Лене стало трудно дышать. Она не знала, что было хуже — то, что рассказывал Константинос, или то, как беспристрастно он об этом рассказывал. Нет, она знала, что было хуже всего — мстительный огонь в его глазах.
Он рассказывал ей все это не просто так…
— За две недели до дня нашей свадьбы Кассия, наконец, набралась смелости сказать мне правду. Она не любила меня. Никогда не любила. Она согласилась на то первое свидание только для того, чтобы заставить Тео ревновать. На самом деле она хотела моего брата. Не меня.
Лена в ужасе прикрыла рот рукой. Ей хотелось заткнуть уши. Это было ужасно. Просто ужасно. Такое предательство способно разорвать сердце.
— И Тео тоже хотел ее, — с горькой усмешкой продолжил Константинос. — Я знал, что он считал Кассию привлекательной. Брат всегда шутил о том, что такая девушка повышает мой статус, придает вес, — но я никогда не думал, что он это всерьез и вот так предаст меня.
— Мне так жаль, — хрипло прошептала Лена.
— Все к лучшему… Если бы они не предали меня, мне не пришлось бы искать утешения в работе. Я не построил бы свою империю. — Константинос воздел руки к потолку. — Я должен был это предвидеть… Тео красив, как кинозвезда. Зачем принцессе уродливый брат, когда можно выбрать прекрасного принца?
— Ты не уродливый! — яростно сказала Лена.
Подавшись вперед, он пристально посмотрел на нее.
— Зеркало не лжет. Если бы я не был богат, ты бы тоже на меня не посмотрела. Ни одна из женщин, с которыми у меня были близкие отношения, не пошла бы со мной.
Константинос отодвинул кресло прежде, чем она успела придумать ответ на его обидное обвинение. Когда он снова взглянул на нее, выражение его лица смягчилось.
— Прости, если это прозвучало горько. Я много лет не говорил о Тео и Кассии, но тебе стоит об этом узнать, услышать это от меня, а не от каких-нибудь сплетников на Косе. А теперь прошу меня извинить — мне нужно сделать пару звонков. Скажи Свену, чтобы он присоединился к нам в конференц-зале через час, чтобы мы перевели его на другую должность.
Он вышел из кабинета, не оглядываясь, и закрыл за собой дверь.
Глава 8
— Сегодня ожидаются метель и буря, — сказал Константинос вместо приветствия, когда на следующее утро вошел в кабинет Лены.
— Вероятность есть. Нас может замести.
Он сел в кресло.
— Ты предусмотрела все непредвиденные обстоятельства?
— Разумеется.
Лена рассказала о том, как они обеспечивают безопасность гостей и персонала в экстремальных погодных условиях.
— Свен обо всем знает?
— Весь персонал в курсе. Это часть нашего вводного курса, и мы проводим постоянное обучение, чтобы освежить память людей. Через два часа он придет, можешь еще раз побеседовать с ним.
— Хорошо. У тебя будет время взглянуть на дома в Великобритании, которые мои люди отобрали для тебя?
— Спасибо, но мне придется взглянуть на них позже — через десять минут я должна провести тест для Иокасты.
Константинос ощутил легкую досаду. Он рассчитывал, что Лена будет счастлива выбрать дом.
Из всех его менеджеров она была самой дотошной и добросовестной. Теперь она не сможет работать в отеле, потому что у них появится ребенок. Эта мысль не приносила ему никакого удовлетворения. Все эти дни Константинос чувствовал себя не в своей тарелке, просыпаясь ни свет ни заря и не видя солнечного света. Он спал ужасно и винил в этом Лену.
Их разговор о его брате и предательстве Кассии возымел желаемый эффект. Лена поняла его невысказанное послание, оно было очевидно, и больше не предпринимала попыток сблизиться. За ужином, устроенным для Свена, она показалась ему излишне отстраненной, вела себя по-деловому сдержанно. Так она и должна была вести себя с ним пять месяцев назад… И все же он ощутил досаду.
— Я останусь на аттестацию Иокасты, — сообщил Константинос, скрестив руки на груди.
Если Лена и была возмущена этим заявлением, она этого не показала.
— В таком случае я попрошу, чтобы принесли дополнительную порцию выпечки. Он поднял бровь.
— Ты предлагаешь напитки на аттестации?
— Я считаю, что это создает приятную атмосферу и помогает людям расслабиться.
— Оценка работы сотрудников должна проводиться профессионально, а не за чаем.
— Все будет на высшем уровне, — заверила Лена. — Ты убедишься в этом, когда придет Иокаста.
— Предпочитаешь налаживать деловые отношения с помощью пирожных?
Лена улыбнулась:
— Я предпочитаю подход кнута и пряника. Это создает ощущение открытости.
— Звучит как болтовня про психологию.
Она пожала плечами:
— Я так работаю.
— Потому что не любишь ссориться?
— Не люблю ссориться по пустякам, — поправила Лена, и в ее спокойном голосе прозвучал намек на сталь. — Я аттестовала дюжину сотрудников с тех пор, как вступила в должность, и отправила тебе полные отчеты. Если тебя что-то не устроило, стоило сообщить мне.
Константинос не нашел, что ответить. От размышлений о том, почему он делает все возможное, чтобы придраться к ней, спас стук в дверь. Он выдохнул и приготовился понаблюдать за аттестацией.
Лена только вышла из душа, как зазвонил телефон. Катя — дежурный администратор иглу — сообщила, что ее ночной сменщик, Нильс, заболел. — Хорошо, — сказала Лена, — я сменю тебя в иглу сама, а потом найду того, кто выйдет на замену. Возможно, Рейчел сможет выйти. Есть еще какие-нибудь проблемы, о которых мне следует знать?
— Нет, но метель приближается.
Выглянув в окно, Лена убедилась, что снегопад усилился, и нехотя начала одеваться. Что ж, зато у нее появился благовидный предлог, чтобы отказаться от ужина с Константиносом.
Лена отправила сообщение и быстро надела комбинезон. Прежде чем встать на лыжи, она приняла меры предосторожности, заменив батарейки в своем налобном фонаре и в портативной рации.
Лена отправилась в путь, не переставая думать о Константиносе. Эмоциональная дистанция, которую она пыталась установить, ничего не изменила, — стоило только Константиносу войти в комнату, как внутри ее вспыхивало пламя.
Еще четыре дня, и она уедет отсюда. Он поселит ее в своем лондонском пентхаусе, в тридцати минутах езды на поезде от родительского дома, а затем уедет. Правда, ей придется провести с ним Рождество, но это всего несколько дней. После этого они расстанутся до тех пор, пока не родится ребенок. Этого времени будет достаточно, чтобы привести в мысли порядок и усмирить свои неуместные чувства к нему.
Сквозь падающий снег ничего не было видно, но Константинос упрямо держал курс, пока впереди не показался купол иглу. Заглушив снегоход, на котором мчался на полной скорости, он ворвался в ледяной дом.
Шок на лице Лены при его появлении был бы забавным, если бы ее безрассудные действия не лишили его чувства юмора. Константинос был почти уверен, что женщина, носившая под сердцем его ребенка, заблудилась в лесу, попав в эпицентр снежной бури.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
Он стряхнул снег с ботинок и сорвал перчатки. — Тот же вопрос я хотел бы задать тебе.
Ее сообщение об отмене свидания пришло, когда он принимал ванну, и смог прочитать его спустя сорок минут.
— Я подменяю Нильса, пока не приедет Рейчел. Она уже в пути.
— Итак, два безрассудных сотрудника, которым я плачу зарплату.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Лена.
— Выходить на улицу в такую ужасную погоду — верх безрассудства.
— Не так безрассудно, как оставлять иглу без персонала, — спокойно возразила она. — Нильс болен. Кроме того, как мы обсуждали только сегодня утром, нас учат справляться с погодными условиями.
Константинос ткнул пальцем в направлении двери.
— Это не погодные условия. Это ад.
— Мы недалеко от полярного круга. Здесь нередко идет снег. Мы с этим справляемся. За это ты платишь нам хорошие деньги.
— Это не просто снег.
— Да, это метель. Это прискорбно, но, как я уже сказала, мы справимся.
Спокойствие Лены приводило Константиноса в бешенство не меньше, чем ее безответственные действия.
Подойдя к стойке администратора, он хлопнул по ней ладонями.
— Мне смириться с этим? Лена, ты на пятом месяце беременности.
— И?
— Не будь дурой! — прорычал он. — Я не могу поверить, что ты могла подвергнуть опасности себя и нашего ребенка подобным образом.
Лена, пылая от негодования, наклонилась вперед, приблизив свое лицо к его.
— Извини, крутой босс, но это оскорбительная чушь. Когда я выходила, снег шел не так сильно, а даже если бы и сильно, я живу здесь уже четыре года и могу пройти весь комплекс на лыжах с закрытыми глазами. При мне не было ни одного несчастного случая, связанного с погодой, потому что я с уважением отношусь к погодным условиям и осознаю, на что способна. Я не инвалид, и мой живот еще не настолько большой, чтобы вызвать проблемы с равновесием, и то, что ты предполагаешь, будто я подвергаю опасности нашего ребенка, настолько оскорбительно, что меня начинает тошнить, так что засунь свою критику туда, куда не достает солнце!
Если бы дверь иглу не открылась и внутрь не ворвался человек, настолько густо покрытый снегом, что его можно было принять за йети, Константинос взорвался бы от ярости.
— Извини, Лена, — сказала женщина, сбрасывая капюшон. — Там ужасно!.. — Заметив Константиноса, Рейчел пискнула: — Мистер Сиопис!
Он коротко кивнул в знак приветствия.
Свирепо взглянув на Константиноса, Лена устремилась к Рейчел.
— Давай-ка я помогу тебе снять это! Там правда так сильно метет?
— Я ничего не видела. Если бы у нас не было путеводных веревок, я заблудилась бы.
Лена выглянула в окно. Рейчел не преувеличивала. Мысль о том, что Константинос доехал на снегоходе — она увидела сияние фар всего за минуту до того, как он ворвался внутрь, — только усилила ярость от его лицемерия. Может, он и владелец этого места, но он не знает местность. Он не проходил обучения, которое прошла она и весь персонал. Этот самодовольный южанин легко мог заблудиться или застрять в сугробе. Она готова была поспорить, что у него даже не было с собой рации.