В начале девяностых Лена и Андрей, тогда совсем ещё молодые люди, жили в Москве, в трёхкомнатной квартире. Лена преподавала химию, Андрей занимался ремонтом автомобилей. Обычная семья… О вере особенно и не задумывались: хлопоты семейные, запарка на работе, день за днём – суета. О душе подумать некогда… А Господь ждал.
И вот, случайно услышав о преподобном Серафиме Саровском, Андрей загорелся: очень ему захотелось приложиться к мощам святого. Сами люди совсем нецерковные, никогда не исповедались, а вот – захотелось отчего-то… Преподобный Серафим позвал… Молодые, на подъём лёгкие, собрались, сели в машину – поехали. Ни карты, ни представления, куда ехать. Лена говорит:
– Это вроде город такой, Саров, есть. Нужно туда ехать.
Андрей отвечает:
– Не, я вот слышал: Оптину пустынь возрождают, а там мощи святых – вот там преподобный Серафим и находится. Точно тебе говорю!
Приезжают в Оптину, спрашивают о Серафиме Саровском, а там смеются над ними: здесь ― старцы Оптинские! Эх вы, темнота!
Но, видимо, не случайно они в Оптиной оказались: так им здесь понравилось, что решили они обязательно ещё раз приехать. Замечали ли вы, как часто ошибки и оплошности обращает Господь в нашу пользу?
Подошло время отпуска. Собрались в этот раз как следует, карту взяли, едут. Долго едут, скоро заправиться бы нужно.
– Лен, деньги приготовь!
– Какие деньги?! Ты разве не взял?!
А деньги приготовленные остались дома – на пианино лежат. Сколько раз ездили по делам, за покупками – никогда ничего не забывали. А тут в такой дальний путь отправились, и такая незадача…
Отступая от повествования, хочу отметить, что так бывает очень часто: пойдут люди на дискотеку или на курорт поедут – всё в порядке. А вот стоит собраться на первую исповедь… Или на причастие… А если крещение предстоит, происходят такие вещи, которые иначе как искушением не назовёшь… Опытные ограждаются молитвой, благословением.
А младенцев духовных Сам Господь хранит. Искушения попускает, может, для проверки на прочность и серьёзность намерения, а потом мощно и властно устраняет все препятствия, как пылинки, обращая скорбь искушений в духовную пользу. Творя чудеса и укрепляя нашу младенческую веру.
– Лен, бензина не хватит, никак хватить не может…
А машина всё едет… Как они доехали – чудо настоящее! Давно должен был бензин кончиться, а машина всё едет…
Искали Саров, а подъезжают – Дивеево. Раз, и из-за поворота – храм в ночной подсветке красоты удивительной. Какое сегодня число-то? 31 июля. Потом уже только узнали, что первого августа – праздник преподобного Серафима Саровского. Тут машина встала намертво. Вышли из автомобиля – то ли на земле, то ли на небе… В храм вошли. Ладно, завтра в Саров поедем, к Серафиму Саровскому, а сегодня в этом чудесном храме помолимся.
Смотрят: очередь стоит какая-то, подошли. Все прикладываются раке – и они приложились. Отошли – а душа поёт у обоих. Спрашивают у стоящих рядом:
– Простите, мы вот сейчас приложились к раке, а какой святой здесь лежит – не поняли…
– Да вы что?! Это же сам преподобный Серафим Саровский!
Оказывается, на всенощную успели – на праздник к преподобному. Потом только поражались, вспоминая: ведь так они стремились к святому, так хотели к нему приехать. И вот, Серафим Саровский – принял. Не попустил Господь, по молитвам преподобного, чтобы ночевали они в поле чистом… По всем законам физическим, машина встать должна была, а она каким-то чудом всё ехала и ехала – и остановилась только у храма, где шла праздничная служба преподобному.
Отстояли службу, на следующее утро на праздничной литургии помолились. Да как сказать помолились – первые робкие шаги сделали: ни молитв не знают, ни перекреститься толком не умеют. Служба заканчивается, смотрят: ходит монахиня по храму, собирает пожертвования на храм в какой-то Нуче. Просит приехать в эту самую Нучу, потрудиться немного во славу Божию. К Андрею с Леной подошла. Они объясняют, что пожертвовать – не получится: денег ни копейки. И потрудиться поехать тоже не получится – машина встала, бензин кончился. Монахиня им так спокойно отвечает:
– Ничего, не переживайте, Господь управит.
Смотрят, а она дальше по храму ходит и всё просит приехать к ним в Нучу, а кто про дорогу спрашивает, она – только рукой махнёт: по дороге ехать, свернуть туда, свернуть сюда, через поле – вот и храм. Лена спрашивает Андрея:
– Ты понял, как к ним ехать? Что-то уж очень непонятно она объясняет…
– Ничего не понял… Тут свернуть, там повернуть… поле какое-то… Так к ней никто не приедет – попробуй догадайся, как до её Нучи добраться.
Проходит время какое-то, возвращается к ним монахиня, заправляет им машину, и едут они до этой самой Нучи. Приезжают, а там уже толпа народу: все, кого она приглашала, приехали, ни один не заблудился.
Оказалось, что здесь возрождали храм старинный. Одно время храм этот служил прибежищем для схимонахини Маргариты ― единственной дивеевской монахини, дожившей до возобновления монастыря.
Село это особенное: в начале девятнадцатого века часть его по наследству досталась юным сиротам-помещикам Михаилу и Елене Мантуровым. Михаил Васильевич, Мишенька, любимый ученик преподобного, принял на себя подвиг добровольной нищеты. По благословению Серафима Саровского продал имение и отпустил на свободу крепостных. На вырученные от продажи средства он построил в Дивеево два храма, а также купил земельный участок под Троицкий собор будущего монастыря, где ныне почивают мощи преподобного Серафима.
Хотели Андрей с Леной немного поработать, да и распрощаться, а прожили десять дней. И дни эти они теперь вспоминают как одни из самых счастливых в своей жизни: такое ощущение острой радости, полноты бытия подарил им совместный труд и молитва в маленьком селе Нуче, пристанище любимых чад преподобного Серафима.
А ведь не оставь они тот кошелёк с деньгами дома, на пианино, ― кто знает: не поторопились бы уехать домой сразу после службы? Дождались бы монахиню или нет? Может, усомнились бы в том, найдут ли они дорогу, так непонятно объяснённую? И не было бы этого подарка, этой милости – счастливых дней в Нуче… Вот и ещё властный и умелый взмах кисти Творца на полотне жизни…
Назад в Москву поехали – и бензин есть, и денег дали, и овощей полную машину нагрузили в подарок. И такая эта Нуча им потом родная стала, что даже долгое время вынашивали они планы совсем сюда из Москвы перебраться. А им тут уже и домик приготовили и даже корову Зорьку в подарок.
Но Промысл Божий властно вмешался в их планы и привёл в Оптину. Свою первую поездку они не забыли и при первой возможности решили снова в Оптиной пустыни побывать. Приехали. А в монастыре праздник. Служба праздничная идёт, во всех углах храма отцы исповедуют народ. Скоро уж и причастие будет. У Лены спрашивают:
– А Вы исповедались?
Лена никогда в жизни не исповедовалась. И отвечает нерешительно:
– Так ведь праздник… А у меня грехов – уйма… Что ж я буду людям праздник-то портить?!
– Это у Вас неправильные помыслы – от лукавого такое бывает.
– Как от лукавого?!
И бегом на исповедь. Вот на этой первой исповеди и познакомилась Лена с будущим духовным отцом, игуменом Н., тогда, двадцать лет назад, молодым иеромонахом. Он участливо слушал её неумелую, сбивчивую исповедь и качал головой. Потом сказал задумчиво:
– Как же так – совсем мира в душе нет… Нужно вам задержаться, помолиться ещё немного в Оптиной.
Как происходит встреча духовного чада с духовным отцом? Отчего её будущий духовный отец предложил ей задержаться, а множество предыдущих исповедников отпустил с миром? Отчего сердце его расположилось к будущему чаду, а сердечко Лены затрепетало, почувствовав наставника? Тайна духовная… Промысл Божий… В этот момент жизни Лене с Андреем очень был нужен наставник, и Господь им его дал.
Задержалась Лена в Оптиной. А дежурная гостиничная, видимо, перепутав неприметную паломницу с какой-то почётной гостьей, поселила её в лучшую келью. И послушания никакого не дала: молись да отдыхай. И вот Лена день ходит на службы и отдыхает, второй ходит и отдыхает, смотрит: все трудятся после службы-то. Послушание называется. А у неё нет никакого послушания. Очень ей захотелось потрудиться. Вот бы в храме поработать! Пошла к старшей по уборке храма на послушание проситься. А та, такая же новоначальная, на полгода постарше, только услышав просьбу, сразу же и отвечает:
– Ты чего это сама себе послушание выбираешь?! Это монастырь, здесь так нельзя! Смиряться нужно! Куда пошлют – туда и пойдёшь!
– Так у меня вообще никакого…
– Я тебе уже всё объяснила, разве ты не поняла?!
Лена отошла в сторонку и заплакала: у всех послушания, а она, видимо, недостойна… Стоит ― плачет. Проходит мимо послушник и говорит ей тихонько:
– Сестра, вы не расстраивайтесь! Вот храм – рядом! Сходите к преподобному Амвросию, всё расскажите, батюшка вам тут же и поможет!
Пошла Лена к мощам преподобного, а сама думает: «Разве можно из-за таких пустяков святого беспокоить?»
Всё же приложилась к мощам и тихонько рассказала обо всём.
Выходит из храма, возвращается в гостиницу, только в келью зашла, а за ней уже бегут:
– Лен, храм убирать нужно, а людей сегодня не хватает. Пойдёшь в храм на послушание?
С тех пор Лена уже сама обо всех своих проблемах рассказывала преподобному. Вот как-то проголодалась сильно. До ужина далеко. Чаю-то можно вскипятить, а к чаю – ничегошеньки…
– Батюшка, есть так хочется, а к чаю нет ничего!
Только отошла от мощей, слышит:
– Сестрица, вот пряники, угощайтесь, пожалуйста!
А то священник, который благословил ей задержаться, пропал куда-то. Она его на всех службах высматривает – нет нигде. День нет, два, три…
– Батюшка, отец Амвросий, помоги мне найти отца Н.!
Вышла из храма – отец Н. навстречу… В лазарете лежал, только что отпустили.
Лена вспоминает свои первые шаги духовного младенца как поток чудес, быстрых ответов на молитву, милость Божию: