Централизация и децентрализация власти
Отношения между центром и периферией – важный теоретический и практический аспект реформы маркетизации. Фактически рыночный механизм связан с децентрализованным процессом, а плановое регулирование неотделимо от централизованного процесса принятия решений центральным правительством. Следовательно, в отношениях между центральными и местными органами власти сторонники либерализма стремятся к децентрализации, которая, по их мнению, способствует развитию свободы личности и рыночной конкуренции. Большая часть этатистов, или сторонников государственничества, выступает за централизацию власти и считают, что она защищает государственные интересы и единый рынок. Есть также и те, кто считает, что необходимо искать баланс между централизацией и децентрализацией. Все вышеперечисленные подходы находят отражение в теории переходной экономики.
В процессе экономических преобразований в Китае местная власть сыграла важную и в то же время специфическую роль, чем и привлекла к себе повышенное внимание. Жан Чун Ой приравнивает действия местных органов власти после проведения реформы системы финансовой ответственности к корпоративизму. По ее мнению, такая модель поведения способствовала экономическому развитию регионов и сохранению сильной руководящей роли правительства, а также позволила избежать последствий приватизации и экономического краха, с которыми столкнулись страны СССР и Восточной Европы[91]. Цянь Инъи и другие экономисты считают, что успех китайских реформ во многом обусловлен традиционной структурой типа М, то есть многоуровневой структурой, характеризующейся наличием горизонтальных связей между районами. Особенности этой структуры заключаются в высокой степени автономности местных правительств, рыночной ориентации связей между районами, ослаблении административного контроля, усилении рыночной активности и стимулировании развития негосударственного сектора. Такую структуру также называют моделью «перехода от федерализма по китайской модели к приватизации в китайском стиле»[92]. Ян Жуйлун полагает, что в процессе перехода к рынку экономика Китая проходит три фазы: ориентацию на предложение, «промежуточную диффузию» и ориентацию на спрос. При этом в фазе «промежуточной диффузии» ключевую роль играет местная власть[93].
Некоторые ученые отмечают отрицательное воздействие децентрализации на процесс маркетизации. Административная децентрализация «феодальной экономики» стала критиковаться еще в конце 80-х годов прошлого столетия. С одной стороны, считается, что этой децентрализации присущи черты плановой экономики и что она во многом способствовала сохранению и даже усилению административного контроля над предприятиями и рынком. С другой стороны, предполагают, что из-за децентрализации органы местной власти нацелены на максимизацию прибыли субъектами маркетизации и что причины незавершенности реформы маркетизации, неправильно спланированного и повторяющегося строительства, инвестиционной инфляции, региональных барьеров и других недостатков кроются именно в ней. Следовательно, административная децентрализация влияет на макроэкономическое регулирование, препятствует формированию единого рынка и может стимулировать рост коррупции[94]. В 90-х годах, с началом реформ налоговой системы, критика «феодальной экономики» достигла своего апогея. Под ее влиянием сформировалось мнение о финансовой слабости центрального правительства, и сложилась модель «слабого центра – сильной периферии». В результате единство страны оказалось под угрозой, поэтому возникла необходимость укрепления центрального правительства и сдерживания растущей мощи на местах. Таким образом, переход к рыночной экономике должен сопровождаться раскрытием ведущей роли центральных органов власти. Основные причины для этого следующие: неосуществимость добровольных сделок в условиях институционального вакуума, невозможность спонтанного появления рыночного механизма, сложность и противоречивость процесса перехода к рынку. В связи с этим Карл Поланьи отметил: «Дорога к свободному рынку была открыта и оставалась открытой благодаря громадному росту интервенционистских мер, беспрестанно организуемых и контролируемых из центра»[95].
По мнению Оливье Бланшара, в Китае местная власть является движущей силой экономического роста, а в России ее роль отрицательная. Причина такого различия заключается в разной степени политической централизации. В России центральное правительство очень ограничено во власти, следовательно, бессильно перед местными органами власти, которые для достижения собственной выгоды используют такие способы, как взимание налогов, рентоориентированную активность и контроль. А в Китае благодаря централизованной политической системе в распоряжении центрального правительства находится достаточно средств поощрения и наказания, поэтому оно может ограничивать подобные действия местной власти[96].
Представленные выше точки зрения в определенной степени разумны, но реальность гораздо сложнее, поэтому необходим тщательный анализ. В действительности децентрализация власти может стать как движущей силой маркетизации, так и препятствием на ее пути, то же относится и к централизации, которая наравне с преимуществами имеет и недостатки.
Прежде всего, нужно признать, что при всех своих достоинствах государственный централизм имеет серьезный недостаток – ему не хватает свободы и гибкости, поэтому он не может адаптироваться к требованиям развития и модернизации рыночной культуры. Переход от плановой экономики к рыночной подразумевает децентрализацию экономической и политической власти, переход от единоначалия к плюрализму. С этой точки зрения внутренние связи между децентрализацией, рыночной экономикой и демократией способствуют раскрытию роли местных органов власти, развитию экономики рынка и демократии, ускорению экономической и социальной модернизации. Но это не означает, что нужно отвергать необходимость умеренной централизации и копировать так называемый американский федерализм. Отбросив требования социалистического конституционного строя и современного этапа исторического развития Китая, понять значение централизации можно, только уяснив следующее: высокие организационные и мобилизационные способности, традиции авторитаризма и культура коллективизма, присущие центральному правительству, признаны ключевыми факторами успеха модернизаций восточноазиатских стран (включая Китай), ценными институциональными ресурсами, которые оставила после себя в качестве наследия великая цивилизация (история которой насчитывает несколько тысячелетий), а также основным преимуществом восточноазиатской модели перед западноазиатской, южноазиатской, латиноамериканской и даже восточноевропейской моделями.
Фактически главная проблема состоит не в достижении централизации или децентрализации власти и даже не в разделении прав центра и периферии. Совершенно новая историческая задача заключается в перестройке отношений между центральной и местной властью и осуществлении экономической и социальной модернизации в условиях индустриализации, информатизации, маркетизации и глобализации.
Реформы и открытость
Современные рыночные системы развивались по двум путям. Первый – путь эндогенных изменений, по которому шли страны Западной Европы, второй – путь экзогенных изменений, который выбрали другие многочисленные страны и регионы[97]. Эндогенные процессы маркетизации стимулируются внутренними силами и включают в себя спонтанные преобразования, реализуемые по принципу «снизу вверх» и направленные на постепенный переход к рыночной экономике. Экзогенные процессы вызываются внешними факторами и представляют собой принудительные радикальные реформы «сверху вниз», ориентированные на быстрый переход к рынку.
В Китае модернизация и маркетизация являются результатом интервенций со стороны капиталистических держав. Изначально они были всего лишь пассивной реакцией на внешние факторы и выступали в качестве экзогенных изменений. Впоследствии пассивный отклик перерос в активный, и экзогенные трансформации стимулировали появление эндогенных. С исторической точки зрения, внутренние реформы являются естественным результатом открытости.
Во-первых, реформы направлены на построение рыночной экономики, которая в первую очередь является продуктом западной цивилизации. Следовательно, открытость, особенно Западу, предполагает открытость развитой рыночной экономике и внедрение передовых технологий, продуктов, моделей управления и экономических систем, присущих развитым странам рынка. Так называемая «международная практика» требует, чтобы Китай перестроил свою экономическую систему в соответствии с общими принципами развитой рыночной экономики и стимулировал быстрый переход к ней.
Чем выше степень открытости, тем более глубокими будут внутренние реформы. Опыт китайских реформ является ярким тому подтверждением. Порядок открытости в Китае (от учреждения особых экономических зон, открытия прибрежных и приграничных районов – к открытию внутренних территорий) совпадает с порядком маркетизации его регионов, а порядок перехода от товарного рынка к рынку капитала совпадает с порядком их либерализации (от товарного рынка – к рынку капитала).
Во-вторых, современная рыночная экономика фактически является интернациональной. Будучи стоимостно- и денежноориентированной, она имеет тенденцию к неограниченному расширению и характеризуется наличием крупной механизированной промышленности и свободной торговли. Эта экономическая система способствовала преодолению этнической замкнутости и превратила историю человечества в подлинно «мировую историю». Социализация производства и развитие рыночной экономики объединяют страны и народы, внутренний и внешний рынки, а также способствуют слиянию национальной и мировой экономических систем, интернационализации рынков товаров, капитала и рабочей силы, созданию современной мир-системы на базе рыночной экономики.