Кроме того, экономический мейнстрим не обязательно более научен и рационален, чем негосподствующие экономические теории, ведь он ограничен интересами и системой ценностей только господствующего класса. Так, например, после 30-х годов XIX века в целях сглаживания обострявшихся с каждым днем классовых противоречий экономисты Джеймс Милль, Джон Рамсей Мак-Куллох, Нассау Уильям Сениор, Артур Кейли, Фредерик Бастиа и другие, отказавшиеся от идей классической политической экономии, создали политическую экономию, названную Марксом вульгарной; она и стала мейнстримом экономической теории того времени. Тем не менее это никоим образом не указывает на то, что вульгарная политическая экономия более научна, чем классическая. Как раз наоборот, по мнению Маркса, классическая политическая экономия направлена на исследование внутренних связей капиталистического способа производства, а также на поиск объективных экономических законов через экономические явления. Однако его последователи довольствовались копированием внешних связей капиталистического способа производства и отрицали объективные экономические законы, лежащие в основе экономических явлений. Классическая политическая экономия никогда не ограничивалась отражением взглядов участников производства и хозяйствования в рамках капиталистических взаимоотношений: она, напротив, стремится показать экономические взаимоотношения и объективные законы, контролирующие поведение и взгляды участников. Что же касается вульгарной политической экономии, то она ограничивается систематизацией и онаучиванием взглядов участников буржуазного производства и хозяйствования и провозглашает их вечной истиной. Классическая политическая экономия критикует, проявляет научную честность, она не боится высказывать то, что хочет сказать прогрессивная, революционная буржуазия, тогда как вульгарная политическая экономия защищается, не стремится к научной истине, а подстраивает и приспосабливает науку к интересам буржуазии. Научность неоклассической экономической теории, которая сегодня является экономическим мейнстримом, также под большим вопросом: многие негосподствующие экономические теории неоклассического направления, включая институциональную, новую политическую, эволюционную, радикальную и другие, подвергают жесткой критике многие ее аспекты. Даже приверженец экономического мейнстрима Стиглиц считает, что неоклассическая политическая экономия, базирующаяся на принципе «невидимой руки», сформулированном Адамом Смитом, не только малополезна в условиях переходной экономики и институционального выбора, но и предлагает ограниченные объяснения развитой рыночной экономики. Что же касается нас, китайских экономистов, то у нас тем более нет никаких оснований снимать с себя обязательство строить и развивать китайскую экономическую науку, слепо преклоняться перед западным мейнстримом и навязывать его современному Китаю как единственно верную истину.
Для развития китайской экономической науки и для создания системы научного дискурса необходимо прежде всего победить догматическое мышление, выражающееся в стремлении к стандартизации и интернационализации, и встать на путь «интеграции и взаимодействия, объединения и охвата», а также всестороннего изучения.
1) Необходимо учиться у всех народов и у всех стран: перенимать опыт и теории экономического развития следует не только у развитых, но и у огромного количества развивающихся.
2) Необходимо также изучать историю и культуру, учиться у истории и культуры, при этом делать акцент не только на экономическом развитии страны (как внутреннем, так и внешнем), но и на развитии экономической мысли, а также перенимать творческое мышление предшествующих поколений и уважать сформированные историей культурные традиции.
3) Необходимо учитывать опыт наук не только естественных, но и гуманитарных и общественных, включая философию, политологию, историю, социологию, литературу, искусство и другие.
4) Необходимо учиться у всех школ экономической мысли: как экономического мейнстрима, включая неоклассику, неокейнсианство и прочие, так и негосподствующих экономических теорий, в том числе посткейнсианства, институционализма, эволюционной экономической теории, радикальной экономической теории и многих других.
5) Необходимо учиться на практике, у народа: осваивать новый опыт, сформированный в ходе социалистического строительства, политические курсы, направленные на управление и стимулирование практического развития партией и правительством, а также соответствующие исследовательские отчеты и политические рекомендации, разработанные различными органами, научно-исследовательскими учреждениями и специалистами.
Применение всеобщей и специфической диалектики
Методология западного экономического мейнстрима склоняется к универсальности и всеобщности, отвергая при этом специ фичность и единичность; стремится к обдумыванию вопросов на базе гипотетических аксиом, моделей, дедукции и применению принципов абстрактных теорий из учебников, чтобы «раскроить» многогранную действительность. Причем эти так называемые общие принципы основываются на частных теориях, в особенности на неоклассической экономической теории. Такая логика сформировала следующее стандартное объяснение китайского опыта: он ограничивается этапом перехода к совершенному капиталистическому рынку, поэтому не обладает универсальностью, присущей экономической науке.
«Результатами развития являются маркетизация, либерализация и в итоге урбанизация и глобализация. Сфера услуг вытесняет сельское хозяйство и производственную отрасль. Стираются национальные границы, и роль государства становится менее значимой. Навсегда остаются только отдельный человек (потребитель и вместе с тем производитель и инвестор) и предприятие. Причина победы капитализма над социализмом – человеческий эгоизм. Опыт тридцатилетней социалистической индустриализации бывшего СССР и Китая – историческая ошибка»[15]. Своим успехом китайская экономика обязана эффективному применению общих принципов экономического мейнстрима, как то: развитие частного хозяйства, рыночное регулирование, расширение внешних связей. Проблемы, стоящие перед экономикой Китая, являются следствием отклонения от этих принципов, как например: сохранение государственного сектора экономики, административного вмешательства, самостоятельности и независимости. Если не решить эти проблемы, китайская экономика рано или поздно рухнет. Словом, все действия, не соответствующие стандартной модели экономического мейнстрима, рассматриваются как отклонение и искажение общих правил. Вполне очевидно, что такая логика ошибочна и крайне вредна и является типичным проявлением буйства метафизики.
Всеобщность базируется на единичности, а универсальность – на специфичности. Современная западная экономическая наука в определенной степени отражает законы движения рыночной экономики, и с этой точки зрения она является всеобщей и универсальной, а с точки зрения других аспектов – единичной и специфической. Направления западной экономической науки многочисленны, подходы разнообразны, а повсеместно признанных общих теорий очень мало. Даже если большинство людей считают какую-либо теорию относительно правильной, она все равно имеет определенные пространственно-временные ограничения. Существующая разница во времени и пространстве в социально-экономической системе известна как «проблема исторической и географической специфичности»[16]. В целом современная западная экономическая наука сформировалась на базе рыночной экономики и поэтому неприменима к нерыночным системам: экономикам первобытного, рабовладельческого и феодального обществ, плановой экономике. Однако даже ее применимость к рыночной экономике необходимо тщательно обдумать, поскольку между рыночной экономикой социализма и рыночной экономикой капитализма существуют различия. На сегодняшний день капиталистическая рыночная экономика является наиболее развитой, поэтому люди, не задумываясь, считают ее эталоном, а ее специфические законы рассматриваются как универсальные или как «международная практика». Но в действительности это не так. Капиталистическая рыночная экономика обладает чертами всеобщности и единичности. Превращение рабочей силы в товар, производство прибавочной стоимости, формирование средней прибыли, возникновение монополистического капитала, мировой экономический кризис всеобщего перепроизводства – все эти явления не были изначально присущи рыночной экономике, они являются продуктом перехода от мелкотоварного производства к капиталистическому. Хотя в социалистической рыночной экономике, базирующейся на общественной собственности, указанные выше явления полностью не исчезли: они были существенно отрегулированы, ограничены и изменены, а также раскрыли новые особенности законов и функционирования экономики.
Особенно следует подчеркнуть, что теория социалистической экономики с китайской спецификой, сложившаяся на базе практического опыта, – явление не только специфическое и исключительно китайское, и его нельзя рассматривать как отдельный случай. Нет никаких сомнений в том, что опыт экономических реформ и развития Китая – это, в первую очередь, следствие национальных особенностей. Специфические политическая и экономическая структуры, историко-культурные традиции, политический курс и даже стиль руководства являются важными составляющими китайской специфики. Опыт Китая совершенно необязательно должен быть применим к другим странам. По этой причине мы не можем противопоставлять китайскую специфику всеобщности или универсальности и не можем их разделять – такой подход не соответствует диалектическому методу. Всеобщность заключается в единичности, в действительности все основные проблемы экономических реформ и экономического развития Китая – индустриализация, информатизация, урбанизация, макроэкономическая стабильность, развитие рыночной системы, обновление системы корпоративного управления, взаимоотношения центра и периферии, расширение внешних связей, строительство демократической политики, наследование и развитие культуры и традиций и другие – являются общими проблемами всех стран, особенно развивающихся. Вполне очевидно, что эти проблемы имеют общие законы возникновения, развития и эффективного решения, и, следовательно, китайскому опыту присущи черты всеобщности и универсальности.