ДНК состоит из нуклеотидов, а все белки, которые синтезируются на основании информации, заложенной в ДНК, состоят из аминокислот.
Белков в природе существует невероятно много, не счесть, а аминокислот на сегодняшний день известно всего двадцать шесть, причем в образовании белков участвуют двадцать из них. Все существующее в природе разнообразие белков образовано двадцатью аминокислотами. Одними и теми же двадцатью аминокислотами! Это имеет принципиальное значение для нашего разговора о ГМО.
Для чего в сельском хозяйстве изменяют генотип растений и животных? Вообще-то генетическая инженерия решает не только сельскохозяйственные проблемы, но мы сейчас говорим о продуктах, так что за пределы сельскохозяйственного применения генетических модификаций выходить не станем.
Для того, чтобы получить лучший вкус и высокую устойчивость к неблагоприятным факторам внешней среды (например — к холодам или к вредителям), спровоцировать быстрый рост.
Пересаживаем кукурузе ген, взятый у лосося, и кукуруза начинает расти в два раза быстрее. Пересаживаем капусте ген от подснежника и ей становятся нипочем майские заморозки. Примеры условные, взятые с потолка, но суть они передают верно.
«Кукурузе — ген лосося?! — ужаснутся некоторые читатели. — Какой ужас! А мы ее съедим и этот ген лосося получим! Ой, натворит он в наших организмах бед! Мутации начнутся!»
В общественном сознании употребление генетически модифицированных продуктов настолько же опасно, как и действие радиации (ионизирующего излучения). Радиация, действуя на организмы, способна вызывать у них мутации — изменения генетического материала половых клеток, которые могут быть переданы потомству. Но употребление в пищу генетически модифицированных организмов совершенно без-опасно и никаких проблем вызвать не может.
Но ведь лосось! Чужеродный ген!
А кукуруза вам, что, родная? Тот же самый чужеродный генотип! Если задаться целью исключить попадание в организм с пищей чужеродных генов, то можно до каннибализма докатиться (это не призыв и не рекомендация, а просто шутка). Вся наша пища состоит из клеток, растительных или животных. Все клетки содержат молекулы ДНК. Слово «хромосома» известно многим. Даже те, кто совсем забыл биологию, знают, что в клетках есть хромосомы. Так вот, хромосома — это и есть молекула ДНК.
Давайте ознакомимся хотя бы в общих чертах с процессом пищеварения, точнее с одной его частью — перевариванием белков и молекул нуклеиновых кислот (конкретно — ДНК). Переваривание углеводов и жиров нас сейчас не интересует, поскольку мы говорим о ДНК и синтезированных ими белках. Условно говоря, с точки зрения пищеварительного процесса молекула ДНК ближе к белковым молекулам, хотя составляющие ее нуклеотиды содержат и сахарный, углеводный, компонент.
Мы положили в рот пищу, прожевали… Что происходит дальше?
Проглотили! Из ротовой полости пища по пищеводу попала в желудок, полый мышечный орган, в котором пища скапливается для первичного переваривания. Здесь на белки начинает действовать фермент пепсин.
Подобно цирковому силачу, рвущему железные цепи, пепсин разрывает длинные белковые молекулы на более короткие фрагменты, облегчая тем самым работу другим ферментам. Для пепсина-силача нет ничего невозможного. Он настолько могуч, что способен переваривать даже белок коллаген, основной структурный компонент кожи, связок, сухожилий и суставов. Другим ферментам коллаген, что называется, «не по зубам». Ну а молекулы ДНК пепсин разрывает играючи. Они очень длинные, но по прочности уступают молекулам коллагена.
Пепсин силен, пепсин могуч, но полностью переварить белки и ДНК за то время, пока пища находится в желудке, он не успевает. Пепсин лишь начинает процесс переваривания, готовит, если можно так выразиться, полуфабрикат для других ферментов.
Из желудка пища попадает в двенадцатиперстную кишку, а из нее — в тощую кишку. Двенадцатиперстная и тощая кишки представляют собой верхний (начальный) отдел тонкой кишки. Их «поэтичные» названия имеют сугубо анатомическое происхождение. Двенадцатиперстная кишка называется так, потому что ее длина примерно равна двенадцати сложенным пальцам в поперечнике (приблизительно 25–30 см). Тощую кишку анатомы при препарировании трупа обычно находили пустой, спавшейся, узкой, потому так и назвали.
В двенадцатиперстной и тощей кишках происходит переваривание белков и ДНК с участием ферментов, вырабатываемых в поджелудочной железе. Этих ферментов четыре — трипсин, хемотрипсин, карбоксиполипептидаза и проэластаза. Они продолжают дело, начатое пепсином — рвут уже не столь длинные молекулярные цепи на еще более короткие фрагменты.
Молекула ДНК под их действием распадается на короткие цепочки нуклеотидов. Нуклеотиды, в свою очередь, распадаются — на азотистые основания, углеводный остаток (сахар дезоксирибоза) и фосфатный остаток. Дезоксирибозу расщепляют ферменты, называемые гликозидазами… Впрочем, в тонкости можно не вникать, важно знать, что в конечном итоге из ДНК образуются вода, углекислый газ, фосфор, аммиак и мочевая кислота.
Вне зависимости от строения конкретной молекулы ДНК, конечные продукты будут одни и те же!
Процесс переваривания белков в нашем организме (да и в других животных организмах тоже) заканчивается на аминокислотах, которые являются конечным продуктом этого процесса. Какой бы белок мы не съели, в конечном итоге в кровь из кишечника всасывается энное количество каждой из двадцати аминокислот. Был ли этот белок синтезирован при помощи модифицированной молекулы ДНК кукурузы или капусты, которую мы съели, или при помощи немодифицированной, значения не имеет, ведь все белки распадаются до аминокислот, а любая ДНК — до одних и тех же конечных продуктов. Если вы покупаете кирпичи, которые образовались после разборки некоего здания, то какое вам дело до того, что это было за здание — школа, цирк или казарма? Вам нужны кирпичи, вот они, перед вами! Берите их и стройте то, что вам нужно.
Напоминаю, что аминокислот, образующих белки, всего двадцать. Все белки в природе состоят из них. Так что о том, что с генетически модифицированным продуктом мы получим какую-то «вредную» аминокислоту и речи быть не может. Мы получаем в разных количествах все те же двадцать аминокислот.
Азотистых оснований в молекуле ДНК (ими-то и различаются нуклеотиды) всего четыре. Как ДНК ни модифицируй, пятого варианта нуклеотидов с чем-то этаким вредоносным не получишь.
«Но ведь дыма без огня никогда не бывает! — скажут особо мнительные читатели. — Дело тут нечисто! Что-то тут не так!»
Соглашусь с вами, дорогие мои, сразу, без-оговорочно и по обоим пунктам.
Дыма без огня действительно не бывает!
Дело тут нечисто!
С момента появления на рынке первых генетически модифицированных продуктов питания против них была начата активная очернительская (клеветническая, если хотите) кампания. Дело в том, что генетическая инженерия, как вы сами, наверное, догадываетесь, дело не дешевое. Наукоемкие технологии всегда дороги — гении, получающие высокие зарплаты, работают на дорогостоящем оборудовании. Сначала ученым надо найти, что именно они будут внедрять, чтобы достичь желаемого результата. Процессы поисков порой растягиваются на месяцы. Затем надо суметь внедрить нужный фрагмент в молекулу ДНК. Это вам не заплату на брюки поставить, это тонкие технологии. Иногда гены приходится внедрять при помощи вирусов. После внедрения нужно оценить полученный результат, убедиться в том, что вместо козы не получилось грозы, а после размножить полученный материал. Подобные «затеи» по карману лишь крупным коммерческим структурам, мелкие хозяйства себе такой роскоши позволить не могут.
Все расходы, конечно же, окупаются. Генетически модифицированные продукты более конкурентоспособны на рынке за счет низкой цены и хорошего качества. Да-да, и качества тоже, ведь генетическое модифицирование имеет своей целью повышение потребительских свойств продукта.
Мелкие хозяйства не могут конкурировать с крупными структурами напрямую, снижая цены и повышая качество продукции. Но зато они могут постоянно говорить о мнимом вреде ГМО и противопоставлять недорогой генетически модифицированной продукции свою, более дорогую, но зато якобы «полезную». «Полезная продукция от мелкого фермерского хозяйства» нынче в моде. «У нас все свое! — гордо рассказывают фермеры. — И мука своя, и сено свое… Все-все свое!» При этом какой-нибудь «супервкусный и мегаэлитный» хлебушек, предлагаемый покупателям за бешеные деньги, вполне может выпекаться из генетически модифицированной пшеницы или ржи. Рынок есть рынок.
Не бойтесь аббревиатуры ГМО и самих генетически модифицированных продуктов. Нечего тут бояться.
10.0. Нам не надо шоколада и не нужно молока!
Вообще-то мы с вами не были запрограммированы природой на пожизненное питание молоком (и молочными продуктами тоже). Всем млекопитающим молоко нужно для выкармливания детенышей на начальном этапе жизни. У каждого вида своя продолжительность этого этапа. Волчата перестают пить материнское молоко в полуторамесячном возрасте, а у человека грудное вскармливание длится в среднем до двух лет, правда с шести месяцев питание становится смешанным — к молоку добавляются другие продукты.
В генотипе большинства представителей европеоидной расы присутствует ген, на протяжении всей жизни кодирующий синтез лактазы — фермента, расщепляющего лактозу, молочный сахар. Сахар, а не белок, как думают многие! Белок по определению не может оканчиваться на «-оза». Это окончание сахаров — глюкоза, фруктоза, лактоза.
Упомянутый ген представляет собой мутацию «изначального» гена, обеспечивающего синтез лактазы тольков первые три года жизни, когда ребенок питается материнским молоком. Современный мутантный ген позволяет тем, кто им обладает, без помех усваивать молоко и молочные продукты в течение всей жизни. А вот у китайцев, полностью игнорирующих все молочное, такого гена нет. Именно по этой причине, точнее — главным образом по этой причине, китайские туристы за пределами своей родины стараются избегать местных заведений общепита и упорно ищут китайские рестораны. Не национального снобизма ради (наше, мол, самое вкусное!), а вынужденно. В китайском заведении вам никогда жареное мясо тертым сыром не посыплют и пельмени баоцзы сметаной не польют.