У меня был случай, когда маленькая худенькая девушка, очень миниатюрная, и как потом оказалось, очень сильная духом, приехала на разборки одна. Нас было шесть человек и все ой какие не простые… Так она каждому из нас заткнула рот, каждому всё объяснила, и мы просто готовы были нести её на руках. Мы ей тогда сказали: «Слушай, если у тебя будут какие-то проблемы, какие-то беды в жизни, вот тебе наш телефон. Просто звони. Мы приедем и порвем просто всех!»
Это было нечто! Она нам так конкретно всё объяснила. Мы были в шоке, потому что не ожидали. Это опять же к тому, насколько человек силен духом, насколько он прав, правдив, и когда ему нечего бояться. Ей нечего скрывать. Она говорит правду и это видно! Помнишь фильм «Брат»? «Ну, что сила в деньгах? В правде сила!»
Вот опять же крутой, опять же мужик. Моего друга Володи старший брат, спортсмен, красавец, спас девчонку. Она шла вдоль железнодорожных путей, ее зацепило за платье и затащило под вагон. Так Володькин брат кинулся ей на помощь, вытащил или даже буквально вырвал её оттуда. Его ударило вагоном по голове, и человек превратился в «растение». Ему сделали трепанацию черепа. Причем в начале он что-то понимал, но потом болезнь стала прогрессировать, и его уже не спасли. Вот человек пожертвовал, не раздумывая, своей жизнью ради другого. Да много таких примеров есть…
Кто ещё по-настоящему крутой?.. Батя – крутой! Священник – батюшка Торик. Я помню: 30 градусный мороз, в храме изо всех щелей дует. В алтаре минус 27. Служба длится 4 часа. У него ряса, подрясник, свитер и всё, больше ничего нет. Он заходил в алтарь, ему разгибали пальцы, вынимали крест, одевали на пальцы кадило, и он шел служить. Храм тогда только начали выстраивать. Вот это круто!
Но это надо понять и принять. А принять все, что двигается, все, что можно пощупать, – это ничего не понимать. Потому что сегодня это видимое есть, завтра его нет. Есть что-то большее, чем то, что можно просто осязать.
Меня тот же батюшка Торик с поля жизненного на себе выносил. Если б не он, меня бы давно в живых не было: или посадили бы или застрелили. А для моей жизни оба варианта одинаковы. Тут бы не убили, убили бы в тюрьме.
– А вы были крутым?
– Скорее, подкрученным (смеется)… Ну, ощущал себя, наверное, крутым.
– Почему ощущали тогда? И что поняли потом?
– Скажем так, вокруг были люди, от одного вида которых очень многие были готовы залезть под стол. А я с ними нормально общался, но мы были независимы друг от друга… Вот уметь поставить себя в такой ситуации, показать этим людям, что у тебя есть своя точка зрения, что ты можешь её доказать (причем не кулаками, а делом), что ты нормальный – у меня это получалось.
Потом я, правда, сдал. Но эти люди не отвернулись от меня, а пытались помочь. Приходили и говорили: «Ты сильный мужик, которого мы знаем и которому мы доверяем. Нельзя опускать руки! Веди себя достойно! Не разводи сопли и давай вылезай из ситуации!»
Это была не крутизна. Это было тщеславие. Сейчас я это понимаю. И теперь мне вспоминать себя тогдашнего – неприятно. Потому что быть крутым за чей-то счет, когда многие знают, что за тобой кто-то стоит, – не есть хорошо. Я никогда не пользовался своими связями и не выпячивал свои возможности, и считаю, что ими гордиться не стоит. Батюшка Торик мне в свое время сказал, что я остался живым чудом. Я ж всегда был белой вороной в черной стае… Наверное, наверху что-то щелкнуло, и мне позволили выжить. Может, потому, что я не совсем был плохой и дурной… хотя дури у меня и сейчас хватает.
– Вам кто-то помог понять, что вы были дурным и тщеславным, или вы сами до этой мысли дошли?
– Сам я очень долго до этого доходил. И не знаю, чем бы в итоге всё закончилось. Но две попытки суицида у меня было…
В 1988 или 1989 году, когда поднималось Афганское движение, и был образован Союз ветеранов Афганистана, когда собирались пожертвования для воинов-афганцев, в Ногинске был открыт храм, посвященный убиенным войнам, в земле Афганской погребенным. И меня один друг познакомил с Батей. Батюшка Торик был тогда дьяконом. И с тех пор у нас образовалась какая-то взаимная симпатия. И поскольку я человек увлекающийся, меня предупреждали, чтобы общаться-то я общался, но был аккуратнее. Тогда я к вере не пришел. Бултыхался так, от стеночки к стеночке.
А вот эта дружба с Батей меня спасла. Бог же все видит. Батя мне что-то показывал, от чего я потом отталкивался. А вот когда случилось то, что случилось…
В моей жизни произошла драма: я расстался с женщиной и скис. Она улеглась в постель с моим другом. Как в песне поется: «Лучше измени мне с тем, кого не знаю». Две недели я ходил у нее под окнами, носил в кармане гранату, выдергивал чеку и вставлял обратно. Хотел бросить ей в окно. Потом две попытки суицида. В первый раз чуть не застрелился. Благо, знакомая зашла, когда я уже пальцем к курку тянулся…
А второй раз Господь не дал. Я выпил водки, литра три. Проснулся, меня всего трясло. Пить с тех пор завязал. Батюшка ко мне приезжал, выхаживал: не отходил от меня, с ложки кормил (я есть не хотел, только курил по 7–8 пачек за вечер).
А потом я стал ездить туда, в Новосергиевский храм. Зацепился, оклемался. А потом бросил всё и ушел. Многие сказали, что я сошел с ума. Потом когда я стал появляться на людях, приехал к другу. Раньше приезжал, меня встречали с поклонами. А тут у меня за спиной выросли двое секьюрити, метра два ростом. Я своему товарищу, к которому приехал, велел дать им палку и отправить тучи разгонять, потому что дождь собирался. И он мне говорит: «Ну, узнаю тебя». А я со 100 кг похудел до 70-ти, одежда на мне болталась. Я тогда спросил: «Чего ты меня – боишься, что ли?» Ему пересказали сплетню, что я собрал банду и долбаю всех подряд, беспредельничаю. Я спросил у своего друга: «Это похоже на меня? Посмотри вообще, на чем, я приехал». Я тогда ездил на белой «шестерке», ржавой насквозь…
Три года я тогда отсидел дома, один на один, сам с собой. Откуда деньги приходили, сам не знаю, но как-то приходили. Вроде не голодал. Хватало. Иногда была и буханочка хлеба на неделю. Ничего, не вопрос. Делать ничего не охота было. Водку пить не могу, никуда пойти не могу. Ни охранником, ни сторожем не берут. То ли рожей не вышел, то ли наверху опять что-то щелкнуло.
А потом дал Господь женщину, и с этого момента началась другая жизнь. И до сих пор Наташкины слова помню: «Тот, кто живет прошлым, тот не будет иметь ни настоящего, ни будущего»…
Поэтому, что такое мужик? Вот побывайте в таких жерновах и выйдите оттуда нормальным человеком. И раздергайте себя как ершика на наживку. Я разобрал себя, а потом собрал. И вот то, что получилось.
Чем больше я воцерковлялся, тем больше я начинал понимать, что в общем-то жил не так, как положено. Не давал мне никто права отбирать у кого-то и кому-то отдавать. Заработал – получи. За своё я и сейчас царапаюсь и царапаться буду. Но мне чужого не надо. Мое – это то, что мне по праву принадлежит, и то, что я заработал, а не то, что я хочу. Мало ли что я хочу. Может я «роллс-ройс» хочу. Но у меня нет на него бабок. Значит, я буду ездить на своем «митцубиши». Мне приходилось вообще на всяких машинах ездить. Хотя с 1985 года я ездил только на дорогих, красивых и очень модных автомобилях. Иногда и в милицейском сопровождении. Все как полагается: и улицы перекрывали, когда мы ехали. Но это лихие девяностые…
Я, например, знаю очень много обыкновенных людей, которые живут для семьи, для детей, зарабатывают деньги (когда много, когда мало), но они остаются мужиками в любой ситуации. Таких друзей у меня не осталось. Но есть такие люди, которых звать не надо, когда тебе плохо. Они сами приходят.
– То есть понятие «крутой» и «настоящий мужчина» для вас синонимы?
– Да нет вообще такого понятия «крутой». Крутой ты можешь быть в определенной ситуации, а не по жизни. Вот, к примеру, когда ты идёшь по улице и видишь, стоят пьяные уроды и цепляются к старикам, к молодым женщинам, к такому же молодому парню. И если у тебя хватает смелости подойти к ним, одернуть и предотвратить такое поведение, то вот это – круто. Если ты понимаешь, что надо повлиять как-то физически, и ты применяешь эту физическую силу. А не бежишь свистеть в свисток. И при этом идешь до конца. До какого конца – Бог его знает, как оно развернется. Но опять-таки речь не обязательно об использовании кулаков. Как говорится, «Лучший бой – это бой, который не состоялся». Опять же, уже понимаешь это, пройдя через какие-то внутренние переживания, испытания, через те же самые слезы. Я, например, думал в свое время, что я плакать разучился. Ничего. Ревел белугой! Диван, иконы и подушка – вот они все это знают.
– Может человек не быть физически сильным и не иметь гору бицепсов и трицепсов, чтобы считаться мужественным?
– А мужество доказывается не через силу. Оно проявляется через характер, целеустремленность, правильность.
Вот есть такой термин «понятия». По каким понятиям ты живешь по жизни? По человеческим или по блатным? Человеческие понятия – это 10 заповедей. Мы их преломляем через себя. В той форме, в которой заповеди написаны в Библии, они могут не подходить нам. Мы должны переосмыслить их. Но все равно любые твои понятия должны опираться на 10 этих заповедей.
Ситуации в жизни могут сложиться так, что ты не хочешь убивать, а убьешь. И опять, как ты в этой ситуации поступишь? Сбил человека, уехал. Или остановился, помог, вызвал «скорую», получил от взбешенных родственников по башке… Но ты не испугался во всяком случае. Вот это тоже серьезно.
А мышцы, кулаки, пистолет, нож… Я просто знаю, видел сам и участвовал в таких катавасиях, когда вся сила заканчивалась после того, как «сильному» заезжали по сопатке. И все. И тут же: «Дяденька, извините, я больше не буду». Или у нас спрашивали: «Вот то кафе не ваше. Можно мы на него наедем?» И стоят такие парни-молотобойцы, которые размером – мама не горюй, чихнет – у меня голова отлетит.