– Не понимаю, о каком перевороте речь, – после другой долгой паузы сказал Миракл.
– Брось. Никто нас не подслушивает. А даже если бы подслушивали, Айрес и без того обо всём догадывается, и не говори, что вы этого не предусмотрели. – Герберт не торопясь отошёл от двери. – Народ тебя любит, в отличие от неё. Арестуй тебя сейчас, и восстания не миновать. Но вы хотите ударить раньше, чем она сумеет изменить расклад в свою пользу, и по моим расчётам ударите уже скоро.
Миракл вновь воззрился на Еву. В этом взоре она отчётливо прочла подозрения по поводу её скромной персоны. Немудрено… странно, как самой королеве не пришёл в голову хитрый план с ловлей врага на живца. Предложить тому, кто собирается отобрать у тебя престол, «деву из пророчества», а потом поймать на признании в узурпаторских намерениях – какое искушение!
Впрочем, судя по всему, что Ева слышала о Её Величестве Айрес, для ареста признание ей было ни к чему. Но Миракл (осторожный, как и следовало) явно брал в расчёт иной расклад.
– И вы согласились принять во всём этом участие, лиоретта? Стать женой того, кого даже не знаете? – Голос и глаза одарили её колючей насмешкой, и Ева порадовалась, что щёки её не могут вспыхнуть. – Впрочем, для иномирных дев подобное решение неудивительно. Насколько я знаю, будущие короли – ваша маленькая слабость.
…а вы та ещё язва, лиэр Совершенство.
– Не могу сказать, что не слышала о вас, лиэр Миракл, но о нашем предполагаемом браке я узнала только что. Как и о том, что вы соизволите нас посетить, – спрятав задетое достоинство за горделивой холодностью, сказала Ева. – Моего согласия на помолвку никто не спрашивал. Как и вашего, полагаю. Но да, я согласилась действовать по плану Гер… Уэрта, в чём бы он ни заключался. Видите ли, когда тебя… когда твой враг – королева, мечтающая тебя убить, и за этим врагом стоят вся мощь и все силы незнакомой тебе страны, не говоря уже о его собственной силе, тому, кто согласен укрыть тебя от него, нужно быть благодарной. – Факт её убийства этой самой королевой пока лучше не разглашать. – И услужить своему спасителю в качестве благодарности, если он не требует от тебя того, что тебя оскорбляет, по мне – вполне приемлемая цена.
В ответ на свою тираду она получила нескрываемое одобрение в глазах Герберта и уважительное удивление, проглянувшее на лике лиэра Совершенство из-под маски скептицизма.
– А брак с незнакомцем, стало быть, вас не оскорбляет? – всё же иронично осведомился он.
– Насколько я поняла, о браке и всех его… последствиях речь не идёт. Лишь о помолвке, отношение к которой для меня напрямую связано с тем, как незнакомец проявит себя после знакомства. Пока, должна сказать, он делает это не слишком блестяще.
– В чём же я провинился?
– С ходу судить человека лишь по тому, как когда-то вели себя его предшественники, не слишком вежливо по отношению к нему и не слишком умно по отношению к себе. Можно жестоко ошибиться, а иные ошибки могут дорого тебе обойтись.
Изобразить тон и манеры ледяной принцессы ей удалось на славу, но Ева надеялась, что не перегнула палку.
– В данном случае, видимо, я и вправду ошибся. – Приложив ладонь к сердцу, Миракл учтиво склонил голову: пускай он проверял её, обижать нежных дев лиэру Совершенство явно претило. – Я оскорбил вас, лиоретта, и приношу свои извинения. Я задал недостойный вопрос и сделал недостойные выводы о вашей персоне. – Дождавшись, пока Ева милостиво кивнёт в ответ, Миракл посмотрел на брата – лицо его вновь сделалось жёстким. – Но всё же, Уэрт…
– Боги, никто не заставляет вас жить долго и счастливо, – сказал Герберт устало. – После её победы над драконом прилюдно обручитесь, дабы у народа не осталось сомнений в том, что на троне теперь истинный король. Походите помолвленными, пока всё не успокоится. А дальше, если будете друг другу так противны, разорвёте помолвку. Всё просто.
Миракл, раздумывая над этим предложением, с сомнением качнулся с мысков на пятки.
– И как же ты нашёл её? Неужели сумел опередить Айрес? Спрятать страшнейшую угрозу её власти прежде, чем та до неё добралась? – Он вновь пытливо заглянул в Евины глаза. – Зная нашу дорогую тётушку…
Когда лиэр Совершенство, оборвав фразу, решительно направился к ней, Ева не сразу догадалась о его намерениях.
– Простите меня за бестактность, лиоретта, если я ошибся, – произнёс юноша, взяв её за руку.
Ева не успела отпрянуть. Не прежде, чем лицо его вытянулось – в миг, когда он ощутил, как мертвенно холодна её ладонь.
– О нет. – Миракл бесцеремонно сжал пальцами её запястье, пытаясь прощупать пульс. – О боги…
– Я как раз собирался обсудить этот момент, – подал голос ничуть не смущённый Герберт.
Ну да, подумала Ева скептически, неловко сразу начинать представление суженой со слов: «Знакомься, брат, твоя немножко мёртвая невеста».
– Так тебе удалось, – проговорил Миракл едва слышно. Медленно разжал руку, глядя на Еву так, словно увидел привидение (хотя, учитывая, что с привидениями керфианцы были на короткой ноге, для них подобное сравнение не являлось особо актуальным). – Ты поднял её. Она умертвие.
– Она почти умертвие. Застыла на грани. Сохранила душу, разум и магический дар. – Герберт неслышно подошёл ближе. – То, о чём до меня только мечтали.
– Ты поднял её, – повторил Миракл. Глубоко, мерно выдохнул. – Уэрт… ты совсем рехнулся?
Некромант снова ничуть не смутился. И взгляд брата встретил спокойно.
– Айрес убила её. По-твоему, я должен был оставить её гнить в лесу? – Герберт кивнул в сторону Евы, не решавшейся вмешаться в разговор. – Можешь спросить у неё: она вряд ли была бы этому рада.
– Хочешь сказать, ты о её благополучии пёкся, когда её поднимал? Это можешь рассказывать кому угодно, только не мне.
– Теперь пекусь.
Кивок Миракла в сторону мёртвой невесты зеркально отразил жест Герберта.
– Посмотри на неё. Она – кукла, пляшущая по твоим приказам, обречённая выполнить задачу и упокоиться. Ты считаешь это милосердным? Ты считаешь это нормальным – мёртвая Избранная, спасительница поневоле?
– О, поверьте, лиэр Миракл, – скрыв обиду за усмешкой, сказала Ева, – моему своеволию позавидует кто угодно. Включая, возможно, вас. – Когда на неё обратили внимание, за которым не слишком хорошо прятали вновь прорезавшийся скепсис, её усмешка превратилась в обезоруживающую нежностью улыбку. – Я действую по собственному желанию. И Герберту помогаю сама. Порой даже тогда, когда он сопротивляется.
Она очень старалась, чтобы имя прозвучало так, словно вырвалось непроизвольно.
Судя по лицу Миракла, так оно и вышло.
– Герберту?
– Ох, простите, – очень естественно спохватилась она. – Уэрту, конечно. Я так его называю. Трудно каждый раз выговаривать «Гербеуэрт», а «господином» я его именую лишь в моменты, когда хочется назвать кем похуже. И своё сокращение придумала прежде, чем узнала, как его называют… те, кто к нему близок. – Она иронично развела руками. – Хотела бы сказать «друзья», но их у него, как вы знаете лучше меня, приблизительно ноль.
Лиэр Совершенство покосился на некроманта, убедительно изображавшего мраморную статую. Зачем-то посмотрел на стол за спиной Евы.
На её опущенные пальцы, по которым бледным лазурным кружевом вились разводы от целебной настойки.
– Трудно в это поверить. Но ещё труднее – в то, что Уэрт велит своему умертвию вести себя с собой настолько… фамильярно, – хмыкнув, признал он. – Да ещё прикажет латать свои царапины. Если, конечно, за минувшие с нашей размолвки годы его не подменили. Однако если он пообещал вам жизнь в обмен на… ваши услуги – как ни жаль мне вас огорчать, он лжец.
– Я собираюсь её воскресить, – прохладно сообщил Герберт.
– Мы оба знаем, что это невозможно.
– До меня и разумные умертвия считались невозможными.
Миракл помолчал: этот довод крыть было нечем.
– Даже если б я тебе поверил, даже если бы собирался… вдруг, чисто теоретически… провернуть то, о чём ты говорил, – сказал он затем, – я бы поблагодарил тебя за столь щедрое предложение. И за твои услуги. И ответил, что всё это мне ни к чему. – Слова прозвучали так безмятежно, учтиво и непреклонно, что Ева невольно восхитилась его манере держаться. – Вздумай я затеять подобное, я бы опирался на тех, кого я знаю. В ком уверен. На живых, не на мёртвых… не принимайте близко к сердцу, лиоретта, ничего личного. И следовал бы плану, который выработал со своими людьми. Надёжному, в отличие от слов человека, жившего за сотни лет до моего рождения.
– Я знаю, что ты не веришь в судьбу. Но я верю. – Вернувшись за стол, Герберт опустился в кресло – лишь по тому, как медленно и плавно он откинулся на спинку, Ева поняла, насколько же он вымотан. – Послушай, я делаю… мы с ней делаем… всё, чего требует пророчество. Сами. Тебе останется лишь в должный момент красиво выйти с ней под руку и представить народу как свою невесту, не более. Я не требую от тебя отказываться от своего плана и не думаю, что тебе придётся его корректировать. Просто… учитывай это. Вот и всё. – Одними глазами он указал на Еву, застывшую у края тёмной старой столешницы. – Народ ждёт её. Сам знаешь. Если в нужный момент она не окажется подле тебя, у людей могут возникнуть… сомнения.
– Любая смена власти влечёт за собой разочарованных. Тех, кто ждёт, что при новом короле золото рекой потечёт прямо им в карманы, а потом понимают, что лично для них либо не изменилось ничего, либо изменилось слишком мало. – Миракл отвернулся; в голосе его прорезались утомлённые нотки. – Материи, которые меняются, международные отношения, игры в верхушках власти, о которых внизу обычно не имеют понятия, – это для них слишком сложно и непонятно, в отличие от монет в кошельке и цен на хлеб в ближайшей булочной. Честная беспристрастная машина власти может напугать их больше, чем прикормленные взяточники, к которым они подобрали ключик. Свобода слова способна привести в растерянность, ведь они уже привыкли жить в клетке. Этот