Ближе к вечеру они устроились в баре, подальше от сцены, на которой играл джаз, чья известность вряд ли могла выйти за эти стены.
Джош заказал пиво. Хоуп засомневалась: вдруг Барт станет возражать, чтобы она последовала примеру Джоша? Когда тот отлучился, она позволила себе заслуженный глоток и осталась довольна.
Джаз заиграл «Я так и останусь мертвым» Дэмиена Джурадо, и это заставило Хоуп улыбнуться. При желании, даже совсем небольшом, можно в чем угодно вокруг найти повод для веселья.
– Ты веришь в жизнь после смерти? – спросила она, когда певец дал петуха, переходя к припеву, давшему название песне.
– Бывает, когда я ее по-настоящему боюсь.
– Ты боишься смерти?
– Твоей, – уточнил Джош, верный своему обещанию всегда говорить ей только правду.
– Давай начистоту. Я умру, милый Джош.
У меня будет перед тобой по крайней мере одно преимущество: если жизнь после смерти действительно существует, то я начну ее очень молодой, не то что ты – ты войдешь, припадая на ногу, поскольку будешь старым.
– Почему ты думаешь, что я умру стариком?
– Потому что жизнь прекрасна и мой тебе приказ – жить!
– Мы поклялись не врать друг другу, помнишь? С сожалением докладываю, что без тебя жизнь станет мерзкой и у меня не будет ни малейшего желания тебя слушаться.
– Придется, никуда не денешься. Но, пока мы здесь, я запрещаю тебе думать о таких вещах, слышишь?
– Четко и ясно.
Хоуп смело сделала большой глоток пива, молясь про себя, чтобы певца свалил обширный инфаркт и он не допел песню до конца. Впрочем, хватило бы и растяжения голосовых связок.
– Тебе бы съездить его проведать, – проговорила она, переводя взгляд на Джоша. – Скоро твой отец станет единственным близким тебе человеком. Сделай первый, самый трудный, шаг, а остальные будут легче, ты и не заметишь.
– Не ты ли говорила, что, пока мы здесь, такие мысли под запретом?
– Хорошо, – покорно согласилась Хоуп, – дождемся конца этой песни. Если он еще раз затянет свой припев, ты станешь свидетелем небывалого полета пивной кружки. Ты продумал план на сегодняшний вечер?
– Тебе все еще хочется в рыбный ресторан?
– Я готова слопать краба прямо в панцире, лишь бы больше не слышать этого субъекта!
Они возвращались к себе в коттедж пешком через весь городок. Другим концом улица упиралась в пляж. Хоуп пожалела, что не оказалась здесь в июне, до возвращения Барта, задолго до заката. Но, опомнившись, она подумала, что пламенеющее над золотым пляжем солнце – всего лишь банальная открытка, а в их путешествии на Нантакет каждая секунда должна быть особенной.
– Да здравствует осень! – торжественно воскликнула Хоуп и поспешила чмокнуть удивленного Джоша в щеку. – Не волнуйся, милый Джош, я найду взаимопонимание сама с собой.
Вернувшись, она сбросила одежду и пошла принимать душ. Высунув из-за занавески голову, она привлекла внимание Джоша к своей вызывающей наготе; иными словами, она дала ему полминуты на то, чтобы к ней присоединиться, разрешив даже остаться в носках на случай, если избавление от джинсов займет слишком много времени.
Перед выходом она заметила про себя, что он мог бы накинуть пиджак, ведя ее на романтический ужин на острове. Она, например, сообразила захватить сюда чудесное черное платье, в которой казалась себе более высокой: черное, говорят, удлиняет силуэт. Она на всякий случай уложила его в дорожную сумку: предусмотрительность не помешает, когда любимый предлагает устроить уик-энд в разгар недели. Поэтому, видя, как он натягивает джинсы и свитер толстой вязки, она погрустнела.
Любуясь ею в прелестном черном платье, Джош заявил, что она очень красива, просто блеск.
– Знаю, – отозвалась она, – если бы ты меня не знал, то поверил бы, что я даже не больна, но все дело в том, что ты меня знаешь, Джош…
– Разве мы не…
– Все правильно, я виновата, это все пиво, я немного под мухой, да и ты тоже, вон как элегантно вырядился!..
– Тогда, может быть… – сконфуженно залепетал Джош. – Может, тебе тоже лучше переодеться во что-то более комфортное.
Слово «комфортный» она ненавидела, оно казалось ей до того скучным, что она начинала грубить, услышав его. Как-то вечером Касуко призналась, что мечтает о комфортной жизни с мужчиной, и у нее сразу возникла идея познакомить ее с Люком.
– Объясни смысл слова «комфортный», пока не разразился наш первый экзистенциональный кризис.
Конечно, она могла списать свою ворчливость на Барта, но отлично знала, что он ни при чем. Просто ей хотелось, чтобы в этот вечер Джош постарался выглядеть элегантно, как она.
– Это одежда, в которой не страшно испачкаться.
– Час от часу не легче!
Стягивая через голову платье, она спросила:
– Набедренная повязка из мешковины годится? Если ты решил устроить мне турне по барам, то я, конечно…
– К сожалению, тот, где мы пили пиво, от которого тебя так разобрало, единственный, который открыт в это время года. Можешь хотя бы разок довериться мне и не задавать вопросов?
– Не уточнишь это свое «хотя бы разок»? Я потащилась с тобой на безлюдный остров, и ты еще нахально заявляешь, будто я тебе не доверяю!
– На острове шесть тысяч жителей, необитаемым его точно не назовешь.
Хоуп подумала, что Барт все же сыграл свою подлую роль в этом дурацком споре. Если этот плюгавый хитрюга думает, что может испортить такой чудесный уик-энд, устроенный в разгар недели, то она докажет, что он просчитался. Она мигом успокоилась, порылась в сумке и вспомнила, что ее джинсы и черный свитер валяются в ногах кровати. Она подцепила то и другое большим пальцем ноги, по очереди подбросила в воздух и ловко поймала.
– Наверное, лучше обойтись без косметики?
– Наоборот. Жду тебя внизу. Так будет лучше.
Через несколько минут Хоуп спустилась по лестнице, взяла Джоша под руку и как ни в чем не бывало повела его прочь от коттеджа.
– Ну, милый Джош, в какое же престижное место ты поведешь меня ужинать?
Джош промолчал, только улыбнулся уголком рта.
В мертвый сезон мало что было открыто, посреди недели – и того меньше. Но Джош постарался преодолеть эту трудность, и, когда они в своем неряшливом облачении вошли в чопорный зал, где ужинали немногие разодетые клиенты, Хоуп испугалась, что под влиянием морского воздуха он решился на дерзкую провокацию.
Поспешивший им навстречу официант коротко кивнул Джошу, давая понять, что он в курсе дела, и снова исчез в кухне.
Джош терпеливо ждал. Хоуп слишком хорошо его знала, чтобы не заметить, как он радуется. Оставалось понять причину.
Через десять минут официант вынес деревянный ящик и бумажный пакет.
– Ваш заказ, сэр. Рулеты в пакете. Они вегетарианские, как вы просили. Мы взяли на себя смелость добавить две порции нашего чудесного домашнего пирожного, за наш счет, разумеется.
Джош вежливо поблагодарил официанта и жестом показал Хоуп, что можно уходить.
На улице она наконец, сгорая от нетерпения, спросила:
– Что в ящике?
– Все, что нужно для чудесного ужина под звездным небом.
Не добавив больше ни слова, он повел ее по узким улочкам к пирсу, уходившему далеко в море.
– Оттуда вид еще лучше, – сказал он, указывая на дальний край пирса.
Там Джош поставил ящик у ног Хоуп, извлек из кармана ножик и, выдвинув лезвие, подал ей.
– Эта честь предоставляется тебе, – сказал он, указывая на бечевку.
Подняв крышку, Хоуп обнаружила внутри шесть внушительного размера омаров.
– До чего же я тебя люблю! – воскликнула она, осыпав Джоша поцелуями.
Ракообразным была дарована свобода. Выпуская каждого, Хоуп давала ему имя.
После завершения церемонии Джош зажег две свечи, водрузил их на салфетки, расстеленные за неимением скатерти на досках, и предложил Хоуп сесть и приступить к долгожданному ужину под звездами.
Рулеты были вкуснейшие, пальчики оближешь. они запили еду маленькой бутылкой калифорнийского вина, а шоколадные пирожные умяли, не оставив ни крошки.
Хоуп уставилась на воду, туда, где только что исчез в водовороте пузырей последний выпущенный на волю омар. С наслаждением наполняя легкие вечерним воздухом, она взяла Джоша за руку.
– Столкни меня в море, милый Джош. Мне тоже хочется получить второй шанс.
Северный ветер унес ее пожелание в открытое море. Хоуп прижалась к Джошу.
* * *
Когда Хоуп открыла глаза, был уже почти полдень.
Джош сидел в кресле напротив кровати.
– Охота тебе скучать в одиночестве? – спросила она, потягиваясь.
– Я не скучаю, и я не один, я смотрю на тебя.
– С утра пораньше? Это нечестно с твоей стороны!
– Уже довольно поздно.
– Возможно, но не для меня. Вечер был волшебный. Будут и другие такие, обещаешь?
– Обещаю.
– Мы не лжем друг другу, помнишь?
– Помню, ложь под запретом. Только не пойму, почему монополия на сказку должна принадлежать ночи. Если ты соизволишь вытащить свою очаровательную попку из-под одеяла, то убедишься, что впереди у нас сказочный день.
– Мне нравится, когда ты поддаешься поэтическому порыву, милый Джош.
Сюрпризам не было конца. Выходя из коттеджа, Джош попросил дежурную вернуть ему чемоданчик, который он оставлял ей на хранение. Она достала его из-под стойки и подала ему.
– Собрался удрать, бросив меня? – спросила Хоуп.
– С того дня, когда ты позволила мне тебя поцеловать, я не перестаю бояться, что это ты меня бросишь, – ответил Джош.
Ответил – и пожалел об этом. Хоуп не обратила внимания на его слова или из чувства такта сделала вид, что не видит связи между ними и уготованной ей судьбой.
Джош усадил ее в машину и захлопнул за ней дверцу.
Они покатались по острову и остановились перед маяком Брант Пойнт.
– Какой малютка! – покачала головой Хоуп. – Вряд ли он светит далеко.
– Внешность обманчива. В истории полным-полно коротышек, от которых исходил великий свет. Тебе, кажется, понравился именно этот?