Москва
27 мая 1925 г.
Дорогой Родченко,
получила письмо от 19 мая № 25, где ты меня успокаиваешь и говоришь о затяжке в отъезде. Я серьезно и не думала, что ты можешь приехать раньше 15 июня, это были только приятные мечтания. Я прошу тебя не расстраиваться и крепиться, а уехать тогда, когда позволят твои дела. Тем более что Володька приехал и может еще тебя задержать. Поэтому я крепко беру себя в руки до конца июня и никаких трагических писем ты больше не получишь.
Алешка затеял Ассоциацию работников по рационализации Художественного Труда. Куда войдут конструктивисты (все и разные), Киноки, ЛЕФ и Чужак[158] с Пролеткультом. Пока все настроены доброжелательно и не ругаются. Всем ясно, что такая организация необходима.
У Овена плеврит, ничего опасного нет.
Милая парижская Мулька, ты столько много работаешь, наверно похудел. На фото такой задумчивый взгляд.
Мулька здоровенькая и теперь весит 12 и… ф. С завтрашнего дня ей будем давать кисель, так что она у нас большая, и к твоему приезду будет вставать и хватать тебя за ухо.
Лиля Брик сегодня мне звонила и предлагала взять у нее в долг денег до твоего приезда, какая любезность.
Целую, твоя собачка
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Париж
29 мая 1925 г.
Милая Котя!
Получил через Полякова 102 доллара.
Скажи Дзиге, что никакого «Септа» 15-метрового нет в Париже, есть в Германии, но дрянь.
Я уже заказал ему аппарат, как получу первые деньги по почте, сейчас же вышлю.
Володя приехал вчера, с ним бродил вечером и ночью по Парижу, сегодня не ходил на выставку, голова болит.
Сегодня купил фотоаппарат 4 × 6 «Ика» с объективом 2,7 за 1800 франков. Завтра буду снимать.
Купил сегодня подкладку под кожаное пальто и перчатки, тебе купил пояс. Хочу купить тебе юбку и вязаную кофту на зиму.
Володя даст адрес издательства, где ты получишь деньги, которые он забыл тебе отдать.
Больше никуда не пойду, насмотрелся всего.
Целую. Ваш Хомик
Париж
31 мая 1925 г.
Милый Котик!
Получил письмо № 22. Посылаю открытку. Не говори Лиле, что мы с Володей пили. Володя меня не задержит, а задержат попутчики. Аркин, кажется, едет 7-го, а Дурново 15-го.
По почте еще не получил, как получу – вышлю аппарат Дзиге и телеграмму тебе.
Аппаратик замечательный, маленький, светосила 1:2,7, шторный затвор до 1/1000 сек. с футляром. Ходил вечером на выставку смотреть, как горит у нас электричество, народу масса.
Завтра, может быть, поеду с Володей в Версаль после обеда. В воскресенье нет возможности работать, всюду народ.
Всё развешиваю. Плакаты мои заняли две стены, графика еще стену, костюмы еще стену. Рисунков текстиля твоих четыре. Любкиных много.
Познакомил Володя с Леже, во вторник придет смотреть мои работы. Как освобожусь, пойдем к нему.
И я уже привык к Парижу, хожу один. Сам обедаю и покупаю вещи, могу ездить на «метре», бродить всюду: в кино, в цирк. Вообще, французы умеют понять иностранца, что ему нужно.
Картины Мориц упакует вместе с клубом.
Я тут какие хочешь деньги истрачу, аппаратов купил на 6000 фр., т. е. на 60 червонцев. Ты только не рассказывай всем.
Скажи матери, что Ваське (брату) я написал и получил ответ, и снимок с павильона послал.
Целую вас, ваш Родченко
Париж
31 мая 1925 г.
Сегодня воскресенье. До обеда работал в клубе. В 7 ч. пришел Дурново. Володю сегодня не видел.
Начал развешивать фото и плакаты в клубе.
В Гран-Пале[159] еще нужно развесить за эти дни кино, и фото, и текстиль. Хорошо, что Мориц будет до конца выставки, он же и упакует всё. Я уверен, что, если бы я не поехал, Давид ничего не выставил моего…
Проявил снимки, очень хорошо. Теперь пришлю с «Клуба».
Устроил в комнате маленькую лабораторию, хорошо, что есть электричество и вода.
Целую. Анти
Париж
1 июня 1925 г.
Милая Варвара!
Вот, наконец, тот месяц, когда я уеду в Москву. Пока изменений нет. 4-го открытие.
Был у Леже, после 4-го буду ему показывать живопись[160] и обменяюсь вещами. Он очень славный парень.
Пойди и получи деньги, которые тебе Володя должен, это «Военный вестник», Неглинная улица, изд. ОДВФ[161].
Посылаю негатив «Рабочего клуба», хотя он еще в мелочах не готов. На фото мой новый приятель Дурново. Это пробные снимки, проявлял сам.
Возможно, что с Володей сделаем эскиз для окраски Лавки Внешторга.
…Ну, клуб готов, посылаю снимки. Правда, он такой простой, и чистый, и светлый, что в нем поневоле не заведешь грязь. Всё блестящий риполин, много белого, красного, серого… Каждый день туда забираются русские и читают журналы и книги, несмотря на то, что вход загорожен веревкой.
Поговорил с Леже и зазнался. Я художник… Что делает Леже, так я это давно бросил. А если бы я был в Париже, то у меня имя было бы больше Леже. И всё же я не хотел бы жить здесь… Чем мы – московские – хуже…
Вот он работает, работает, а живет-то не лучше меня, может и хуже, и вещей [работ] мало, всё продано.
А я люблю не только чтоб писали, издавали, хвалили… Я еще люблю полежать на солнце и ровно ничего не делать…
А еще, вдруг, заняться кино-фото и черт знает чем… и быть ребенком, забыть всё… и заняться починкой замка, и читать ПИНКЕРТОНА.
Завтра второе! Скоро буду свободен! Восток!
Я теперь понял, что не нужно ни в чем подражать, а брать и переделывать по-нашему.
Ну, скоро увижу всех Мулек.
Ваш Анти
В.Ф. Степанова – А.М. Родченко
Москва
1 июня 1925 г.
Дорогой Родченок,
получили твое письмо № 28 от 24.05, где ты пишешь, что хочешь купить Вертову аппарат. Он очень доволен, особенно просит добавочный телеобъектив.
Как только ты получишь аппарат, пошли Дзиге письмо, что купил такой-то аппарат, №, фабрику и т. д., это нужно, чтобы получить лиценз.
Интересно, получил ли ты что-нибудь из тех денег, что я послала.
Вообще, насчет подарков мне, можешь ничего не покупать, т. к. мне будет больше приятно, если ты в свободное время отдохнешь, чем просить кого-нибудь покупать дамские вещи.
Ты дорогой и самый любимый, как будет приятно ехать с вокзала с тобой домой…
Твоя Собака.
Мать тебя целует, она ходит с Мулькой по комнате
А.М. Родченко – В.Ф. Степанова
Париж
3 июня 1925 г.
Милый Котька!
Сегодня получил жалованье, последний раз, с 5-го я свободный человек. 4-го открытие в 3 часа дня. 5-го буду спать до 11 ч. и совсем никуда не пойду. Клуб вышел такой простой, и чистый, и очень опрятный. Сегодня заплатил, как всегда, за комнату в отеле за ½ месяца и сказал, что 15-го уеду.
Деньги почтой не получил и папиросы тоже, если до отъезда не получу, то Вертову ничего не куплю…
Пусть он не печалится, Поляков купит и так же вышлет, как я хотел.
Завтра, наверно, не буду писать.
Целую всех, Анти
Париж
6 июня 1925 г.
Милый Котька!
Всё дело теперь за визами, которые завтра отдам, и за попутчиками.
Володька меня не задержит, я от всего отказался, т. к. устал. Всё же, видимо, выеду не раньше 15-го. Все деньги получил.
Дзиге аппарат завтра покупаю, ибо только сегодня получил по почте его деньги.
Посылаю в этом письме снимки, которые снимал Эренбург и мне подарил.
Что – Алешка кино бросил? Значит, буду работать с Вертовым. Сегодня я свободный человек, спал до 12 ч.
Вчера видел знаменитого киноартиста Тома Микса (ковбоя), очень хорош!
В цирках всех был по 2 раза.
Целую говорящую Мульку
Париж
6 июня 1925 г.
Жара адская. Сегодня получил посылку, папиросы. И купил летний костюм. Дзиге аппарат будет послан в понедельник.
В понедельник иду к консулу за паспортом и буду собирать вещи. Не так легко выбраться, как и въехать в Париж.
Заказал фотобумаги и пленки.
Сижу и курю «Герцеговину»[162].
Тебе покупать пойду с женой Морица.
Нет попутчиков, все хотят побыть побольше в Париже: Дурново до 18-го, Аркина еще не видел.
Ну, пока, целую всех. Анти
Париж
7 июня 1925 г.
Милая Мулька!
Воскресенье, ходил купаться в Сене, такая жара.
Сижу, курю. Аркин, кажется, поедет 15-го. Но он хочет прямо из Франции в Кёнигсберг, а из Кёнигсберга морем в Ленинград. Можно из Франции прямо в Ригу.
Одному не хочется ехать, вдруг отберут аппараты.
Теперь и делать нечего, а уехать нельзя… Завтра получу документы.
Привет всем, ничего писать не хочется.
Ваш Мулька
8 июня 1925 г.
Посылаю Дзиге Вертову аппарат СЕПТ № 0905 с объективом Цейса 1:3,5 см, в кожаном футляре с шестью бобинами.
Не знаю, когда уеду, всё зависит от попутчиков, которым не хочется ехать, как мне. Право, сейчас интересно еще побыть в Париже, так как я сегодня получил билет на право производить съемку на выставке от Генерального комиссара и буду каждый день снимать.
А.М. Родченко. Обложка каталога для выставки в Париже. 1925
Боюсь, что раньше 20-го не уеду, т. к. всем хочется отдохнуть. А я уже отдохнул, скучаю по тебе, как никто из них.
Сегодня консульство закрыто, хотел получить паспорт.
Завтра увижу брата Кауфмана. Володьку давно не вижу.
Жалко, что ты не пишешь, я всё еще буду писать, а ты пишешь, это последнее…
Привет дочурке Муле, Жемчужному, Жене.