Теория, обусловливающая существование государственного сектора необходимостью восполнять провалы рынка, исходит из абстрактного понятия рыночной экономики и не учитывает отличия социальных строев и требования экономических систем
В западных капиталистических странах появление и развитие сектора государственных предприятий обусловлено не только рыночными провалами, но и политическими целями и ценностными ориентациями самих стран. Многие государства признают его значимую роль в достижении социально-ценностных ориентиров.
Большие масштабы послевоенной национализации в европейских странах объясняются, с одной стороны, применяемой ими политикой вмешательства с целью преодоления возникшей в то время нехватки сырья, оптимизации структуры промышленного производства и предоставления необходимых социальных услуг, а с другой стороны – социалистическим течением, получившим в те годы широкое распространение. Находившиеся тогда у власти лейбористская партия в Великобритании, социал-демократическая партия во Франции и правящие партии левого толка в других странах рассматривали национализацию как метод достижения социальной справедливости и демократии. По их мнению, расширение права общей собственности и сектора социального обслуживания позволило бы изменить структуру распределения прав в обществе, достичь нового социально-экономического баланса путем ограничения частного капитала и укрепления прав трудящихся, а следовательно, и «истинной промышленной демократии».
К примеру, в Годесбергской программе, принятой в 1959 году Социал-демократической партией Германии, общественная собственность определяется следующим образом: «Общественная собственность является законной формой общественного контроля, от которого не отказывается ни одно современное государство. Он служит целям защиты свободы от сверхвласти крупных экономических структур. В крупной экономике распорядительная власть перешла преимущественно к управляющим, которые, в свою очередь, служат анонимной власти. Тем самым частная собственность на средства производства утратила здесь в значительной степени свою распорядительную власть. Центральная проблема сегодня – экономическая власть. Там, где здоровый порядок в соотношении экономических сил с другими средствами не может быть обеспечен, общественная собственность целесообразна и необходима»[108]. Английский политический деятель, лейборист, занимавший должности министра экономики и министра финансов, Хью Гейтскелл в своей книге «Социализм 1961.
и национализация» писал: «Национализация средств производства, распределения и обмена будет способствовать достижению большего равенства, реализации политики полной занятости, координации полномочий по принятию важных экономических решений и чувства государственной ответственности, успешному развитию промышленной демократии, уменьшению конфликтов и смягчению экономических взаимоотношений»[109].
В странах социализма государственный сектор непосредственно связан с базовой социалистической системой хозяйствования. Социалистический строй основан на общественной собственности на средства производства. Этот факт составляет главный принцип научного социализма и является значимым признаком социализма с китайской спецификой. Китайская экономическая система на начальной стадии социализма характеризуется совместным развитием различных секторов экономики при доминировании общественной собственности. Строительство и развитие социалистической рыночной экономики направлено на эффективное сочетание общественной собственности и рынка, а также на реформирование, адаптирование общественных, а в частности государственных, предприятий к требованиям рынка и их мощное развитие в условиях конкуренции. Успех китайских экономических реформ обусловлен формированием системы управления госсектором нового типа, адаптированной к рыночной экономике. Разговоры о том, что госпредприятия должны существовать только в неконкурентных областях, равнозначны разговорам о том, что они вообще не должны существовать и что они утратили объективную основу своего господства и влияния; что идея строительства и совершенствования социалистической рыночной экономики – всего лишь пустой звук; что утрачено направление дальнейших реформ госсектора; что огромные результаты, достигнутые в ходе более чем тридцатилетней реализации политики реформ и открытости, лопнули как мыльный пузырь. В реальности большинство китайских государственных предприятий активно конкурируют с другими предприятиями во многих сферах (исключение составляют военная, нефтехимическая, телекоммуникационная промышленность и другие специфические области), не ведут деятельность в монополистических отраслях и не являются монополистами. В качестве примера можно привести госкомпании, функционирующие в сфере финансов, культуры, науки и техники, проектно-изыскательских работ, электронной информации, производства оборудования, электроэнергетики, а также угольной, химической, металлургической, строительной, автомобильной и других отраслях промышленности. Хотя не все эти отрасли и предприятия относятся к монополиям, они играют важную роль в укреплении социалистического строя, реализации целей макроэкономического регулирования, защите национальной экономической безопасности, продвижении самостоятельных инноваций, обеспечении социальной справедливости и установлении гармоничных трудовых отношений. В рамках глобальной конкуренции поистине монополистические госкомпании можно пересчитать по пальцам. Даже если допустить, что предприятия госсектора в самом деле не участвуют в конкурентных сферах и превратились в монополистов, перестанут ли их осуждать и критиковать? Довольно сомнительно, ведь в таком случае сразу появятся те, кто будет выступать за ликвидацию монополий и либерализацию хозяйства. Разве это не критика так называемых «государственных монополий»? Нужно понять, что стратегическое регулирование китайского госсектора должно опираться не на монополии или конкуренцию, а на необходимость развития социалистической рыночной экономики. Развитие и преобразования этого сектора должны быть направлены на устранение не провалов рынка, а «провалов планирования» и рыночного дефицита, а также на интеграцию социалистического строя и рыночной экономики и раскрытие их преимуществ. Таким образом, можно сделать вывод, что в китайской экономике отсутствуют прямые логические связи между фиаско рынка и развитием сектора государственных предприятий.
Теория, обусловливающая существование государственного сектора необходимостью восполнять провалы рынка, исходит из статических характеристик рыночной экономики и не учитывает уровни экономического развития различных стран
Масштабы государственного сектора довольно изменчивы. На разных этапах экономического развития причины его существования и функции отличаются. Как правило, более значимая роль ему отводится в развивающихся странах, так как доля частного капитала в них относительно невелика, и недостатки системы частного предпринимательства довольно существенны. В этих странах частные компании зачастую не хотят или не способны инвестировать в необходимые для развития экономики энергоресурсы, коммуникации, базовую инфраструктуру по причине некоммерческой национальной стратегии. Поэтому для ускорения индустриализации и продвижения экономического развития государство вынуждено сосредотачивать ограниченные социальные ресурсы посредством создания госпредприятий. Из этого можно сделать вывод, что эти предприятия играют исторически важную роль.
Так, например, Пруссия в XVIII веке и Япония после «реставрации Мэйдзи» учредили «образцовые» госпредприятия во многих отраслях[110]. Национализация в послевоенной Европе во многом обусловлена правительственными инвестициями, направленными на оживление и восстановление экономики. В Республике Корее, Бразилии, Мексике, Индии и других развивающихся странах существование госсектора также тесно связано со стимулированием экономического развития со стороны государства посредством инвестиций. В качестве примера рассмотрим такую индустриальную страну Восточной Азии, как Южную Корею, в которой в конце 1950-х годов была проведена национализация банковского сектора. Эта мера позволила правительству взять под свой контроль финансы и капиталовложения и таким образом поддержать особые отрасли и предприятия путем проведения селективной инвестиционной политики[111]. На Тайване национальные предприятия (или, как их там называют, предприятия общественного сектора) тоже сыграли немаловажную роль в процессе индустриализации. В период с 1980 по 1983 год тайваньским общественным предприятиям принадлежало 35 % промышленных активов, при этом в 1980 году из десяти крупнейших компаний семь принадлежали общественному сектору. Государственные предприятия на Тайване были сосредоточены в нефтеперерабатывающей, нефтехимической, металлургической, судостроительной, машиностроительной, химической сферах, отрасли электричества, водоснабжения, железных дорог и других инфраструктурных отраслях. Все эти отрасли капиталоемкие и тесно связаны с рынком товаров и факторов производства. Также государственные предприятия доминировали в банковском секторе[112].
Довольно слабое управление со стороны правительства в развивающихся странах обусловливает тот факт, что в сферах общественных благ и естественных монополий «государственные предприятия часто являются более практичным решением, нежели система регулирования и субсидирования частного сектора»[113]. Более того, на фоне экономической глобализации относительно слабым экономикам развивающихся государств сложно конкурировать с транснациональными компаниями развитых стран, которые их фактически поглощают. Монополизирование ключевых хозяйственных отраслей в развивающихся странах представляет непосредственную угрозу их безопасности и независимости. Следовательно, многие из этих стран исходят из соображений защиты своей экономической, в частности, промышленной безопасност