– Когда ты такой, с тобой куда приятнее иметь дело, – сказала она, пока Герберт заканчивал возиться с волшебным раствором.
– Не понимаю, о чём ты.
Убедившись, что он смотрит в маленькое окошко, темневшее подле зеркала на стене, Ева через голову стянула рубашку. Очень желая прервать этот разговор – и понимая, что прервать его будет глупо.
Рано или поздно им придётся об этом поговорить. И лучше рано.
– Мне хочется поднимать этот вопрос не больше твоего. Но если дело всё-таки дойдёт до помолвки, сделай мне подарок: будь человечным почаще. – Ева сложила одежду на стуле, давно занявшем место в углу. – И нет, не беспокойся. Капелька человечности с твоей стороны не заставит меня проникнуться к тебе ужасными человеческими чувствами, которых ты так боишься. Это останется исключительно деловым союзом, но отношения между деловыми партнёрами не обязаны быть такими… никакими.
Герберт молчал. Слушал, как она заходит в воду, с негромким всплеском погружаясь в прозрачную жидкую вуаль. Сейчас всё это давалось Еве куда легче, чем в первый раз: и вправду превратилось в обычную лечебную процедуру.
Впрочем, ей всё равно не хотелось, чтобы Герберт на неё смотрел.
– Вопрос о помолвке мы поднимем завтра. Вечером, – произнёс он. – Надеюсь.
Вытянувшись в искристой воде, мерцающей золотом и перламутром, Ева недоумённым взглядом изучила его спину.
– А почему не сейчас? Раз уж ты собираешься…
– Завтра, – непреклонно повторил Герберт. – После того, как получим меч. – Он странно, шумно, тяжело выдохнул. – А теперь ныряй.
Подавив желание подискутировать, Ева выпустила воздух из лёгких. Опустившись на дно, ощутила в гулкой тишине прикосновение чужой ладони: в тот же миг как перед закрытыми веками заплясали алые отблески.
Будь по-твоему, смирилась она, прежде чем тихий приказ погрузил её в черноту, что была глубже и глуше воды. Может, ты и прав. Пока тебе нужно пережить грядущий день.
Иначе мы оба станем несколько мертвее, чем нам хотелось бы.
***
У разрушенного храма они были точно в назначенный час.
Земля всё ещё тосковала по снегу, в этом году безнадёжно запаздывавшему, так что под ногами хрустела только хвоя. Пока они пробирались через лес, Ева тревожно вглядывалась в таящиеся вокруг тени.
В то, что могло бы таиться в них.
– Можешь поставить магический контур? – на подступах к храму решилась она.
– Ночи в библиотеке приносят плоды? – В голосе Герберта полутоном скользнуло поощрение. – Ты всерьёз думаешь, что здесь кто-то может нас найти?
– Поставь. На всякий случай.
Притормозив у круга разноцветных камней, некромант нехотя вскинул руки – и с минуту Ева наблюдала, как Герберт выплетает в воздухе руны, вспыхивавшие зелёной филигранью.
Об этом заклинании она действительно прочла в библиотеке: место окружалось чем-то вроде магической сигнализации, извещавшей владельца, когда контур пересекали незваные гости.
– Всё. Незамеченными к нам не подберутся. – Закончив, некромант шагнул в круг. – Надеюсь, это тебя успокоит.
– А тебя?
– Здесь нас могут выследить, лишь если кто-то озаботился заранее прицепить к нам поисковый маячок. – В движениях некроманта, замершего среди кружева лесных теней, читалось раздражение. – Ты не выходила из замка. Если б его прицепили ко мне, я бы заметил. Не говоря уже о том, что защита замка нейтрализует все маячки, как только переступаешь его порог.
– И обойти это никак нельзя?
– Мне способы неизвестны, во всяком случае. Айрес когда-то хотела нацепить маячок на меня. Чтобы я вплёл в защиту исключение для него. Я отказался. Не желал, чтобы она всегда знала о моём местонахождении. – Герберт выразительно огляделся. – И где наш кузнец?
На сей раз Ева даже не успела увидеть дверь: просто гном вдруг вынырнул прямо из пустоты.
– Пунктуальны, – заметил он с прохладным одобрением. – Взяли мою плату?
Ева с готовностью вытащила из кармана мобильник, надеясь, что на лице не проявится пристыженное выражение.
– Приветствую тебя, о обитатель Потусторонья, – сказал Герберт, пока она демонстративно вертела телефон в руках. – Плату мы отдадим после того, как получим меч… который я не вижу.
Самоцветы гномьих глаз недобро блеснули в полумраке:
– Я не жулик, мальчик. Обкрадывать вас никто не собирается.
Кукольные пальцы сжались на пустоте, потянули её вверх – и Ева с восторженным удивлением проследила, как в воздухе проявляется сияющий клинок.
Это была скорее рапира, чем меч. Тонкая, не слишком длинная, сотканная из золотистого металла, искристого и переливчатого, точно сгущённый свет. Рукоять обвивало плетение ажурной гарды, окутанное песочным мерцанием.
Смертоносная, хрупкая на вид красота.
– Пока она в ножнах, её не увидеть никому, кроме кузнеца. И законного владельца, которого у неё ещё нет. – Перехватив рапиру за лезвие, гном протянул её Еве рукоятью вперёд. – Прошу.
Она положила пальцы на светлую кожу, обтягивавшую металл над шариком навершия. Тёплую, точно клинок был живым, точно под кожаной отделкой таился притихший пульс.
Ева знала, что настоящий меч должен быть тяжёлым, но этот казался не тяжелее смычка.
– Она работает так же, как любое стихийное оружие. Подчиняется намерению, сама делает что нужно. Главное – довериться ей. – Гном любовно смотрел на клинок; колдовское сияние отблесками отражалось в его мшистых глазах. – Попробуй.
Ева вспомнила ощущения во время тренировок. Присмотрелась к стволу ближайшего дерева, светлевшего вне каменного круга.
Рапира взметнулась в воздух. Рукоять потянула за собой пальцы – те сами перехватили её как нужно – и тело, подчинившееся невидимым нитям под кожей.
Спустя пару секунд Ева взирала на скрипичный ключ, вырезанный на коре несколькими ловкими движениями.
– Она не должна покидать ножны дольше, чем на сутки. Иначе чары иссякнут, – сказал гном, пока девушка заворожённо изучала клинок. – Они с ножнами – единое целое, ни одни другие ей не подойдут.
Вернувшись в круг, Ева приняла из маленьких рук те самые ножны: узкие, на длинном ремне, в бежевой коже под стать мечу.
– Может, они ещё и исцеляют? – не удержалась Ева, закидывая их за спину (во всяком случае, Ведьмак на постерах носил мечи именно так).
– Полагаю, ты в этом не нуждаешься. – Гном указал на рапиру одними глазами. – Дай ей имя, и она станет твоей.
Ева думала недолго.
– Люче[20].
Клинок откликнулся мягким мерцанием, волной пробежавшим от рукояти до кончика лезвия. Пальцы кольнуло тепло.
– Отныне её невозможно украсть или отобрать, – изрёк гном торжественно. – Она не признает никакого другого владельца. Ты можешь призвать её к себе, где бы ни была, – просто позови её по имени. Пока она в ножнах, её видишь только ты, и обнажить её может лишь твоя рука.
– Проверь, – велел Герберт.
Неловко оглядываясь через плечо, Ева убрала рапиру в ножны. Опасалась порезаться, но на полпути клинок сам мягко потянул руку, чтобы скользнуть в законное вместилище.
– И правда исчезла, – резюмировал некромант. – Ты её видишь?
Ева, косившаяся за спину, подтвердила – видит.
Следующую минуту она наблюдала, как Герберт, нащупав невидимую рукоять, под насмешливым взглядом гнома пытается вытащить её из ножен. Сдавшись, отступает на шаг:
– Попробуй теперь ты.
Рукоять скользнула в пальцы почти сама.
Неуловимым движением Ева рассекла воздух перед собой – невольно встав в фехтовальную позицию, которая наверняка имела какое-нибудь красивое название. Кажется, она видела такую в фильмах про мушкетёров: тело вполоборота, свободная рука упёрта в бок, ноги чуть согнуты в коленях, а лезвие рапиры сияет под углом в сорок пять градусов, готовое отразить атаку.
Герберт на редкость довольно кивнул.
– Убирай. И расплатись.
Зачехлив клинок, Ева протянула гному телефон. С ужасом увидела, как тот с видом заправского хипстера жмёт на кнопку включения и блокировки.
– В прошлый раз здесь появилась картинка. – Не дождавшись реакции, представитель маленького народца постучал пальцем по тёмному экрану. – Как ты это сделала?
– Руководство пользователя в условия сделки не входило, – парировала Ева с максимальным достоинством, которое ей оставила не до конца усыплённая совесть.
– О. – Гном подозрительно равнодушно отвернулся. – В таком случае, полагаю, в снятии с ножен чар трёхкратного обнажения вы не нуждаетесь.
– Каких чар?
Вопрос прозвучал стройным дуэтом: унисон удивлённого сопрано Евы с серебристым некромантовским тенором.
Гном остановился – улыбка, растягивавшая его губы, лучше слов подсказала о подвохе.
– Никто, кроме меня, не может достать клинок из ножен больше трёх раз. – Он выразительно кивнул на рукоять за Евиным плечом. – К слову, отсчёт уже пошёл, так что осталось два.
Ева растерянно уставилась на мобильник, темневший мёртвым экраном.
Чёрт. Как они были самонадеянны – оба. И что делать? Чем расплачиваться теперь? У неё есть ещё планшет, но…
– Два? Нам хватит.
Ева неверяще воззрилась на Герберта.
– Нам хватит, – повторил он с нажимом. – Благодарю, о обитатель Потусторонья. Мы не могли мечтать заполучить изделие более прекрасное, чем твоя изумительная работа.
В лице гнома не было ни досады, ни разочарования. Один лишь искренний интерес.
– Как знаете. – Ответ приправили щепоткой насмешки. – Как исчерпаете оставшиеся попытки, возвращайтесь. Всегда готов к сотрудничеству.
Ева всё же сумела увидеть дверь в Потусторонье. За секунду до того, как гном зашёл в неё, – и за две до того, как она исчезла, растворившись за гранью видимого так надёжно, что разглядеть её было уже невозможно.
Несговорчивых покупателей недвусмысленно попросили маленький народец больше не беспокоить. По крайней мере, пока.
– Две попытки, – сказала Ева. – Одна на королеву. Одна на дракона. По-твоему, я смогу…