к кому возвращаться. Но все мои подопытные выбирали остаться здесь. Там их ничто не держало.
А ты с чего-то уверен, что мне есть к кому возвращаться, подумала Ева, пытаясь разобрать хоть что-то за его непроницаемым дружелюбием. Из чего можно сделать вывод, что Белая Ведьма насплетничала тебе про мою сестру.
Ева тоже читала Динкин твиттер. И прекрасно помнила, как часто та выкладывала фото счастливых сестёр Нельских, сопровождённые сердечками и подписями вроде «зависли в океанариуме с сестрёнкой, люблю её».
– Снежана тоже была среди ваших подопытных?
– Была, – легко подтвердил Лодберг.
– Она сирота?
– Насколько я знаю, в том мире у неё остался отец, но у них были не слишком хорошие отношения.
– И ни одной подруги? Друзей? Вещей, от которых она не смогла бы отказаться? – Ева не представляла, чтобы геймера и программиста прельстил мир без компа и интернета. Динку бы точно не прельстил. – Хотите сказать, она просто добровольно выбрала магию и почётную должность знаменосца?
– Она выбрала меня.
Тихий ответ почти слился с голосами скрипок. Или как их там называли местные – сути это не меняло.
Так вот чьи объятия утешили тебя после расставания с принцессой дроу, думала Ева, пока они бок о бок скользили по белому мрамору, сиявшему отблесками кристаллов и оконных витражей. Неожиданно. Или очень ожидаемо – если посмотреть с другой стороны.
В одном Белая Ведьма была права: они безошибочно находили дорожки к трону. Только вот далеко не всегда прямые и лёгкие.
– В каждом из миров есть много прекрасных вещей, ради которых стоит жить. Здесь. Там. Просто жить. – Колдун отступил для завершающей фигуры. – Но в конечном счёте люди всегда привязывают нас легче и надёжнее всего. – Он поклонился, не опуская головы, и этот неотрывный взгляд пробрал Еву почти до мурашек. – Думаю, вы можете это понять.
Приседая в реверансе, она вспомнила далёкий, очень далёкий вечер, когда Герберт задал ей простой и такой многогранный вопрос.
…«ты останешься со мной?»…
– Почему вы предлагаете мне это?
Ева не замечала людей и эльфов вокруг, расходившихся для отдыха или заступающих в центр зала для нового танца. Не сопротивлялась, когда её подхватили под руку, увлекая куда-то: наверное, вернуть Герберту или проводить к Мирку. В голове теснилось слишком много мыслей, догадок и лихорадочных соображений, чтобы задумываться о таких вещах.
Сейчас они были лишь ещё одним маленьким потоком в великосветском море, старавшимся не пересечься с другими.
– Не верите, что я просто хочу помочь?
– Увы, Советник. Такой подарок, как безосновательная вера, даётся далеко не всем. Если и даётся, то прискорбно легко теряется.
Лодберг засмеялся – коротким, очень приятным смехом, в нужной степени бархатистым и звонким.
– Считайте это подкупом. – Он прокладывал путь сквозь толпу с небрежной лёгкостью. Замечавшие их приближение торопились расступиться, но многие гости были слишком заняты беседой; тем не менее колдун пробирался вперёд так уверенно, что Ева ни разу не задела чей-то неаккуратно выставленный локоть. – Я заинтересован в том, чтобы наладить хорошие отношения с вами и вашим женихом.
– Или с моим женихом через меня.
– Читайте, как вам угодно.
– По-вашему, Миракл будет вам благодарен, если вы поможете его невесте сбежать в другой мир?
– Истинно любящий вас будет благодарен, если я помогу вам обрести счастье. Вне зависимости от того, является ли вашим счастьем он – или дом. – Мягко притормозив, колдун наконец выпустил её руку. – Кажется, Криста, у меня для тебя подарок.
Ева запоздало повернула голову, прекратив тщетно искать подсказки в его чётком профиле.
Повелитель дроу, Повелительница людей и Повелители эльфов поприветствовали её калейдоскопом улыбок, включавших в себя пёстрый спектр эмоций – от расположения до почти откровенной хищности, – и Ева почти увидела, как Мэт в её голове устраивается поудобнее.
– О, это ты! – Криста немедленно перехватила её опущенные руки. Она перешла на «ты» ещё на дневной аудиенции, если слово «перешла» применимо в случае, когда говорить «вы» даже не пробовали. – Так рада снова тебя видеть! Весь вечер тебя ищу!
Феноменальная доброжелательность этой девушки валила с ног.
– Она только недавно сетовала, что её прекрасная соотечественница неуловима, как дым, – сказал эльфийский правитель. Как ни странно, из всех встретивших Еву улыбок его казалась наиболее человечной – и одновременно нейтральной, под стать бесстрастному лунному серебру его одежд; поскольку Дэнимон стоял плечом к плечу с Повелителем дроу, облачённым в ночной бархат, зрелище выходило и вовсе фантастическое.
– В менее поэтичных выражениях, – добавила Белая Ведьма.
Она тоже была тут как тут. И, возможно, Еве только почудилось собственничество в том, как она немедленно шагнула к Лодбергу, чтобы уцепиться за рукав его мантии.
– К счастью, из сетей Лода не ускользнуть даже дыму, – произнёс Альянэл.
– О, твой Первый Советник как никто умеет расставлять сети, – фыркнула Повелительница людей, юная и смуглая королева Навиния.
Лепреконы весь вечер держались особняком, сбившись в кучку, как и гвардейцы дроу. Эльфы и люди предпочли слиться с толпой. Но эти шестеро смотрелись вместе так органично, как не могли смотреться люди (и не совсем), объединившиеся только потому, что их окружали чужаки. Они выглядели… дружно. И явно были большим, чем просто соотечественниками и коллегами по короне.
Ева внезапно ощутила себя куда более одинокой, чем могла чувствовать себя просто девушка из другого мира, потерявшаяся среди чужих лиц.
– Надеюсь, теперь-то ты расскажешь свою потрясающую историю? Пожалуйста, мне так интересно! – Криста воодушевлённо сжала её ладони в своих; Ева даже сквозь перчатки ощутила, как тепла её кожа, разгорячённая танцами и бальной духотой. Рукава белого платья Повелительницы эльфов подметали пол, золотые локоны обрамляли голубоглазое лицо, точёное, как скульптуры Венеры. – Как вы встретились с Мираклом? Как вам удалось свергнуть его тётушку? И как ты только смогла убить дракона?
– О последнем подробнее, если можно, – пропела Навиния: высокая, гибкая, в облегающем солнечном шёлке, с водопадом чёрных волос, прижатых к голове серебряной сеткой. – Я слышала, вы владеете огненным клинком – как и я. Хотела бы услышать захватывающую повесть о том, как одно из опаснейших созданий нашего мира удалось одолеть кому-то, кто с детства не упражняется в боевой магии и владении мечом.
Вокруг сама собой образовалась почтительная пустота. Кажется, другие гости с интересом наблюдали за беседой, но встретиться с ними глазами было невозможно – взгляды придворных были осторожными, как лесные зверьки, прячущиеся при малейшем признаке опасности. Ева подумала, что их компания должна фантастически смотреться со стороны: дроу, эльф, колдун, королева и три попаданки, одна из которых – зомби с демоном в светлой головке.
Даже жаль, что о последних пунктах никто не подозревает.
– Это очень долгая история. Боюсь, здесь слишком шумно, чтобы я могла рассказать её до конца, не сорвав голос.
– И правда, Вини. – В том, как Альянэл коснулся плеча Повелительницы людей, сквозило нечто почти интимное. – Полагаю, у вас будет возможность побеседовать с лиореттой в более благоприятной обстановке.
Перед балом Повелитель дроу скинул королевскую мантию, зато простой венец, в котором Ева видела его днём, сменил другой: изящное переплетение шипов и серебряных ветвей, держащее крупный аметист, подарок Миракла. Впрочем, Ева ещё на аудиенции думала, что дроу не требовались символы королевской власти, чтобы выглядеть королём. Альянэл из рода Бллойвуг держался, как держится тот, кто властен и не сомневается в этой власти; он выглядел старше Миракла – не столько лицом, прекрасным в своей нечеловеческой неправильности, сколько тем, что в этом лице читалось. За насмешливым взглядом, обращённым на Еву, за вкрадчивой тигриной угрозой, читавшейся в каждом его движении, она видела того, кто испытал в жизни очень многое, и большей частью из этого была боль.
Возможно, всё это Еве лишь казалось. В конце концов, она не назвала бы себя знатоком человеческой натуры. Но она слишком недавно общалась с тем, кто за насмешкой и повадками утончённого хищника прятал искалеченную судьбу.
Это напомнило ей, зачем она на самом деле здесь. До сих пор.
– Рада, что вам понравился подарок, – сказала Ева, наблюдая, как в гранях аметиста пляшут белые блики. Это помогало отвлечься от инсинуаций колдуна: она чувствовала его взгляд на своём лице. – Мне говорили, что Дети Солнца и Дети Луны неравнодушны к музыке. Скажите, это правда?
По тому, как Альянэл выгнул изломанную белую бровь, Ева поняла, что вопрос застал дроу врасплох. Немудрено – лишь для неё самой он органично вытекал из предыдущего высказывания.
На одном из уроков с Эльеном Ева долго расспрашивала призрака о сказочных народах, силясь понять, насколько реальность отличается от фэнтезийных представлений. Она не преминула спросить и то, действительно ли пение эльфов завораживает смертных. В ответ услышала, что особые эльфийские песнопения и правда могут заворожить, но куда больше Дети Солнца и Дети Луны любят другие песни, – и поют их исключительно для своего удовольствия.
Тогда это показалось ей забавным. Не более.
Три дня назад воспоминание обернулось маячком, подмигнувшим, чтобы указать Еве верный путь.
– Мы более музыкальны, чем люди, пожалуй, – подтвердил Дэнимон, когда Повелитель дроу промедлил с ответом. – Мы любим петь. Любим слушать звуки пения.
– А просто музыку?
– Любая музыка – песня, – наконец произнёс Альянэл, – но струны поют её без слов.
Ева могла бы сказать то же.
– Тогда, если разрешите, я вас оставлю. – Её ладони мягко выскользнули из пальцев Кристы. – И даже если не разрешите.
– Острая аллергия на любовь к музыке?