Мы хотим свободы и покоя.
Она приедет в сентябре.
Война всё идет… Что будет после нее… Ничего…
Зачем я это пишу? В такое время… Я полусумасшедший. Кто будет читать это?
21 августа 1943 г.
Получили массу писем от Мули. Она на легкой работе, ввиду болезни гланд. Но с питанием плохо, нет денег и 6 августа получила хлеб еще за июль месяц. Пишет, что отпустят 15 сентября, приедет на последнем пароходе.
С литером пока не известно. Писателям почти всем дают, даже Кручёныху.
Я пишу, сегодня закончил две хороших, еще одну среднюю и одну плохую. Чувствую себя неважно…
Кроме живописи ничего нет интересного. Устаю и засыпаю… Ложусь с мыслями о вещах, просыпаюсь и иду писать. Вечером смотрю сделанное и думаю… Вот и проходит весь день.
Кажется, будут зимой топить.
Сумерки старости. Дожить до конца.
Музей Маяковского отдает все взятые книги и фото обратно.
22 августа 1943 г.
Сняли с постов Литвинова (из Америки) и Майского (Англия). Видимо мы не можем договориться с ними ни о помощи будущей, ни о втором фронте…
Конец демократии.
Значит, конец моей левой живописи. Значит, опять реализм, копирование.
Все как один и один за всех.
Опять печаль о войне и безденежье…
24 августа 1943 г.
Вчера взяли Харьков. Был салют.
Послали Муле телеграмму и 300 р. денег, теперь ей хватит.
А у нас осталось 200 р., но мы обойдемся как-нибудь…
Варва звонила в МОСХ на счет пайка. Сказали, что всё в Госпромторге. Ах, как бы хорошо получить в этом месяце, это будет подарок Муле.
Я пишу и не собираюсь бросать. Будь что будет…
28 августа 1943 г.
Пишу, написал 15 вещей, 9 хороших, 5 средних и одну плохую[256].
Завтра Варва идет хлопотать о Муле, чтоб ее вызвать на экзамены.
Получили 2 литра керосина для коптилок на зиму. Дрова не везут. Сахар так и не дали.
Я стал плохо видеть…
Варва пошла получать овощи. Ходила целый месяц и не могла получить…
Варва была в библиотеке на Чистых Прудах; оказалось, что можно выбирать книги для чтения из… шести книг. Это в Москве, в госбиблиотеке.
30 августа 1943 г.
Ура! День радостный!
Во-первых, взят Таганрог, и сегодня был салют в 7 ч. вечера.
Во-вторых, получили карточки, мне вдруг выдали литер Б и абонемент.
Это такой расчет:
Кроме того:
Сухих фруктов – 500 гр.
Печенья – 1000 гр.
Яиц – 10 шт.
Табак – 300 гр.
Мыло – 2 куска
Муле будет еда вдоволь. Мне даже не верится.
Бухгалтерия желудка.
Был Леон Леткар, смотрел мои вещи, одобрил то, что я пишу, то, что люблю во весь голос.
Очень нравятся и вещи Мули.
Наконец, мы будем сыты и война идет успешно.
Значит можно работать.
Варва ходила и узнала, что профессорский паек получают в другом месте, на Дмитровке.
2 сентября 1943 г.
Уже холодно, + 15°.
Привезли дров месяца на два, не больше, а их 8 или 6…
Начали починку валенок. Нужно шить ватники. Денег нет совсем.
Паек теперь хороший, а покупать не на что.
Дали Муле бумажку из Полиграфинститута, что она обязана явиться для экзаменов с 10 по 20 сентября.
Эту справку Варва отправила Муле, и если ее отпустят, то, может быть, дадут билет, и она уедет.
Завтра дадут талон в другой магазин по моему пайку.
Сегодня в 8 ч. салют. Взяли Сумы!
Числа 7-го Муля выедет и к 15 будет в Москве.
5 сентября 1943 г.
Варва всем не довольна, всё оспаривает, всё спорим и ругаемся.
Я живу теперь только ожиданием Мули. Она оказалась ближе всех и родней.
10 сентября 1943 г.
Ничего нового. Муля всё не едет. Наши всё наступают. Взяли Донбасс и Конотоп…
Италия капитулировала.
13 сентября 1943 г.
Пришла телеграмма от Мули, выезжает 11-го, пароход будет 14-го в 3 часа ночи. Значит, Варва в 5 утра поедет встречать.
Получали по литеру Б еду, это совсем другое дело.
Очень рад, что скоро увижу Мулю.
Война идет на полный ход: ось «Берлин – Рим» только треснула.
17 сентября 1943 г.
Муля приехала утром 14 из Рязанской обл. с лесозаготовок.
У нее экзамен 22 сентября по рисунку – в Полигр. институте.
Я болею. У меня ангина, уже неделю, кашляю и дохну. Головные боли.
Работы никакой, живем на продажу книг.
Скучно от болезни и оттого, что не пишу.
22 сентября 1943 г.
Я болен, ангина, кашель и болит голова… Глаза плохо видят.
Я терплю бедствие, боль головы и сердца.
Я терплю и даже внешне весел, насколько это возможно.
Умереть не страшно, только скучно, как и жить.
Вася Катанян[257] просит сделать обложку «Маяковский. Литературная хроника».
Он думает за нее получить лауреата. И наверно получит.
Наши всё идут и идут, берут и берут. Уже взяли Мариуполь. близятся к Днепру и Киеву.
6 ноября 1943 г.
В МОСХе сообщили, что непреподающие профессора не получат на ноябрь литер Б и абонемент, а получат обыкновенную карточку Н. Р. (научного работника).
Два месяца покормили и хватит.
Это скучно…
Муля учится в Полиграфическом, получила рабочую «2» карточку, 600 гр. хлеба.
Я всё кашляю и болею…
Ночь и холод… Ничего нет впереди.
Хочется спать, спать и спать…
Пишу, пишу… и зачем?
9 октября 1943 г.
Меня всё подмывает написать Сталину о положении искусств, т. е. о живописи…
12 сентября 1943 г.
Мрак… Зашел ко мне В. Стенберг левый художник, бывший в ОБМОХУ… Ну, зашел, лучше бы не заходил… Что стало с художниками? Он как слепой…
Значит, пришел конец искусству!..
Я ничего не понимаю… Это же смерть!
16 октября 1943 г.
Делаю два зала выставки в Музее Революции. История ВКП(б) к Октябрю. Получил аванс 1125 руб.
18-го несу проект, если примут, заплатят еще…
29 октября 1943 г.
Работаю в Музее Революции по оформлению выставки «История ВКП(б)». Получил опять литер Б в МОСХе. Даже топят.
Писать опять некогда. А дни всё делаются короче, как и жизнь.
4 или 5 ноября 1943 г.
Всё еще идет война. Ничего отрадного в искусстве.
Работаю в Музее Революции.
Живопись отложена…
21 ноября 1943 г.
1891 год рождения. Значит мне исполнилось 52 года.
Конечно, я болен, грипп, болит сердце…
3 декабря 1943 г.
Тоска! Тоска!
Может быть я смотрю глазами «обывателя», но нужно знать и глаз обывателя. Глаза ответственных нам отлично известны.
Ходил за картошкой, нигде нет.
Выпал снег, скользко.
Бабы скребут снег с мостовых, машинам скользко, а на тротуарах сплошной каток…
Всё для народа…
Мы же против господ и хозяев, а сами сделались хозяевами не лучше прежних.
4 декабря 1943 г.
Вчера передавали по радио о встрече в Тегеране Сталина, Рузвельта и Черчилля. Подробности будут позже…
О чем они договорились?
18 декабря 1943 г.
Опять кончается год, а дневник еще не кончен. Мыслей много.
Пасмурно, светает в 9 часов, а темнеет в 3 часа дня.
Ничего не делаю. Вечером темно, лимита хватает только на одну лампу…
Совершенно забыл, что нужно писать биографию.
Зимой живешь, как медведь в берлоге…
По радио всё одно и то же: Поет Лемешев «Ямщика»…
Заключили договор с Э. Бенешем, дали ему два корабля для подкрепления.
Подписались на 1944 год на две газеты, «Известия» и «Вечерка».
Война еще продлится года три, ибо союзники хотят воевать одной техникой. Войну выиграли Америка и Англия…
Наступает 1944. Он мне заранее не нравится…
Я не люблю цифры: 4, 6, 2.
Я люблю: 3, 7, 8, 5, 1.
Но это мистика. Может всё наоборот.
Смотря на современное рвачество, воровство и прочие качества современного человека, оказалось, что нужно христианство. Нет христианства, нет дружбы, человеческого образа, нет никакой любви к другому, а наоборот. Каждый только себе и себе… И война, и все зверства это подтверждают.
Вот пришел бы Христос на фронт. Боже мой! Да его бы зарезали и разорвали на базаре.
Нужно быть «Дельцом» и только.
А мы романтики…
Сегодня слушали Хачатуряна. Курдская пляска, танец Лезгинка. Это же Равель! Где же совесть? И главное, плюем на Запад!
20 декабря 1943 г.
В эти декабрьские дни я всегда себя плохо чувствую, болит сердце.
Утро. Встал, как всегда, в 7 часов. Сварил кофе, пью с хлебом и маслом, курю… Думаю о живописи…
Муля больна гриппом, температура.
Варва только что легла спать. Работала над альбомом «От Москвы до Сталинграда».
Дневник «не идет». Надо писать аккуратней, пусть всё же что-нибудь останется.
Надо сделать выставку. Много накопилось работ. Еще пописать акварелью и сделать серию рисунков тушью.
У нас с Варвой друзей мало, осталась Лизавета Игнатович и та редко приходит
Все ушли: Татьяна, Додя, Брики и т. д.
Нет друзей… Все заняты пайками, своей жизнью.
В Харькове повесили трех немцев и русского изменника на площади… «Зло родит зло». «Око за око». «Зуб за зуб». Нет… Нет…
Как могли западные культурные немцы дойти до всех зверств, что сделались преступниками?
Где же философия? Культура?.. Это же страшно…
Получили часть пайка. Это американское масло, америк. молоко, америк. шоколад…
Это хорошо, что они дают, но плохо, что своего нет.
Когда же я перестану философствовать, а буду записывать факты.
В трамваях молодцы вырезают со спины каракуль бритвами. Сдергивают с женщин кубанки и вырезают сумочки.
Вот хроника.
Лиля Лавинская по моему предложению и фото сделала куклу «Карандаш», «Чарли Чаплин» и другие. Он имеет успех. Предложили ей еще сделать футболиста и Гитлера для втыкания булавок. Она живет этажом ниже. Ужасно больна, нуждается, и ее дочь – подруга Мули. Живет бестолково, грязно, много курит, но я часто к ней захожу. Мне ее жаль и хочется ей чем-нибудь помочь. И это единственная знакомая, к которой я хожу.