народ готов покупаться на речи о жертвах во имя величия страны, стоя голодными по щиколотку в крови, если только эти речи будут произнесены достаточно убедительно. Уже покупался и, если Айрес не остановить, купится снова.
– И поэтому новому королю нужна она. – Опираясь на подлокотники, Герберт подался вперёд. – Люди в большинстве своём – овцы, а овцам требуется красивый символ, чтобы не взбунтоваться после смены пастуха. Народ помнит пророчество. Народ ждёт Избранную, которая их освободит, вместо того, чтобы освободиться самим. Нужно дать им то, во что они поверят безоговорочно.
– Я помню твои речи о предназначении, но…
– Вера в предназначение не утверждает, что можно просто опустить руки и ждать, пока жизнь сделает всё за тебя. – Некромант сложил забинтованные ладони на столешнице. – Кейлус верит, что пророчество решит все его проблемы. Ты веришь, что прекрасно справишься без него. Айрес верит, что его перечеркнула. А я верю, что судьбу не побороть, не подкупить и не обмануть, но можно расположить к себе, заставив богов улыбнуться.
Когда Миракл оглянулся через плечо, взгляд его был задумчивым.
– Действуй сам, но подыграй судьбе. И публике, – произнёс он, будто размышляя вслух.
– Именно.
Юноша скрестил руки на груди:
– Значит, прекрасную лиоретту преподносишь мне в подарок? – Он улыбнулся, но улыбка эта была холодной. – Замаливаешь вину? Не думал, как это унижает её и тебя?
Лик Герберта остался непроницаемым.
– За мной нет никакой вины. Но можешь думать что хочешь.
Лиэр Совершенство даже улыбаться не перестал. И Ева наверняка нашла бы, чем стереть эту улыбку – если бы действительно не чувствовала себя самую капельку униженной. В первую очередь тем, что её даже не ставят в известность о таких немаловажных (мягко говоря) нюансах замысла, воплощать который им предстоит вместе.
А она только-только начала верить, что Герберт считает её почти равной…
– Ты ведь понимаешь, что будет, если об этом узнает Айрес, – сказал Миракл.
– Конечно.
– И не побоялся рассказать мне?
– Ты не в том положении, чтобы меня предавать. И я доверяю тебе, – просто ответил некромант. – Так что скажешь?
– Дай мне немного времени, – поразмыслив, откликнулся Миракл.
– Сколько?
– Два дня. Если мой ответ будет положительным, я приду снова. Послезавтра, в то же время, что сегодня. – Поклонившись Еве, лиэр Совершенство проследовал к выходу. – Рад знакомству, лиоретта. Вне зависимости от исхода всей этой… несуразицы.
Ева следила за ним, пока тот не скрылся за дверью. Выждала какое-то время, словно надеясь услышать удаляющиеся шаги.
Повернулась к некроманту: сжимая кулаки, сузив глаза, в блеклой небесности которых полыхнули гневные всполохи.
– Ты же говорил…
– Нет. Не говорил. Я никогда не говорил, что собираюсь короноваться и править сам. – Герберт потянулся за какой-то бумагой, лежавшей наверху одной из пяти аккуратных стопок на столешнице. – Не моя вина, что ты расценила это именно так.
– Почему ты не сказал мне? Что трон тебе нужен не для себя? Почему не опровергал, когда я говорила…
– В общем и целом ты была права. О том, как именно я намерен тебя использовать. А мне не было никакого дела до того, что ты обо мне думаешь. – Перо в чернильницу он макнул так, точно намеревался проткнуть стеклянное дно. – И нет.
– И ты не счёл нужным спросить у меня, согласна ли я поддержать твоего братца?
– Ты же согласилась. Во всяком случае, не возразила открыто.
– А если бы не согласилась? – Ева шагнула к креслу, нависнув над ним почти угрожающе. – Я могла устроить сцену. Могла послать тебя к чертям.
– Почему же ты этого не сделала? – уточнил Герберт, черкая что-то на мелко исписанной бумаге.
– Потому что это было бы не самым умным поступком в данной ситуации. – Она поколебалась, но всё же нехотя добавила: – Потому что хочу помочь тебе. И, правда, тебе благодарна.
– Я знаю. Потому и не спросил. – Соизволив оторваться от чернильных строк, Герберт одарил её несколько недоумённым взглядом. – Я составил о тебе мнение достаточно высокое, чтобы надеяться, что ты оправдаешь мои лучшие ожидания. По-моему, ты должна это ценить.
Какой же ты иногда несносный, тоскливо подумала Ева, испытывая смутное желание отвесить ему подзатыльник. Со злости – на себя: после слов Герберта она с огромным изумлением поняла, что на него больше злиться не может.
Он был даже умилительным в своей абсолютно асоциальной картинке мира, выстроенной за годы одинокого взросления и полного отсутствия нормальных человеческих отношений.
– Значит, ты действуешь самостоятельно, но в интересах брата.
– Да.
– Почему?
– Кажется, совсем недавно ты сама перечислила все черты, которые воспрепятствуют моей карьере великого монарха, – напомнил Герберт, вернувшись к прерванному делу. – Миракл этим не страдает. К тому же у меня нет ни малейшего желания садиться на престол. Управлять страной – такая скука.
– Полагаю, куча правителей с тобой не согласятся.
– Слишком много мороки, не входящей в список занятий, которые лично мне кажутся увлекательными. – Кончик пера с силой чиркнул по бумаге, вплетя в отзвуки голоса противный шуршащий скрежет. – Пожалуйста, оставь меня. Мне очень нужно побыть одному.
Пререкаться Ева не стала. Хотя бы потому, что по лицу некроманта видела, насколько он устал за этот бесконечный и трудный день – а такой, как он, наверняка мог отдыхать лишь наедине с собой.
– Ева, – окликнули её, когда она подошла к двери.
Она замерла, но не оглянулась. Почувствовала взгляд, скользнувший по её затылку.
– Спасибо, что оправдала ожидания.
Махнув рукой в жесте, который вернее всего было бы истолковать как «не стоит благодарности, ибо твоей благодарностью и отравиться можно», Ева покинула кабинет.
– Любовная геометрия – это так увлекательно, – сказал Мэт из-за её плеча, пока Ева возвращалась замковыми коридорами к планшету и аниме.
– Не пори чушь, клякса.
– Правда, треугольник довольно банален. То ли дело пятиугольная пирамида. Может, познакомишься с милейшим лиэром Кейлусом? Если ещё Эльена привлечь…
Разговор Ева предпочла не поддерживать.
Глава 13Appassionato[22]
– Теперь, надо полагать, – изрёк Герберт, когда вечером следующего дня они собрались в гостиной для традиционного сеанса исцеления Дерозе, – твоё желание вернуться домой, если оно у тебя и было, сильно поубавилось.
Ева, следившая за движениями его рук, подняла непонимающий взгляд.
– А?..
– Тебе ведь предстоит стать наречённой не ужасного, мерзкого, бесчувственного меня, а моего прекрасного брата. Если вы поладите, и править вместе с ним, – желчно заметил некромант, держа ладони над щепками, складывавшими виолончельные бока. – Полагаю, это должно прельщать тебя больше, чем перспектива делить трон со мной. Или вернуться к своей семье, которая, как я понимаю, не особо тебя устраивала.
Он всё ещё выглядел истощённым, но куда лучше, чем вчера. И на утренней тренировке гонял Еву без намёка на слабость – после чего, как и обещал, выдал книгу про Молитву, и не только.
За чтением Еву и застал Эльен, днём исправно явившийся для очередного урока.
«Эльен, проясните мне кое-что, – с ходу пожаловалась она, радуясь, что появился благодатный объект для пытки вопросами. – Не хочу терпеть взгляд Герберта, которым он меня одарит, если спрошу у него».
«Для вас, лиоретта, я бы отправился на край света, – привычно чарующе улыбнулся призрак, присаживаясь рядом, – что уж говорить о подобном пустяке».
«Эта книга озаглавлена “Безрунные заклятия”. А внутри вместо заклинаний – обычные фразы на керфианском, не на магическом языке. Разве заклятия могут быть такими?»
Эльен рассеянно взглянул на книгу.
«Эти заклятия… не до конца объяснимы с точки зрения магической науки. Они… на стыке магии и чуда. – Жестом пианиста призрак перебрал пальцами по пледу, покрывавшему постель. – Это не столько заклятия, сколько ритуалы. При сотворении которых имеют значение такие эфемерные вещи, как сила духа, вера и…»
«Любовь?» – закончила Ева.
Ознакомившись с содержанием книги, она немало удивилась ритуалам, которые в ней описывали. Мёртвая Молитва представляла собой (до скучного буквально) обычную молитву Великому Жнецу – с просьбой внять своему избраннику и умертвить всех нехороших людей, что сейчас пытаются сделать то же самое с ним. Текст сопровождался пометкой, что каждый некромант волен изменять и сокращать его по своему усмотрению. Помимо Молитвы, небольшой том содержал другие некромантские ритуалы вроде поднятия мёртвых и призыва злобных теней, несколько эльфийских (например, трогательную штуку под названием «эйтлих», позволявшую эльфу отдать половину жизни любимой женщине, если та вздумает расстаться с собственной раньше срока) и пару изобретённых некромантами, но доступных и обычным магам. К примеру…
«Ну, вот взять хотя бы “Финальный Обмен”. – Ева указала пальцем на страницу, до которой дочитала к моменту разговора. – Неужели это и правда сработает?»
«Вы сомневаетесь, что можно взять на себя чужую смерть?»
«“Если срок избранницы аль избранника твоего, к коему питаешь ты чувство искреннее и нежное, к концу подошёл, и замерло сердце его, но тело ещё не остыло – молви слова, к Жнецу обращённые, и поцелуем сопроводи, дыхание своё передав. Жизнь твоя к любимому перейдёт, его оживив и исцелив, и смерть его ты себе заберёшь, мир этот вместо него покинув”, – прочла Ева самым торжественным голосом из всех, что могла изобразить, живо представляя согбенного старенького мага, когда-то записывавшего это в ещё не потрёпанный книжный талмуд. – Что-то мне не верится».
«Отчего же?»
Её взгляд скользнул ниже, на чернильную филигрань ровных строчек. Сама формула была куда проще и изящнее своего описания: