Особенно ярко мужество зримо проявляет себя в подвиге. Слово «подвиг» имеет тот же корень, что и глагол «двигать». Свершаемый подвиг осуществляет наше «продвижение», нужно только выяснить куда. Сложно представить себе подвиг, к которому был бы применим эпитет «мерзкий» — подвиг должен быть чистым, его совершение всегда подвигает человека, либо какую-то общность людей к свету. И если подходить к этому вопросу религиозно, с позиции христианской культуры, то подвиг — это путь к Богу, подвигание к Богу, движение к воссоединению воли человека с волей Бога.
Мы, христиане, имеем в качестве ориентира идеальный образ, которому хочется абсолютно соответствовать — образ Спасителя, который, будучи и человеком, и Богом, не имеет ни одного отрицательного качества. В силу своего абсолютного совершенства Он смог совершить удивительный для любого человека подвиг: принял смерть на кресте, имея возможность одним мановением руки призвать на помощь легион ангелов, который растерзал бы в клочья толпу, покусившуюся на его жизнь. Но смертью своей и воскресением доказав правоту своего дела, приняв смертью своей грехи мира на себя, и вновь через это возвратившись к Отцу, Иисус показал нам, каким должен быть настоящий мужчина и куда должен быть направлен подвиг. Это идеальный пример той жертвенности и того величия, которыми потенциально обладает человек. Но готовность к ним не рождается сиюминутно.
Любое событие, прежде своей реализации, рождается в душе человека. Это касается и низости, это касается и великих свершений. До того как начать действовать, свои поступки мы переживаем внутренне, и в этом процессе можно выделить три последовательные стадии: осмысление, осознание и умоположение. И для мужчины, чтобы его подвиг состоялся, крайне важно знать и видеть те ценностные ориентиры, которые позволили бы ему принимать и реализовать правильные решения, не боясь приносить необходимые жертвы.
Вот почему я очень за то, чтобы нравственное воспитание вернулось в наши школы. Я родился в Советском Союзе. Мы все знали, как выглядят советские герои — идеалы нашего времени, и нас учили тому, что мы должны им соответствовать. Мы играли в зарницы, военные игры, где всегда были «наши» и «не наши», под которыми подразумевались русские и немцы: так мы по-своему переживали Вторую мировую, которая прошла совсем недавно до нашего рождения. И мы твердо знали, что уж кем-кем, но «немцами» мы точно не хотим быть, так что даже попадание в команду «за немцев» в игре было позорной участью. Мы точно хотели быть «русскими»: теми партизанами, теми офицерами, солдатами, летчиками и моряками, образ которых стоял перед нами. Их подвиг горел в нашем сердце, и это было правдой.
На этом фоне не служить в армии считалось предосудительным, не служивший молодой мужчина вызывал в то время глубокие сомнения в своем этическом качестве и состоянии своего здоровья. И все вместе это было патриотично, это было правильно.
На сегодня, к сожалению, воспитать мужественного человека тяжело, потому что у нас нет перед глазами тех гражданских образов, которые говорили бы, кем может и должен быть современный русский человек, если конечно не брать образ священномученика Евгения Родионова, являющегося исключением. Слава тебе Господи, что он есть.
К сожалению, утеряв веру Христову в массе своей, мы потеряли и образ Спасителя, который должен был бы нам показать, каким должен быть человек в целом и мужчина в частности. Мужчины, который самоотречением своим от мирской суеты, от сиюминутных благ и удовольствий и подчинением себя высшей цели, смог бы принять смерть если не с радостью, то с благородством и спокойствием. Смерть, принятая через подвиг, увековечивает подвиг. Так смерть Спасителя на кресте дала жизнь нашей Церкви, и вот она уже две тысячи лет держит перед собой этот образ Распятого на Голгофе как образ честности. А слово «честность» происходит от слова «честь», и это тоже истинно мужское качество: мужчина должен иметь честь и быть честным.
Подытожу: мужество есть состояние подвижное, развивающееся, и для своего сохранения и умножения должно быть постоянно подпитываемо внутренней работой человека. Который черпает для этой работы вдохновение из примеров мужества, которыми он располагает и в которые он верит.
Подвиг — это проявление мужества в поступках.
Честь — это те нравственные рамки, которые не позволяют человеку ошибаться, и совершать мерзости или бездействовать вместо совершения подвига.
Ответственность — это качество, позволяющее следовать принятым решениям и делающее невозможным отступления от них. Я на этот счет обычно говорю: отсутствие выбора крайне упрощает выбор. Примите однажды решение и четко следуйте ему. Я свои решения не отменяю, я за свои решения отвечаю.
И в сумме ответственность, честность и подвиг образуют мужество как дифференциал усилий мужчины по достижению поставленной им перед собой высокой цели.
— Андрей Николаевич, если рассматривать подвиг с христианской точки зрения, то к нему способны в равной степени, как это показывает история Церкви, и мужчины и женщины. И мужчины и женщины в равной степени могут быть честными и ответственными и способны идти навстречу Богу, совершая свое подвижничество. Существуют ли, на ваш взгляд, какие-либо особые женские и мужские черты христианского подвига, соответствующие двум этим различным началам?
— Выделять отдельно мужские и женские качества с позиции веры, наверное, нельзя, потому что в этом отношении Христос есть тот абсолютный идеал, который не имеет половой окраски или деления на мужскую и женскую составляющие. Известны поразительные подвиги не только верующих мужчин, но и верующих женщин, которые совершали столь трудные и глубокие по своей сути деяния, что могут служить прекрасным примером для всех мужчин, менее совершенных в своей вере.
Ярким образцом этого является Ксения Петербургская, блаженная, которая, как мы знаем, носила мужской костюм, и называла себя Андреем Феодоровичем, по имени своего мужа, умершего певчего церковного хора. Ночами Ксения носила камни в предел церкви, которая строилась на Смоленском кладбище, и в этом пределе до сих пор все почитают стену, сложенную ее руками, а после, закончив эту работу, выходила в поле, где часто ее видели молящейся за всех людей, которые ее окружали. Все это Ксения Петербуржская совершала одна, ночью, и в непогоду, и в зимнюю стужу. По силам ли это женщине?
Дух Святой, приходя к тем, кто его зовет, помогает совершать и мужчинам и женщинам столь поразительные вещи, что иначе как Божиим промыслом их и не назвать. И по сию пору матушка Ксения помогает стольким людям, приходящим к ней, что даже неловко подумать считать ее слабее кого-либо из святых — мужчин. Потому что не знаем мы, кто из них сильнее, знаем только, что все они молятся перед Господом и помогают нам, поскольку по молитвам их Господь милует нас.
— Андрей Николаевич, как воспитать в себе названные вами мужские качества или развить их в себе тем мужчинам, кто ощущает себя недостаточно мужественным?
— На этот счет у меня есть одна просто замечательная история. Как-то раз пишет мне мальчик. И пишет он приблизительно следующее: «Вот, Андрей Николаевич, знаете, я тот самый человек, над которым вы постоянно смеетесь, когда рассказываете что-нибудь о том, как омерзительно быть слабым. Да, я — тот самый тщедушный, «забавный карапуз». У меня действительно тоненькая шейка, у меня действительно оттопыренные уши, у меня очки с толстыми стеклами. И таким я был всегда. Я очень маленький и худой. Надо мной все издевались сначала в садике, а потом в школе. Я, как бы, знаете, даже привык к этому. Я даже не представляю себе какой-то другой жизни. Я свыкся с тем, что я такой, даже перестал обращать на это внимание. Потому что человек привыкает ко всему. Я привык к постоянному унижению.
Я много читаю, ну, наверное, потому, что мне больше и заниматься-то нечем. Мне некуда реализовываться, потому что я слишком смехотворен для всего, что меня окружает. И поэтому я много читаю, реально много. И вот однажды, в книжном магазине я подошел к одной из полок и вдруг увидел какую-то странную книжку среди спортивной литературы. Из-за своей слабости я даже и не интересовался никогда никаким спортом и единоборствами, но та книжка меня поразила. Показалась она мне чем-то очень броской, я не смог пройти мимо. Я открыл ее на первой странице, начал читать и долго не мог сдвинуться с места. Я ее купил. Я стал ее читать, а потом перечитывать. Это была ваша книга.
Я ее читал-читал, читал-читал, читал-читал, и вдруг понял, что ТАК жить, как живу я, дальше невозможно. Я вдруг понял, что трусом жить нельзя, что это омерзительно, это противоестественно! Ну и, собственно говоря, на этом я и остановился. Ну а что мне было делать дальше? Я понял, что жить так дальше нельзя, а что мне делать с этим знанием — не знал.
И вот однажды я иду по своему двору домой и вижу такую страшную картину: трое каких-то пьяных подростков жестоко избивают лежащего на земле пожилого человека. И мне стало так страшно, что я втянул голову в плечи и постарался быстренько-быстренько их оббежать, чтобы мне от этих хулиганов не влетело. Бегу я потихонечку к своему парадному, и вдруг спрашиваю себя: «А куда же ты бежишь?! Ты сейчас придешь домой, откроешь дверь, возьмешь книгу, и она тебе руки сожжет. Она тебе руки сожжет!» И мне стало еще страшнее, когда я на ходу развернулся, даже особенно не понимая, что делаю, подбежал к этим ребятам и ударил одного. И, видимо, настолько они не ожидали происходящего, что он возьми, да и упади. Их было трое, тех, кто пинал ногами этого деда. Один упал, а двое остались и эти двое повернулись ко мне. Я решил: ну вот, собственно, и все…
Но, поразительным образом, двое стоящих у соседнего парадного мужиков, которые курили и которые не вмешивались в драку, потому что это было не их дело, увидев, как какой-то тщедушный подросток кинулся спасать избиваемого человека, бросились мне на помощь. Хулиганы просто убежали. Избиваемый оказался выпившим мужиком за пятьдесят, у которого напавшие на него подонки забрали мобильник и какие-то деньги. При этом в результате избиения они серьезно искалечили ему лицо. Получается, что я спас человека».