в свете фар. «Камаро» немного повело вбок, и Люку пришлось вцепиться в руль, чтобы машину не занесло.
– Это мы поймем, только когда продолжим эксперименты, – сказал он.
– Ты уж меня извини, Люк, но это будет не сразу. Мне надо подумать. Как-то слишком быстро все понеслось, у меня чувство, будто мы играем с огнем.
– Хочешь остановиться именно тогда, когда мы с тобой прикоснулись к тому, о чем мечтали столько лет? Тебе хватило для этого всего лишь приступа тоски при виде лица твоего папочки? Тоже мне научный подход! Какой ученый, достойный так называться, не испытывает тревоги, приближаясь к цели? Как будто генетическая медицина, клонирование, искусственный интеллект не вызывали опасений!
– Может, и вызывали, но, повторяю, то, что я только что пережил, сильно меня встревожило: я столкнулся с машиной, играющей с моим сознанием, чтобы мною манипулировать.
– Как ты торопишься! Пока что мы всего лишь споткнулись об один эпизод памяти. Говорить о каком-либо сознании слишком рано.
– Тормози, ты нас угробишь!
Люк свернул с автомагистрали. Спустя несколько минут машина подкатила к дому Джоша. Он ушел, не попрощавшись с другом.
Люк задумчиво проводил его взглядом. Джош вывел его из себя, и он решил пока не возвращаться домой.
Оставив машину на парковке кампуса, Люк побежал под дождем к профессорскому корпусу: он получил ключ от его дверей вместе с должностью ассистента.
Он поспешно прошагал по коридору, вошел в кабинет Флинча и сел в его кресло. Потом выдвинул ящик стола, достал лист бумаги, написал маленькую записку и, положив в конверт, оставил на видном месте.
* * *
Ночь и день, проведенные рядом с Хоуп, помогли Джошу навести порядок в мыслях. Следующим вечером он снова отправился в Центр, чтобы продолжить опыты.
Ему удалось убедить Люка на некоторое время прервать контакты с «Нейролинком». Люк скрепя сердце согласился и отключил веб-камеру.
Как-то вечером Флинч явился к ним в лабораторию в поздний час, когда остальные исследователи давно разошлись. Джош не успел снять шлем, и Флинч уставился на него с подозрением.
– В этом шлеме вы вылитая обезьяна, дружище, – проговорил он, поморщившись.
Джош расстегнул ремешок, и Люк водрузил шлем на подставку.
– О чем вы думали?! – прогрохотал Флинч.
– Ни о чем мы не думали, сэр, – в замешательстве ответил Джош.
– В этом я вас и упрекаю. Вы догадываетесь, сколько стоит предоставленное вам оборудование? Полагаю, что нет. Уж не вообразили ли вы, что порядочные, но безответственные люди отдали эти игрушки в полное распоряжение еще более безответственных мальчишек?
– Не совсем, – пробормотал Джош.
Люк молча складывал инструменты, как будто это могло спасти их обоих от взбучки, устроенной Флинчем.
– Я запретил использовать «Нейролинк» на человеке, и теперь, когда вы опять приобрели человеческий вид, снова спрашиваю: вы что, обезьяна? Заприте лабораторию на ключ. Жду вас снаружи. – Отдав эти распоряжения, Флинч вышел.
Люк и Джош, не говоря ни слова, кинулись на стоянку. Они были настороже, и не зря: клаксон заставил их оглянуться.
Флинч ждал их в своей машине, «кадиллаке» – седане, сиявшем хромом, с запахом дорогой кожи в салоне. Он жестом велел им сесть к нему. Люк нырнул на заднее сиденье, предоставив Джошу место смертника.
Профессор молча тронулся с места и проехал пару километров, прежде чем свернуть на обочину пустынной дороги. Открыв бардачок, он запустил в него руку и достал пачку сигарет.
– Выйдем, – предложил он. – Никто не знает, что я курю.
Дорога вилась среди полей, уходивших за горизонт.
– Зачем мы сюда приехали? – осмелился спросить Джош.
– Разве не ясно? Подышать воздухом.
Люк незаметно пнул Джоша, призывая его заткнуться. Флинч еще не закончил свое наставление. Раз он решил увезти их из Центра, значит, у него были на то веские причины.
– Вы достигли замечательных и пугающих результатов, – проговорил он, выпуская длинную струю дыма. – Само собой, никто не должен о них знать. Я прошу вас принять все необходимые меры для более эффективной защиты ваших персональных данных. У меня вопрос: можно назвать это клоном вашего мозга? Хотя это не важно. действуйте так, чтобы никто, кроме нас с вами, не заподозрил, чем вы занимаетесь. Раз мне удалось распутать ваши проделки в наших серверах, то это и другим под силу, а я бы хотел, чтобы никто и дальше ничего не понимал. Сегодня никто не сможет предугадать, как на это прореагировал бы наш Наблюдательный совет. Я сам не разобрался, в восторге я от этого невероятного научного прорыва или, наоборот, не одобряю его.
– Чего конкретно вы от нас ждете? – спросил Люк.
– Ничего не зная о ваших проектах, я не знаю и ответа на этот ваш вопрос. Смею предположить, что вы достаточно безумны, чтобы продолжить ваши опыты. Иное меня сильно опечалило бы. Вы так близко подошли к глубинной сути жизни, возможно, даже ее ухватили, но не воображайте, что вы ее поняли. Одно дело – поймать дикое животное, совсем другое – предвидеть, как оно себя поведет, третье – его приручить. Излишне вам напоминать, какой страх до сих пор внушает искусственный интеллект. А теперь представьте, какая возникла бы паника, если бы просочилась новость, что двое учеников чародея вооружили его человеческим сознанием! Будьте начеку, вы понятия не имеете, как он будет развиваться.