— Хочу полететь туда. Сиопис был рад, что Лена не смотрит на него и поэтому не видит его удивленного лица.
Она думает, что у них отношения?
Константинос старался мыслить спокойно и трезво. Они стали любовниками четыре ночи назад. С тех пор они проводили вместе каждый час, днем работая над переходом руководства от Лены к Свену, а по вечерам ужиная в ресторанах комплекса и занимаясь любовью. С этой женщиной у него был самый фантастический секс в его жизни; он просто не мог насытиться ею — но ни в одном из их бесчисленных разговоров он даже не намекнул на то, что теперь у них отношения. Он ясно дал понять, что не заводит отношений, и полагал, что Лена это понимает.
«Если мы все еще будем вместе»…
Слово «если» подразумевает, что она понимает, что любая связь имеет дату окончания. Это был легкомысленный комментарий. Он придает слишком большое значение простой шутке.
Константинос не хотел ставить точку в том, что у них было на данный момент, был готов наслаждаться поездкой столько, сколько она продлится, но однажды все закончится. Он знал это. Лена знала это. И когда все закончится, они будут растить ребенка с величайшим уважением друг к другу, и — кто знает? — может быть, когда ей исполнится восемьдесят, он купит ей этот космический корабль, как хороший друг.
Почувствовав себя увереннее, он притянул ее ближе к себе в тот же момент, когда она вскрикнула и с еще большим энтузиазмом указала на небо:
— Смотри!
Константинос посмотрел. Моргнул, чтобы прояснить взгляд. Моргнул еще раз, а затем понял, что со зрением все в порядке. Зрелище, разворачивавшееся перед ним, не было иллюзией.
Перед его глазами небо озарилось, вздымаясь дугой самого яркого зеленого цвета, который он когда-либо видел. По мере того, как оно поднималось все выше и выше, появлялось все больше цветов: пурпурный, синий, розовый, красный, волнообразные и струящиеся, цвета вздымались и менялись, кружились вокруг них, вспыхивали и покачивались, все ночное небо пылало неземным волшебством, от которого у него перехватило дыхание.
Он посмотрел на Лену. Очарование на ее лице, освещенном ослепительным световым шоу, само по себе было чудом. А потом она повернулась к нему, губы растянулись в улыбке, глаза наполнились радостью. Сердце Константиноса сжалось, подсказывая, что заключенная в этой женщине магия была самым великим даром, который преподнесла ему природа.
Глава 12
Двухэтажный лондонский пентхаус Константиноса поразил Лену. Панорамные окна во всю стену с видом на Темзу, толстые ковры, в которых утопали ступни, со вкусом подобранные картины и элементы декора в просторной гостиной и пяти огромных спальнях. Мебель и украшения были именно такими, какие она выбрала бы, если была бы богачкой.
Три дня они провели в пентхаусе, лишь изредка выходя на улицу. У Лены подкашивались ноги, а бедра горели, когда она вспоминала о страсти, с которой он всегда занимался с ней любовью. Лена запретила себе грустить из-за того, что завтра Тинос наконец улетит в Австралию, — разлука не будет долгой. Через десять дней наступит Рождество, и они вместе полетят на Кос, чтобы провести несколько дней с его родителями. Лена не знала, что будет с ними после праздников, и сейчас ей не хотелось думать об этом, чтобы не омрачать счастье, переполняющее сердце.
Вечером они собирались поужинать в подземном ресторане-пещере, о котором Лена читала, когда тот открылся, и который, как оказалось, принадлежит Константиносу.
Лена знала, что его империя огромна, но только после того, как они лениво поговорили об этом, вместе принимая ванну, она осознала ее масштабы. Константинос Сиопис был владельцем многих известных ресторанов по всему миру. Неудивительно, что он так ненавидит еду из микроволновки! Лена задавалась вопросом, сколько из них ей удастся посетить вместе с ним. Этот поход в ресторан был отчасти предпраздничным ужином, отчасти проверкой, и ее это устраивало. Империя Сиописа не управлялась сама по себе.
С помощью личного стилиста, который прибыл в пентхаус с пятью ассистентами и уймой дизайнерской одежды, Лена подобрала на вечер элегантное темно-зеленое атласное платье с чуть завышенной талией, длиной до середины икры. К нему туфли, безупречно сидящее белье из черного кружева и сексуальные чулки. Кроме того, Лена стала гордой обладательницей нового стильного гардероба, половина из которого была подобрана с учетом ее положения.
Лена старалась не думать о том, во сколько обошлось Константиносу обновление ее гардероба и вызов в пентхаус лучшего стилиста Великобритании, который уложил ей волосы голливудской волной, — без сомнений, очень дорого. Пылкому греку нравилось и одевать, и раздевать ее. С тех пор как они стали любовниками, Константинос обращался с ней как с принцессой, и, хотя Лену восхищала его забота, она не могла выбросить из головы, что он и к Кассии относился как к принцессе.
«В моих глазах Кассия была принцессой, а принцессы заслуживают самого лучшего…»
Лена четко осознавала, что, говоря о настоящем, Константинос говорил «мы», а — о будущем только «я» и всегда абстрактно. С Кассией он планировал целую жизнь. С ней же он намеревался провести лишь Рождество…
Лена упрекнула себя за то, что снова задумалась о дальнейшем развитии событий, хотя уже решила этого не делать. Всему свое время.
Примерив туфли, Лена прошлась по гостиной и убедилась, что выдержит вечер на каблуках. Живот еще не был большим, но это ненадолго, — она напоминала себе, что носит ребенка Константиноса.
Ресторан Константиноса в пригороде Лондона снаружи выглядел как старый сарай. Внешность, как он хорошо знал, могла быть обманчивой. Войдя через большую дубовую дверь, гости попадали в холл, выложенный камнем, в центре которого сияла огнями широкая винтовая лестница, ведущая вниз, в пещеру. Под каменными сводами просторного зала, залитого золотистым светом винтажных ламп, команда талантливых дизайнеров воссоздала гламурную атмосферу времен сухого закона. Даже рождественская елка и украшения соответствовали духу эпохи.
Метрдотель проводил гостей к столику. Парень так нервничал, что споткнулся на ровном месте, а затем отодвинул стул Лены с такой силой, что ножка ударилась о стол и бокалы закачались.
Константинос поморщился от последовавших чрезмерно подобострастных извинений. Он заметил, как Лена ободряюще подмигнула бестолковому коллеге.
— Зачем ты это сделала?
Она состроила невинное лицо.
— Не смотри на меня так. Я видел, как ты ему подмигнула.
— И?…
— Зачем тебе успокаивать этого болвана?
— Он ведет себя как болван только потому, что ты здесь, — вкрадчиво ответила его спутница.
— Этот ресторан — излюбленное место знаменитостей и членов королевской семьи. — Константинос указал на голливудскую пару, которая увлеченно беседовала за ближайшим столиком. — Он всегда должен держать себя в руках.
Лена пожала плечами:
— Знаменитости и члены королевской семьи ему не начальники. А ты — начальник, великий и ужасный Константинос Сиопис.
— Ты преувеличиваешь.
— Я?! Хм… — Ее пухлые губы дрогнули. — Нет. Не преувеличиваю. Ты пугаешь. Когда ты проводил со мной собеседование на должность генерального менеджера, я была так напугана, что едва не сделала лужу.
Константинос рассмеялся.
— Ты хорошо держалась!
В ее глазах плясали веселые искорки.
— Хочешь знать, как мне это удалось?
— Расскажи.
Лена наклонилась ближе и понизила голос:
— Представила тебя обнаженным.
— Это же неправда?
Ее глаза заблестели.
— Уж поверь… Впрочем, мои фантазии не имели ничего общего с реальностью.
— И в чем же ты ошиблась?
— Для начала я недооценила твою мускулистость и волосатость груди.
— И?…
Лена провела ногой по его лодыжке, и глаза у нее заблестели еще ярче.
— И еще я недооценила размер твоего…
— Вы готовы сделать заказ? — К ним подошел молодой официант.
Константиносу очень хотелось сказать ему, чтобы он пошел прочь. Стиснув зубы, чтобы побороть возбуждение, которое намеренно вызвала красотка, сидящая напротив него, он попытался улыбнуться, чтобы доказать, что он великий, но не ужасный.
Судя по широко распахнутым глазам официанта, попытка оказалась тщетной. Впрочем, надо отдать ему должное: он принес напитки и принял заказ с вежливым профессионализмом, которого Константинос требовал от всего своего персонала.
Снова оставшись наедине, Лена подняла бокал безалкогольного вина и широко улыбнулась.
— Забавно, правда?
Кровь Константиноса бурлила от желания, он с восхищением любовался ее красотой, которую лишь слегка подчеркнули приглашенные стилисты и визажисты. Глядя на нее, разодетую как на бал, он мог думать только о том, что лучше всего Лена выглядит вообще без одежды.
Вернувшись в пентхаус, Константинос был готов взорваться. Лена весь вечер мучила его. Идею превратить визит в неофициальную проверку ресторана он забыл в тот момент, когда она провела лодыжкой по его ноге. Ее пытки были изощренными. Любой наблюдатель не увидел бы ничего, кроме красивой женщины, с обожанием смотрящей в глаза своему возлюбленному.
Лена чертовски хорошо знала, что делала, и, когда они вернулись в машину и Константинос притянул ее к себе, она спокойно скрестила ноги, крепко держа его руку у себя на коленях и отказываясь позволять ей подниматься выше.
— Ты сводишь меня с ума, — пробормотал он.
Лена одарила его безмятежной, невинной улыбкой.
— Правда?
Он зарычал, представляя момент, когда дверь пентхауса закроется. И вот этот момент настал, но, как только он попытался обнять ее, Лена с гортанным смехом выскользнула из его рук и направилась вверх по лестнице.
Сняв пиджак и бросив его на перила, он добрался до спальни, на ходу срывая галстук… Но обнаружил, что комната пуста, а дверь ванной закрыта.
Глубоко вздохнув, Константинос закрыл глаза и попытался справиться с желанием, так сильно пульсирующим в венах.