Не смотри на меня так, хотелось сказать ей. Ты знал, на что идёшь. Ты знаешь, что это фальшь, фокус, не более.
Она не просила и не собиралась просить прощения за всё, что ему пришлось видеть сегодня. Что придётся видеть ближайшие месяцы. Они все знали, на что идут. Но она с самого начала понимала, что из них троих Герберт – тот, для кого этот спектакль окажется самым мучительным. Ей, в сущности, игра в чужую невесту не доставляла особого дискомфорта: просто потому, что не вызывала ни малейшего эмоционального отклика, кроме ощущения бесконечной неловкости за то, что Мирку приходится целовать труп, и не по собственному желанию.
Ладно, по собственному – и не совсем труп.
– Я бы с радостью никогда не поднимал эту тему, раз это настолько портит вам настроение, – молвил Миракл, – но по некоторым причинам это будет несколько проблемати… эй, плюнь! Да что с тобой делать! Плохой дракон!
Часом позже, запершись в гостевой спальне, Ева сидела на полу, чертя руны над очередным подносом с недоступным ей ужином.
– Спать с законным женихом ты не собираешься, я понял. О, женское коварство. – Она почти видела, как за гранью видимого Мэт иронично кривит ту иллюзорную маску, что заменяла ему лицо. – Предложи хоть малышу. Поцелуй тебя, конечно, не оживил, но вдруг всё дело в том, что поцелуя недостаточно.
– Не знала, что ты у нас веришь в сказки, – когда поджаристый бифштекс начал рассыпаться пеплом, сказала Ева.
– Выборочно. Поцелуй истинной любви – бред для маленьких девочек. Активные телодвижения, заставляющие кусок отравленного яблочка вылететь из горлышка Белоснежки, у которой губы совсем не случайно красны, как кровь, – по мне выглядит вполне правдоподобно.
– Меня никто не травил, если ты забыл.
– Попробовать стоит. Других альтернатив у тебя всё равно нет.
– Появятся.
Ева смотрела, как обращаются в пыль мясо и гарнир из синего горошка, фрукты, сладкое, хлеб. В другое время ей стало бы грустно: потому, что она не может их попробовать, или потому, что она уничтожает трапезу, которая могла бы спасти пару нищих, замерзающих где-то в зимней ночи за пределами её уютного прибежища.
Сейчас у неё и без того хватало поводов для грусти.
– Ты надеешься на это с первого дня в Керфи. Пока не появились.
– Просто Герберту было немного не до того. И есть.
– Ты правда думаешь, что он сидит без дела всё время, пока ты здесь играешь в почти коронованную особу?
Ева промолчала.
Ей не хотелось думать об этом. Даже задуматься о том, что она может навсегда остаться такой, как сейчас, значило упасть в печальную бездну, сравнимую с той, куда она погрузилась в казематах Кмитсвера. За этим, чего доброго, ещё последовали бы мысли о доме, а они точно пришлись бы некстати. Проблемы нужно решать по мере их поступления.
Но не думать она не могла. Особенно с подначки того, кто если и щадил её, то весьма выборочно.
– Он отказался от мысли призвать Жнеца. Во всяком случае, у тебя есть основания так считать. Следовательно, у него появилась новая цель, – продолжил демон проникновенно. – В прошлый раз, если помнишь, его одержимость твоим воскрешением кончилась не слишком хорошо… просто потому, что ему не хватило силёнок. Ему, сильнейшему в своём роде. Ты правда думаешь, что сейчас что-то измени…
Зажмурившись, Ева запела, оставаясь наедине с теми поводами для грусти, которые были более актуальны.
Странно с её стороны вообще слушать убийцу Кейлуса. Не говоря уже о том, чтобы вступать с ним с диалог. В другой раз стоит прогнать его сразу, как подаст голос.
…убийца Кейлуса…
Когда Ева открыла глаза, перед ними был чёрный пепел на серебре. Спустя секунду и тот исчез, оставив от еды пустые, слегка заляпанные тарелки.
В последнее время ей свойственно уничтожать всё, к чему она прикасается.
Ева посмотрела на свои руки, тихо и безвредно сложенные на коленях поверх мягкой юбки домашнего платья.
Даже Мирана не знала, что поселила в своём доме убийцу. Для неё Ева была просто милой, смышлёной и полезной – при всей своей, в общем-то, бесполезности – девочкой. И до недавних пор у Евы не оставалось времени думать об этом… Пока она не сделала почти всё, что от неё требовалось, и роль её не свелась к красивой кукле, которой нужно всего-то не открывать рот, когда не следует.
У неё и сейчас хватало забот. Но они больше не могли отвлекать от кое-каких простых жестоких истин.
Рывком поднявшись с узорчатого ковра, Ева вышла из спальни, надеясь, что госпожа полковник ещё не спит.
…завтра ей предстоит новый день, полный фальши и лжи. Как и послезавтра, и много дней после него. Чтобы пережить их, она обязана сделать что-то, исполненное искренности и истины.
Хотя бы для неё самой.
– Покои для риджийцев приготовлены, Ваше Величество.
Подняв голову от стопки докладов и документов от нового Советника по финансовым делам, Миракл тирин Тибель хмуро воззрился на своего сенешаля.
– Восточное крыло, как вы и велели, – прибавил юноша, стоя посреди королевского кабинета. Было видно, как он смущён – с непривычки: сенешаль Айрес сбежал во время бунта, и нового придворного распорядителя Миракл выбрал из числа тех, кого предложили на эту должность главные его сторонники, Соммиты. Парень происходил из незнатной семьи (Миракл всецело одобрял стирание сословных рамок) и пока ни разу не оплошал, даром что был немногим старше своего короля.
Вот бы этот король тоже не оплошал. Особенно в самый неподходящий момент.
Хотя в его случае любой момент будет неподходящим.
– Прекрасно, – сказал Миракл, морщась от треклятого запаха лилий. Он давно отдал распоряжение, чтобы эти цветы перестали расставлять на каждом углу, но излюбленный Айрес сладкий дурман как будто пропитал каждый дворцовый камень. – Приём в честь прибытия?
– Шестьсот гостей разместятся в тронном зале. Для гвардейцев приготовлен отдельный стол. Музыканты найдены, цветы заказаны, семь перемен блюд согласованы.
Миракл опустил глаза на строчки, полные фактов и чисел, сплетающихся в сложную схему податей, расходов и доходов. Сложную для многих, но не для него.
…проблемы были. Естественно. Проблемы есть всегда. Восстановить Большой Совет, чтобы в принятии решений государственной важности снова участвовали все сословия (этого от него и ждали). Проредить машину власти от прикормленных Айрес взяточников (этого от него тоже ждали). Разобраться, кто из несчастных, умирающих на рудниках, сослан туда за длинный язык, а кто – за кровь на руках (на самом деле от него ждали массовой амнистии, но Миракл не собирался освобождать головорезов просто потому, что тем посчастливилось дожить до смены власти). Разобраться с последствиями переворота, наконец. Они как могли оперативно привели улицы столицы в порядок, отправили в Кмитсвер кого следует и назначили своих людей на опустевшие места, и жизнь в Айдене потекла почти так же размеренно, как прежде, только теперь без страха перед пытками в казематах. Даже бывшие сотрудники Охраны в заточении удостоились таких условий, каких они, по-хорошему, не заслужили.
Но замены, последствия и удары в спину ещё будут. Несомненно.
Однако, не считая некоторых аспектов, королевство досталось ему на блюдечке. Слаженный, в общем-то, прекрасно работающий механизм. Предстояло разобраться, кто из переметнувшихся людей Айрес злоупотреблял полномочиями, но тётушка знала толк в эффективности, и работали они хорошо. Учитывая, какая часть бюджета тратилась на армию и флот – если урезать расходы, в которых без подготовки к войне больше не было необходимости, и перераспределить ресурсы… Налоги можно снизить – незначительно, но народ встретит это с восторгом. При нынешнем состоянии казны это не повлияет на уровень жизни ни при дворе, ни за его пределами. Появится пространство для торговых маневров и новых вложений. Можно даже подумать о том, чтобы простить долг Ильдену – страна, когда-то собиравшая с Керфи дань, теперь сама немало им задолжала. А в обмен, естественно, потребовать кое-какие важные уступки с их стороны. Например, пересмотреть не слишком выгодный контракт на экспорт минерального сырья…
Самой Айрес – когда она, будучи немногим старше Мирка, унаследовала страну от его деда – после коронации пришлось куда тяжелее.
– Подарки для гостей?
– Всё согласно вашим пожеланиям. Кузнецы, ювелиры и маги трудятся не покладая рук. Будут готовы завтра.
– Я не рад, что им пришлось работать в такой спешке, но слышать это приятно.
Айрес тоже припасла риджийцам подарки. У Миракла нашлась не одна причина на то, чтобы их заменить. Первейшая из них – та, что он лучше кого бы то ни было знал: любые дары Айрес Тибель таят в себе отраву.
– Все прекрасно понимают причины ваших указаний, Ваше Величество.
Миракл посмотрел на семиугольник, образованный подпалинами на паркете: сенешаль держался за его границей, суеверно не решившись переступить колдовские линии.
Кабинет, где совсем недавно Айрес готовила племянника к ритуалу, которому теперь не суждено состояться, заливал бесцветный свет зимнего дня.
…он не раз думал, почему Айрес пригласила риджийцев с таким расчётом, чтобы те застали День Жнеца Милосердного. И находил лишь одну причину: успешный вызов стал бы превосходной демонстрацией силы. Испуг тех, на кого ты собираешься пойти войной, может сыграть тебе на руку, особенно если по вражеской армии разнесутся слухи, что на стороне твоих врагов даже боги. А если к тому же поколебать их собственную веру… В конце концов, Четверо ни разу не соизволили явиться риджийцам лично.
На это Айрес и рассчитывала? Или?..
– Надеюсь, я и сам верно понимаю эти причины, – пробормотал Миракл, вновь утыкаясь в бумаги.
То, что первыми с ним встретятся монархи страны, отношения с которой у Керфи были весьма натянутыми, его не радовало (благодаря Айрес все страны относились к ним с опаской, но Риджия издавна славилась тем, что