Лэни от ужаса передернула плечами.
Фейт распрямилась, она была полна решимости защищать Тесс от нападок и оскорблений.
— Это Тесс, сестра Итана. Мне поручили присматривать за ней. Мама, давай договоримся сразу. Если ты не будешь вежлива с Тесс, тогда тебе лучше уйти отсюда. Нам не о чем больше говорить.
Она никому не позволит обижать Тесс, пока отвечает за нее. Даже матери, которая привыкла попирать чужие чувства, с горечью подумала про себя Фейт. Нет, она не была мятежницей, наподобие взбунтовавшегося Итана. Но если бы мать больше любила ее, гордилась бы ей, помогла бы ей стать той, какой она хотела себя видеть, Фейт никогда не вышла бы замуж за самовлюбленного негодяя, каким оказался Картер Морленд.
— Ну, так как? — спросила Фейт ошарашенную ее резкостью мать. — Что будем делать?
— Эй, это твоя мама? — вдруг раздался голос Тесс.
Фейт на миг закрыла глаза, шепча про себя просьбу, чтобы все закончилось хорошо. Затем, взглянув на обеих своих собеседниц, она твердо сказала:
— Да, это — моя мама. Лэни Харрингтон. Мама, это — Тесс Мосс.
— Очень приятно.
Тесс склонила голову, словно перед английской королевой, стараясь вести себя как можно лучше.
Фейт метнула в ее сторону взгляд, предупреждавший не заходить слишком далеко в своей мнимой вежливости.
— Мосс, — протянула Лэни. — Я полагала, ты скажешь Бэррон.
Последнее имя она проговорила с оттенком явного презрения.
— Она наполовину Бэррон, — сквозь зубы пояснила Фейт.
— Ага. Почему же ты сразу не сказала об этом? Это уже намного лучше, — ответила Лэни.
Многие увидели бы в ее словах скрытый сарказм, но Фейт, которая лучше знала свою мать, понимала, что она сказала это искренне. Лучше быть наполовину Бэррон, чем быть Бэррон на все сто процентов.
— Здравствуй, Тесс. Можно узнать, Тесс — это сокращенно от какого имени?
— Просто Тесс и все.
Тесс передернула плечами.
— У тебя, Тесс, интересный цвет волос.
— Мама…
Тесс провела рукой по своим волосам, выкрашенным в темно-красный цвет.
— Да… Ну, разве нет другой темы, на которую мы могли бы поговорить?
Она едва ли не с мольбой взглянула на Фейт.
Не колеблясь, Фейт подошла к Тесс, обняла ее за плечи и прижала к себе так, как Лэни никогда не прижимала к себе свою дочь. Фейт ожидала, что Тесс отпрянет от нее, однако та замерла, по-видимому, наслаждаясь неожиданной лаской.
Вдруг одновременно зазвонили мобильный телефон Фейт и телефон на рабочем столе. Фейт взяла мобильный и сделала единственное, что можно было сделать в данной ситуации.
— Мама, — попросила она, — не могла бы ты поговорить по этому?
По мобильному звонил Итан. Он буквально разрывался между делами, но, улучив момент, позвонил Фейт, чтобы спросить, как там Тесс, и, кроме того, обсудить возможность отдать Тесс в художественный класс. Фейт отошла в укромный уголок, чтобы узнать все подробности.
Когда она вернулась, мать сидела за столом, а напротив нее на стуле — Тесс.
— Сколько тебе лет, Тесс? — спросила Лэни.
— Четырнадцать.
— Кем тебе приходится Бэррон?
— Думаю, что на этом пора остановиться, — вмешалась в беседу Фейт. — Кто звонил по этому телефону?
— Кэролайн Бреттон. Она решила перенести вашу завтрашнюю встречу. — При имени своей подруги Лэни не смогла удержаться от ухмылки. — Так как твой рабочий ежедневник на столе был открыт, я взяла на себя смелость и сама назначила ей день.
— Спасибо.
Фейт не понимала, почему мать поступила столь вежливо, но все равно была ей благодарна.
— Звонили также из компании, занимающейся грузоперевозками. Я назначила им другой день. Вот, посмотри. — Лэни указала на тот день недели, на который Фейт запланировала доставку мебели для дома Итана. — Только не заблуждайся. Мне совсем не нравится то, чем ты занимаешься.
Опять двадцать пять. И это столь долго ожидаемый разговор с матерью?
— Почему такая неприязнь? Разве мне не надо зарабатывать себе на жизнь?
— По-моему, Картер оставил тебе достаточно денег? — многозначительно спросила Лэни.
Краем глаза Фейт заметила, как Тесс с приоткрытым от любопытства и удовольствия ртом следит за их беседой.
Фейт закусила губу.
— Мне досталось от него столько, сколько нужно для того, чтобы начать собственное дело. Кроме того, мне нужна подушка, безопасности, — осторожно заметила Фейт.
Лэни покрутила головой.
— Тебе следовало вложить их, как следует, и тогда ты могла бы жить без всяких забот. Но работать, как все, это… недостойно твоего положения.
Фейт напряглась.
— А я, напротив, даже горжусь своим положением. Мне нравится то, что я делаю. Конечно, мне бы это нравилось еще больше, если бы у меня было больше клиентов, но, благодаря противозаконным делишкам отца, никто не хочет иметь дело со мной.
Фейт взглянула прямо в лицо матери.
Лэни собралась что-то возразить и даже уже приоткрыла рот, как вдруг Фейт, махнув рукой, отпрянула назад.
— Только не говори мне всякую чушь о том, что его оклеветали. Он сам признал себя виновным. Федералы забрали все его имущество и продали его на аукционе. Он, безусловно, знал, что делал.
Лэни сжала губы. Весь ее вид как будто говорил: «Мне не нравится такой тон, более того, я его не заслужила».
Фейт стало стыдно. Ей захотелось обнять мать, приласкать ее, но она побоялась, а вдруг мать сбросит ее руки, оттолкнет, уйдет от ее ласки.
— Послушай, мам. Разве ты не понимаешь, что наша жизнь изменилась? — уже мягче спросила Фейт. — Уже не те времена, и нам тоже надо меняться. И тебе и мне.
Но мать упорно отмалчивалась. Фейт отвернулась.
— Ну что ж, спасибо тебе за то, что ты отвечала по телефону и за договоренности о поставках.
Как только сменилась тема беседы, вид у Лэни сразу смягчился.
— Пустяки, наверное, ты забыла о том, что в свое время я устраивала несколько мероприятий и стала настоящим профи в составлении расписаний.
— Конечно, помню.
Фейт улыбнулась.
Лэни встала, изящная, невозмутимая, и пошла по магазину, мимоходом трогая вещи. В ней еще многое оставалось от прежнего образа светской дамы, несмотря на то, что больше не было собственного особняка, и что положение было незавидным. Лэни Харрингтон даже не отдавала себе отчета в том, насколько шатким и хрупким было ее положение. Она изо всех сил цеплялась за иллюзию, за прошлое, хотя было достаточно одного слабого толчка, чтобы мираж развеялся окончательно.
— Ты не станешь возражать, если я кое-что переставлю?
Вопрос матери удивил Фейт.
— Делай, как хочешь.
Тесс, поняв, что ничего интересного больше не будет, вставила в уши наушники от плейера.
Фейт уселась за рабочим столом, пока ее мать что-то передвигала и переставляла.
— Мама, Кэролайн сказала мне, что она пыталась наладить с тобой отношения, но ты от всех отгородилась, буквально запершись в своей квартире.
— Шш, — зашипела Лэни, кивая на Тесс. — Маленькая подслушивает.
— Я уже не маленькая. Кроме того, я не знаю в городе тех, кому смогла бы передать всякий вздор… — Но тут Тесс замолчала, умоляюще глядя на Фейт. — Я хотела сказать… я никого не знаю в городе, кому могла бы повторить все, что услышу. При мне вы можете смело говорить.
Фейт рассмеялась. По-видимому, хитрая Тесс, если не выключила, то уменьшила громкость плейера, чтобы подслушивать разговор.
— Да, можешь говорить при Тесс, — согласилась Фейт. — В нашем маленьком городке всем известно о том, что натворил отец. Ты же ни о чем не догадывалась, пока это не раскрылось. Нет ничего зазорного в том, чтобы начать все заново.
Лэни повернулась к дочери спиной.
— У тебя нет причин поворачиваться спиной к тому, кто является твоим настоящим другом или пытается им быть, — сказала Фейт.
Точно так же у нее не было причин поворачиваться спиной к собственной дочери. Но это был не тот разговор, который Фейт хотелось продолжать, тем более перед Тесс… Лучше бы его вовсе не затевать. Слишком больно было думать о том, что на протяжении многих лет мать выражала ей презрение, злилась на дочь только из-за того, что отец уделял ей слишком много внимания.
Фейт предупреждала Тесс, что Лэни очень эгоистична. Точнее было бы сказать, что Лэни — нарциссическая особа.
— Ты знаешь, что муж Кэролайн потерял работу? — наконец проговорила Лэни, небрежно пожимая плечами. — Правда, у них есть деньги, принадлежащие семьи Кэролайн. Но это так унизительно!
— И каким образом это касается тебя или твоей дружбы с ней? — спросила Фейт. — Твой муж украл у людей миллионы. Кэролайн, возможно, обратится к подруге, которая разделит с ней ее проблемы и трудности. Думаю, ты могла бы поступить точно так же.
— Мне никто не нужен, — отрезала Лэни.
— Ну что ж, тебе же хуже. — Фейт повернулась к Тесс, которая опять навострила уши: — Собирайся. Мы отправляемся по магазинам.
Она оглянулась на мать, надеясь увидеть хоть какое-то проявление человеческих чувств — обиду, гнев, печаль, раздражение. Хоть что-нибудь.
Лицо Лэни Харрингтон представляло собой бесстрастную маску.
Фейт понимала: сегодня сказано достаточно, чтобы заставить мать задуматься, но, увы, та ничего не хотела слушать.
— Я сама о себе позабочусь, — ледяным тоном сказала Лэни Харрингтон. Встав и не говоря больше ни слова, она вышла из магазина.
— Ого, как холодно, — заметила Тесс. — Брр, так можно замерзнуть.
Фейт присела на минуточку, чтобы немного прийти в себя.
Взглянув на стол, она увидела, что мать, кое-что переставив на столе, сделала ее рабочее место более организованным и удобным. Оглядевшись вокруг, Фейт заметила, что Лэни не зря ходила по магазину, что-то переставляя или передвигая. Теперь все выглядело красивее и привлекательнее. Мать, одаренная вкусом, вместо того чтобы осуждать других, могла бы многого добиться в жизни. Жаль только, что у нее не было такого желания.
Фейт провела весь день вместе с Тесс, которая показала себя с лучшей стороны, возможно, такой, какой она была на самом деле. Фейт стало любопытно, как бы сложилась ее жизнь, будь у нее сестра, с которой она могла бы делиться своими мыслями и переживаниями вместо того чтобы держать их внутри себя? День вышел удачным, они с Тесс, которая в меру озорничала, повеселились от души. Фейт купила ей много вещей для летне-осеннего сезона, зная, что Итан будет только рад обновлению гардероба сестры.