И то это потому, что у художника так устроено было окно и ему приходилось писать наоборот.
Из массы профилей вы опять большинство найдете налево.
Дело не только в рисунке, но часто и в темном и светлом – светлое слева, темное справа.
Я бы разделил изображаемый мир на три рода композиции.
Обычное: всё справа, необычное: всё слева, и мистико-религиозное, умиротворяющее, равномерное в центре.
Но это, конечно, не закон еще, и главное – не всё. Иногда путается рисуночная композиция с тоновой, световой и т. п.; это мы разберем далее.
Иногда ведь в картине нужно создать настроение бури, покоя, настороженности. Тут ищутся невольно всякие отклонения от нормы привычного.
«Демон» Врубеля смотрит слева направо.
Необходимо сделать оговорку ко всему этому, так, например, в фотографии часто была композиция иная; я говорю – «была», это относится к фотографиям, какие делаются аппаратами, в которых выбирается композиция по матовому стеклу или визиру, переворачивающему изображение. Но и тут даже стараются или поставить всё как у живописи, или печатают с негатива, переворачивая его. Это необходимо учесть.
Интересно, что человек длинного роста и худой часто рисует и любит таких же.
Толстый и короткий человек и рисует таких.
Часто блондин пишет картины в светлых тонах, наоборот —
брюнет – в темных.
Также играет роль цвет глаз.
И характер сказывается в творчестве. Но бывают исключения.
Правда, любимые тона у художника складываются с детства, смотря по тому, что его окружало, или что в детстве производило впечатление.
Обычно думают, что композиция – это размещение фигур и предметов на картинной плоскости.
Это неверно. Композиция – всё это и плюс еще отдельное построение каждой фигуры: это еще и свет, и тон, общее построение света и общая тональность; и может вся композиция быть построена на одном свете или тоне.
Старые художники считали наилучшим количеством фигур в картине нечетное число – 3, 7, 5, 9.
Считалось ранее, что свет занимает в картине ¼, полутень ¼, остальное – тень.
Большинство картин строилось так, что в середине было привлекающее внимание белое пятно.
Художник «возвышается над толпой»… Его точка зрения всегда находится выше толпы. Для того, чтоб видеть несколько планов.
Большей частью мы снимаем горизонтальные снимки – это объясняется тем, что и в живописи больше горизонтальных картин – значит, старая культура.
И всё вместе с тем, что, во-первых, у нас два глаза горизонтальны, да и сама природа имеет больше всего горизонталей.
Вертикаль – это город, техника,
А поэтому у нас недостает обложечных фото.
1941–1942
Статья с сокращениями опубликована в журнале «Советское фото», 1979, № 8.
11 августа 1943 г.
Вечер… Я один.
Смотрю на мастерскую, на стенах, где мои вещи, и думаю… Неужели будет здесь сидеть уже пожилая Муля и ее дети, и она будет смотреть на мои вещи и думать:
Эх!.. Жалко, отец не дожил, его уже признают и просят вещи… висят в музеях.
А он писал, и что он думал?
Неужели он был уверен в этом, или нет…
Если уверен, тогда ему было легко…
…Милая будущая Муля, тебе может с чистым сердцем сказать покойный отец.
Именно не был уверен и даже совсем, а это была как болезнь. Неизвестно зачем работал.
А вот как сейчас думал, что всё уничтожат, выбросят и ни одной вещи не останется нигде.
О если бы я был хоть немного уверен, мне было бы легче…
Лучше бы я был заведующим, имел бы чистую комнату, новый костюм, и красивую жену, и глупых друзей.
И был бы спокоен и весел.
Милая Муля!
…Может и ты тоже будешь отравлена всем этим.
Но я зла тебе не хочу… Лучше брось всё это и живи просто, как все.
А я не хотел ничего «Как все».
А ведь у меня была слава и европейское имя, меня знали во Франции, Германии и Америке.
И теперь ничего нет.
Меня забыли безвозвратно… с 1921 года…
22 года прошло…
А ведь я жив.
Может больше чем иные живые и славные.
Сегодня особенно грустно.
Как старик думаю, что всё прошло в этой квартире.
Слава, Любовь и Жизнь.
Что же осталось?
Был ли я счастлив?
Славу я презирал.
Любовь… ограничил.
Жизнь не ценил.
Фантазию одну не ограничивая.
И делал то… что нравится.
Вот и всё…
А потом также будет шуметь город в окно.
И свистеть стрижи над крышами.
И скучные сумерки будут сгущаться к ночи…
Я думаю о тебе, Муля.
Бедная, будешь ли ты счастливая в жизни… я думаю, что тоже нет. Во всём сомневаюсь.
Вы от меня ждете доклада о «левой» фотографии, но напрасно, так как я считаю, что это вопрос несколько запоздавший. Во-первых, уже многие из вас снимают по-левому, а во-вторых, вопрос потерял актуальность. Есть более первостепенный вопрос: каким должен быть советский фоторепортер, что он должен знать, как и для чего работать.
Все мы учились у Запада и поэтому давайте посмотрим, что представляет из себя фоторепортер Запада. Читая «Советское фото» № 3, за 1929 г., мы перечислим те качества, которые считает необходимыми американский фоторепортер Джон Доред.
[В статье «Качества, необходимые буржуазному фоторепортеру» перечислены 20 требований: фоторепортер должен быть физически сильным и ловким, настойчивым, выносливым, психологом, гипнотизером, смелым и храбрым, не слишком щепетильным – «качество для производства съемок вопреки запрещениям», сообразительным, лингвистом, трезвым, по возможности неженатым, художником; фоторепортер не должен быть скупым – раздача «на чай», откровенным, приверженцем каких бы то ни было политических убеждений, слишком высоким, слишком низкого роста; фоторепортер должен знать экспозицию, географию, пути сообщения.
Родченко отметил ряд качеств как положительные, а против некоторых поставил «?»: № 7, 8, II, 14, 15. – А. Л.]
Не могу не прибавить к этому, что он еще знает Азбуку Морзе и владеет радио, умеет писать статьи и телеграммы, знает несколько языков, знаком с литературой и искусством, умеет ездить на велосипеде, лошади, мотоцикле и авто, знает законы и политику своей страны, редакции, знает своего читателя и от всего этого знает себе цену.
Вот напишем анкету, составив список нужных для наших фоторепортеров знаний, и, вероятно, окажется, что у нас ни одного нет фоторепортера, подобного западному.
Мы против знаний западных фоторепортеров, но что же мы можем им противопоставить? Вероятно, очень мало.
Конкуренция газет, высокая плата, имя – вот что толкало фоторепортера Запада на поднятие (освоение) таких знаний. У нас нет ни конкуренции (или, во всяком случае, ее не должно быть), ни высокой платы, и, по правде сказать, имя у нас не ценится.
У нас ценится коллектив, но не умеют еще ценить в этом коллективе ни инициаторов, ни исполнителей, поэтому с уходом инициатора и исполнители не хотят работать с плохим вожаком.
Мы знаем, что с хорошим редактором хорошо работать. Стараются и фоторепортер, и репортер, и художник, и выпускающий.
У нас думают, что можно людей мешать, как карты, и они всё равно будут работать.
Есть много тонкостей и оттенков, отчего люди подбираются, срабатываются и понимают друг друга. Поэтому у нас путаница: с одной стороны, имя, с другой – коллектив.
Что же необходимо знать советскому фоторепортеру, похож ли он на западного и каким он должен быть действительно?
В настоящий момент ему как будто следовало брать «Советское фото», где в календаре-справочнике за 1929–30 год даны «Заповеди» фоторепортера[205].
И странно, и непонятно. Критикуя американца [после заповедей Дореда от редакции были добавлены еще две: политическая грамотность и общественная работа. – А. Л.], они ставили ему на вид, что советский фоторепортер должен быть политически грамотным, а в своих заповедях ни слова о политике и очень много о каком-то кривлянье, и только вместо «никаких инсценировок» – написано «избегай инсценировок». Это в Советской стране, где всё должно быть материалистически действительно и достоверно!
Каковы могут быть заповеди советского фоторепортера?
Ни шагу без аппарата.
Изучи аппарат, объективы и экспозицию.
Снимай жизнь, как она есть, никаких инсценировок.
Давай точные подписи.
Снимай быстро, по возможности незаметно.
Побольше оригинальности, остроты и неожиданности.
Прежде чем снимать, познакомься с тем, что будешь снимать.
Что должен знать советский фоторепортер?
Экономику, географию и этнографию.
Способы передвижения.
Спорт.
Способы сообщения.
Советский кодекс.
Языки.
Трудовые процессы.
Быть общественником, работать в фотокружке.
Читать каждый день газеты.
Это, так сказать, на ближайшее время. Но это только переходный период, так как, работая в прессе, фабричном фотокружке нужно перекраивать и специализировать свою работу. Член фотокружка должен, с одной стороны, вести съемку в самой глубине своей фабрики, зная ее достоинства и недостатки, с другой – браться снимать работу по той специальности, которую уже достаточно хорошо знаешь.
Есть три основных вопроса, которые должны интересовать нас: как снимать? что снимать? для чего (или кого) снимать?
«Как снимать» – это есть вполне оборудованный человек, именуемый фоторепортером. Оборудованный фоторепортер – это есть хорошо вооруженный всей современной технической культурой фотографии профессионал.
Меня не раз обвиняли за мое «как снимать» в период моей экспериментальной работы, говорили, что это аполитично и абстрактно, что главное – «что снимать» и «для кого снимать». Но я считаю, что пока у фоторепортера не будет вооруженности «как снимать», или своего подхода, метода, своей направленности и грамотности, с помощью которых он может подать или заснять объект в очень многих возможностях в смысле точек съемки, света, глубинных отношений, подчеркнутости, остроты и прочее, он не сможет идти «что снимать» и «для чего снимать», так как тогда он будет только бухгалтер, а не фоторепортер.